– Не волнуйтесь, его больше нет, – заверил испуганных гостей Анариф. – Я борюсь с магией, потому что верю в людей. И в их собственные силы, – Баба Яга для верности отошла подальше от странной техники, с опаской косясь на неё, а учёный страстно продолжал рассказывать. – А ещё я верю в науку! Не нужна нам скатерть-самобранка, химия даст нам удобрения и щедрые урожаи. Не нужны нам сапоги-скороходы. Физика и механика подарят нам машины, которые смогут умчать нас по земле, воде и по воздуху... – он скорее почувствовал, чем увидел, как гости напряглись и уже явно подыскивают пути к отступлению, и тут же осёкся и произнёс извиняющимся тоном: – Прошу прощения. Иногда я увлекаюсь.

– Ничего! – по-свойски отмахнулся Мелёха.

Богатырь схватил с верстака странный угловатый прибор с двумя длинными иглами – наверняка какое-то диковинное оружие. Эх, вот бы ему такое! Он попытался провести какой-нибудь приём, когда его сдержанно окликнул хозяин дома.

– Финист, будь добр, верни циркуль на место, – буднично, хорошо скрывая раздражение, попросил Анариф. Финист нехотя вернул вещь на место. Стыдно ему не было, скорее обидно. Он так радовался, что снова обрёл зрение, а никто его даже не поздравил. Тоже мне друзья называются!

Тогда Финист с куда большей аккуратностью принялся вертеть в руках зрительную трубу – точь-в-точь как у Мелёхи.

– Это подзорная труба, – напомнил Анариф с лёгкой усмешкой, будто наблюдал за ребёнком. Ох уж эти богатыри. Сила есть – ума не надо...

– Глядело, глядело! – передразнил Финист и загоготал, но под укоризненными взглядами Анарифа и Яги положил трубу на стол.

– Анариф, а вот ежели попадётся тебе не волшебница даже, а вот просто знахарка, что с природой ладит, ты её тоже в этот шкаф-тарахтелку? – осторожно осведомилась Яга, как бы между делом.

– Я же не варвар, – снисходительно улыбнулся тот, отчего Яга облегчённо вздохнула. – Я учёный.

– И снова сокол ясен

И пуще прежнего прекрасен... – Финист по привычке начал сочинять самохвалебную балладу, но осёкся, поймав на себе неодобрительные взгляды. Слишком быстро он привык к тому, что снова всё отлично видит.

Гости медленно приходили в себя от увиденного, лёжа на подушках в гостиной и угощаясь фруктами. Мелёха, у которого от страха только сильнее разыгрался аппетит, уплетал за обе щеки арбуз, сплёвывая косточки прямо на блюдце. Финист, всё ещё не до конца поверивший в своё чудесное исцеление, рассматривал чёрное небо с россыпью огромных ярких звёзд. И почему он раньше не обращал на них внимания? Это же так красиво! Яга к изысканным яствам почти не притронулась, и не потому что боялась, что отравят: старалась блюсти диету. Поэтому со стойкостью модели, готовящейся к показу, она жевала капусту, искоса поглядывая на погонщика, сидевшего в сторонке в эффектной позе, устремив бессмысленный взгляд в пространство. Рядом, поджав ноги, пристроился верблюд Джамал, в свою очередь любуясь «северной красавицей».

– Была б моя душа да в моём теле, – мечтал он, недовольно покосившись на погонщика, – я бы уловил твой нежный взор и ответил тем же! – сладким голосом добавил корабль пустыни, продолжая беззастенчиво «клеить» Ягу. Та опустила ресницы, на щеках заиграл румянец. Давно её так не обхаживали. Лет сто. Нет, двести.

– Может, не торопись с отъездом? – многозначительно поигрывая бровями, шёпотом поинтересовался он. – Анариф сказал, что вот- вот вернёт моё тело – поменяет наши души местами.

Яга ответила нежным взглядом. Она уже представляла себе, что будет потом. Мало того что красивый, а ещё и обходительный такой! Жених – на зависть всем. Научить его дрова колоть – и вообще цены ему не будет.

– Какие дивные звёзды, а раньше я их даже не замечал! – протянул богатырь, рассматривая ночное небо. Действительно, побыв слепым, он гораздо больше стал ценить то, что видел вокруг. Это правда чудо – обрести зрение, да ещё и в таком месте! Стоило ради этого ненадолго в неприятности вляпаться. Но больше он такого не допустит, это точно. Финист довольно и всё ещё слегка удивлённо усмехнулся.

– Звёзды и в Белогорье имеются, – отмахнулся Мелёха и указал на проползавшую мимо по своим делам механическую черепаху со свечой. – Вот чему дивиться надо!

В этот момент черепаха доковыляла до лестницы, попыталась вскарабкаться на неё, но ступеньки были великоваты для её размеров. После нескольких попыток она поднялась вертикально, постояла, покачиваясь – и рухнула на спину. Некоторое время она беспомощно махала лапами в воздухе, пытаясь перевернуться, но тщетно. Гостям даже на мгновение стало её жаль: так она была похожа на живую.

– Яга, попробуй репу полосатую, – обратился Мелёха к Яге, протягивая ей дольку арбуза.

– Это арбуз, – объяснял Джамал, с наслаждением закатывая глаза и причмокивая. – Сладкий, каклукум.

– Я сладкое не ем, – привычно буркнула Яга. Она так привыкла слышать одни поддёвки да упрёки, что никак не могла научиться отвечать на комплименты вежливо, как ей того в самом деле хотелось. Было даже немного стыдно...

– Ну, хоть семена в Белогорье посади, уж больно вкусно, – не унимался Мелёха, протягивая ей блюдо с семечками, и шепнул Джамалу, пока та отвлеклась, со вздохом собирая их в мешочек. – Она одни молодильные яблоки хряпает.

– Молодильные? – удивился Джамал. – Впервые слышу.

– Сорт такой. Ранние яблоки, – выдала Яга первую пришедшую на ум оговорку, шваркнув болтуна по щеке капустным листом и одарив напоследок гневным взглядом. Умела бы искры сыпать – сожгла бы в момент.

Повисла неловкая пауза. Гости настороженно переглядывались, и вот Анариф, вежливо кашлянув, сообщил:

– В порту ждёт мой корабль. С рассветом вы отправитесь в путь, – пояснил он.

Баба Яга вздрогнула от неожиданности и зыркнула на хозяина дома: вдруг тот слышал их спор про яблоки. Но учёный и ухом не повёл – то ли правда не заметил, то ли не счёл настолько важным, чтобы обращать внимание.

– Спасибо, Анариф. Говорю за всё Белогорье! – искренне поблагодарил Финист. – Тебе там всегда будут рады.

– Мы тебе зиму покажем! – добавил Мелёха. – Знаешь, как снег хрустит? – он замолк, задумавшись, с чем бы сравнить. – О! – воскликнул он, откусив арбуз. – Как Орбуз!

Тем временем внимание их привлёк треск, и через большое окно в комнату влетело ещё одно странное нечто,