— Мои слова — информация к размышлению. Не более. А пока вопрос: каким образом Антоний вычислил нас?

— Он вычислил не нас — правоохранительные органы вообще, — сказал Красин. — Он понял, что засветился…

— Где именно?

— На квартире Добровольской, когда спер ее документы.

— Зачем они ему потребовались?

— После исповеди Глазова вопрос решается однозначно: чтобы оградить Клеопатру от посягательств Добровольской.

— Допустим. Дальше.

— Повторяю, — сказал Красин. — Антоний понял, что засветился, понял, что правоохранительные органы должны заинтересоваться его деятельностью, и решил подстраховаться — сдать Глазова. Расчет оказался верным — Климов заглотил крючок.

— Вот это да! Без меня меня женили! — взвился Климов. — Это ж когда я его заглотил?

— Вчера, — поддел Скоков. — Во время клева.

— А сегодня — выплюнул, — усмехнулся Красин. — Как узнал, что Глазов — пустышка, так и выплюнул.

Климов закрутился, как уж на сковородке, бросил на Красина гневный взгляд и вдруг, успокоившись, что было довольно странно, примирительно спросил:

— А кто тебе сказал, что я его выплюнул? — Он закинул нога на ногу и с вызовом скрестил на груди руки. — Я его проглотил! Зачем? Чтобы доставить тебе и Антонию удовольствие — смотрите, любуйтесь на дурачка с Петровки!

— Свою принадлежность к дуракам необходимо доказать, — вскользь заметил Скоков.

— За это не волнуйтесь. День только начался — докажу.

— Каким образом?

— Арестую Глазова.

— За что? Ты ведь теперь знаешь, что он не причастен ни к смерти Коньковой, ни к исчезновению Добровольской.

— А подозревать я имею право?

— Имеешь. Но от твоих подозрений адвокат не оставит камня на камне, и ты вынужден будешь отпустить Глазова под залог.

— Ну и выпущу, — глуповато улыбаясь, ответил Климов. — Месяца через три. А пока он у меня во внутренней тюрьме посидит. Хороший урок для человека, который свою собственную жену наркотиками подкармливал!

— Значит, ты три месяца будешь под дурака косить, а мы… ловить Марка Антония, которого последний раз видели в Александрии в тридцатом году до новой эры. Ловко!

— И вы сами этого хотели. — Климов придвинул к себе телефон и связался со своим заместителем майором Смородкиным.

— Виктор Сергеевич, оформи в темпе две бумажки… Одну, значит, на арест Глазова, вторую — на обыск в его квартире и на даче… Можейко подпишет, он даже обрадуется такому повороту событий… Понял почему?.. Тогда действуй, арестуй этого прохвоста, засади для устрашения в подвал, а вечером мы с ним побеседуем. Все! Будь здоров и не кашляй!

Климов положил трубку и весело спросил:

— Ну, кто из нас дурак?

— Добровольский, — отшутился Родин.

— И Добровольский, — поправил Климов. — И, пожалуйста, передайте ему, что если он еще раз сунет нос не в свое дело, то я его посажу рядом с Глазовым. Весь свой отпуск в одиночке просидит!

— Он-то нормально просидит, — улыбнулся Красин. — Ему не впервой. А вот мы на хлеб и воду сядем.

— Во где собака зарыта! — расхохотался Климов. — Платон мне друг, но… клиент дороже! — Он взглянул на часы и встал. — Приношу свои извинения, но мне пора — совещание! Александр Григорьевич, что завтра собираешься делать?

— Думать.

— А ты на ходу думать умеешь?.. Не нервничай! Вижу, что умеешь. Поэтому предлагаю прокатиться завтра на дачу к Глазову — небольшой шмон для подтверждения его невиновности не повредит. Согласен?

— Согласен, — кивнул Родин.

ГЛАВА 5

Никогда не путайся с женщиной, у которой проблем больше, чем у тебя самого. Сей афоризм, неизвестно, кем сказанный и неизвестно, где слышанный, Родин вспомнил, собираясь на свидание с Кудимовой. Спровоцировал его на это свидание Скоков. Мастерски спровоцировал. Но об этом Родин догадался только утром следующего дня, когда его разбудил телефонный звонок, и он, открыв глаза и осмотревшись, обнаружил себя в постели… Кудимовой.

— Я вас слушаю.

— Доброе утро.

— Доброе, — опешил Родин, узнав голос Скокова.

— Как себя чувствуешь?

«Интересно, каким образом он прознал, что я здесь?»

— Нормально.

— Это хорошо, — язвительно заметил Скоков. — Тебя Климов разыскивает.

— На предмет?

— Искать хрен с редькой на даче Глазова.

— Я эти овощи не употребляю.

— Я тоже, — хмыкнул Скоков. — Но на стол их нам подадут.

— Кто?

— Марк Антоний.

— Вы хотите сказать, что на даче Глазова мы обнаружим доказательства его вины? Я вас правильно понял?

— Я так думаю. — Скоков прикурил. Родин слышал как он чиркнул спичкой и, как бы между прочим, сказал:

— Для Климова это будет полной неожиданностью.

— Да, такого расклада он не ожидает, — согласился Скоков. — И ты должен подыграть ему.

Родин тихо выругался. Ему стало обидно за друга, которого вчера так тихо, красиво, без шума и пыли сделали. И кто? Его бывшие учителя — мастер сыска полковник Скоков и следователь по особо важным делам Красин. Они ловко и умело, словно два бывалых наперсточника, разожгли в своем ученике охотничий азарт — сыграли на его самолюбии, — Климов, открыв первый стаканчик, попался — пусто! Здесь бы ему, дураку, и остановиться, сказать: стоп! приехали! Не тут-то было, он уже вошел в раж и через десять минуть просадил все, чему его так долго и терпеливо учили: умение логически мыслить, выжидать, считать ходы противника, в общем, свое профессиональное мастерство. И совершил непростительную ошибку: арестовал ни в чем не повинного Глазова. Именно этого хотел Марк Антоний. Именно этого добивались Скоков и Красин.

«Великолепная комбинация! — подумал Родин. — Теперь они желают, чтобы Климов совершил вторую ошибку: посадил Глазова. Пожизненно. За преднамеренное убийство меньше не дадут». И он, Родин, должен им в этом деле помочь.

— Чего молчишь? — не выдержал Скоков. — Жаль друга?

— Семен Тимофеевич, Костя, когда узнает правду, с горя повесится.

— Костя — волк тамбовский, не повесится, — рассмеялся Скоков. — Так что мне ему передать?

— А он где?

— У себя в конторе.

— Я ему сам позвоню.

— А вечером — мне. Будь здоров!

Родин дал отбой и соединился с Климовым, который мгновенно вылил на него еще не расстраченный с утра начальственный гнев.

— Где ты болтаешься?

— Коломенский проезд, дом семь.

Климов, мгновенно остыв, поинтересовался:

— Это что, вытрезвитель или женское общежитие?

— Театр драмы Красногвардейского района.

— Понятно, — сказал Климов, сообразив, что его разыгрывают. — Наш договор в силе?

— Конечно.

— Где встретимся?

— На даче Глазова. Я своим ходом доберусь.

— Буду ждать.

Родин положил трубку, накинул халат и прошел на кухню. На столе обнаружил записку:

«Телохранитель, курица — в духовке, кофе — на плите. Разогрей. И не забудь принять душ, Сперва горячий, а потом — холодный. До вечера.

Королева Марго».

Родин улыбнулся и побрел в ванную. И сделал так, как посоветовала Марго — горячую воду чередовал с