– Вот именно, Михаил Евгеньевич, вы же слышите, что сказала ваша жена?

– Я должен его увидеть.

– И я, – вступила в разговор Анна. – Я бы даже сказала, это мой долг.

– Почему? – вступил в разговор Евгений, а Даша сделала шаг вперед и впилась глазами в лицо Анны – подвижное, обычно веселое, наполовину скрытое большими круглыми очками и летящими в разные стороны кудряшками, сейчас оно было серьезно и чуть бледно. – Я – майор полиции и до приезда местной опергруппы буду отвечать за то, что здесь происходит. Сейчас я проведу осмотр помещения, поэтому всех, кроме Игната, который останется в дверях, попрошу спуститься в гостиную и сидеть там. Старшей назначаю Дашу. Татьяна, покормите людей обедом, потому что потом нам будет не до еды.

Он говорил отрывисто и так властно, что Даша невольно им залюбовалась. Она вообще любила смотреть на людей, находящихся на своем месте и хорошо делающих свою работу. Вот и Катей она тоже всегда любовалась. Впрочем, сейчас актриса выглядела неважно – от ее лица словно отхлынула вся кровь, оно было ослепительно-белым, словно выполненным из алебастра. Сплетенные под подбородком пальцы мелко дрожали.

Интересно, это она так из-за убийства Сэма расстроилась? Но почему, если в отличие от самой Даши совсем его не знала? Сэм был для актрисы Холодовой совершенно посторонним человеком, даже не участником тренинга, а просто незнакомцем, случайно оказавшимся в то же время в том же месте. И уж совершенно точно Катя не могла иметь ни малейшего отношения к его убийству.

Впрочем, думать о странном Катином поведении сейчас было некогда. Евгений Макаров дал ей поручение, а Даша была слишком ответственной, чтобы отнестись к нему спустя рукава.

– Давайте пройдем в каминный зал, – сказала она громко. – Татьяна, можно накрывать на стол. Катя, видимо, нашу работу сегодня придется прервать. Игорь Арнольдович, так как вы тоже были в усадьбе в момент убийства, пожалуйста, не уходите пока в свой домик, останьтесь здесь.

– Вот уж я тут точно ни при чем, – фыркнул бизнесмен, но послушно двинулся в сторону гостиной. За ним потянулась вереница встревоженных, расстроенных людей. И лишь Анна осталась на месте.

– Повторяю: я должна пройти с вами в номер.

– А я повторяю свой вопрос: «Почему?» – жестко уточнил Макаров.

Даша специально замешкалась, чтобы услышать ответ. С Анной было что-то не так, и это «что-то» имело самое непосредственное отношение к Сэму.

– На том простом основании, что я – врач, – так же жестко ответила та. – Мне кажется, вам необходим врач при осмотре. Опыта судебной экспертизы у меня, каюсь, нет, но при отсутствии гербовой пишут на простой.

– Поднимайтесь, – коротко сказал Евгений, и Даша огорченно вздохнула. Она бы предпочла еще немножко понаблюдать за «австриячкой», Евгений же не знает, что она подозрительная. И сейчас ему уже никак об этом не скажешь, не привлекая внимания.

Бросив последний взгляд на лестницу, на которой остались только Евгений, Игнат и Анна, она прошла в каминный зал, где за столиками уже расселись все остальные. Даша быстро и незаметно окинула глазами комнату. Катерина сидит рядом с костюмером Маргаритой и гладит ту по руке. Взгляд у Маргариты затуманенный, нездешний. Впрочем, удивляться нечему, у нее тонкая душевная организация, это всем известно.

Настя, девушка Игната Лаврентьева, забилась с ногами в кресло у камина и сидит, обхватив себя руками за плечи. Напугалась? Страдает от отсутствия рядом любимого человека? Или что-то знает? О чем? О ком?

Паулина, наоборот, совершенно безмятежно сидит за вторым столиком, пьет сок из высокого стакана и увлеченно строчит что-то, уткнувшись в телефон. Господи, а если уже ведет репортаж в социальных сетях? Этого ни в коем случае нельзя допустить! Даша решительно подошла к красавице.

– Пожалуйста, не делайте то, что здесь случилось, достоянием гласности. По крайней мере, пока. Мы же ничего не знаем, кроме того, что Сэма убили.

– Положим, мы и этого не знаем, – блеснула белыми зубами Паулина. – В комнате американца были только вы, так что это ваше голословное утверждение, ничем пока не подтвержденное. Вы бы хоть нам рассказали, что именно там увидели.

Даша решительно замотала головой.

– Нет, я обещала Евгению, нашему майору, что этого не сделаю. Думаю, что он обязательно попросит меня все рассказать, но позже, когда закончит осмотр. Он предупредил, что будет разговаривать с каждым из нас. А пока не могу. Именно поэтому очень прошу вас и всех остальных воздержаться от публикаций в социальных сетях.

– Да я и не собиралась, – фыркнула Паулина. – Произошедшее не имеет ко мне никакого отношения, и я никогда не была охоча до досужих сплетен. Так что предупреждайте кого угодно, только не меня.

Сидящая за тем же столиком Елизавета Мучникова тоже подняла ладони, показывая полное подчинение правилам.

– Мне совершенно не улыбается быть замешанной во всю эту историю, – сказала она. – Я слишком долго строила свою карьеру, чтобы позволить уничтожить ее одной необдуманной записью в своем аккаунте. Я просто убеждена, что все это недоразумение быстро разрешится, и я не буду вынуждена докладывать руководству о том, что оказалась совершенно случайно в месте, где произошло убийство.

За третьим столиком сидела семья Тихомировых: Ольга и ее дети, Илья и Саша. Девочка по-прежнему что-то увлеченно рисовала. Молодой человек нежно обнимал мать за плечи, а Ольга тихо плакала, не вытирая слез, которые текли по лицу, а лишь слизывала их, когда они докатывались до губ.

– Может быть, вам нужно лекарство? – тихонько спросила у нее Даша. – Я могу принести успокоительное.

Ольга отрицательно покачала головой.

– Спасибо, не нужно. Я просто так и не смогла привыкнуть, что смерть – это так отвратительно, – прошептала она почти беззвучно.

За четвертым столиком сидели мрачные Михаил Евгеньевич и Игорь Арнольдович.

– Несколько лет работы – псу под хвост, – в сердцах говорил хозяин гостевого дома. – Я столько сил вложил в эту усадьбу, ты – деньги, и вот на тебе, сейчас слухи пойдут, что тут человека убили, и не будет нам постояльцев. И это за три месяца до Нового года! Что ж за напасть такая! И вообще, как подумаю, что я не успел… Ничего не успел. Черт.

Подошла Татьяна, шмякнула на стол перед мужем супницу, от которой поднимался густой дух белых грибов.

– Миша, помоги мне на кухне, – сказала она. – Нечего тут переливать из пустого в порожнее да горевать о том, чего не изменить. Давай людей кормить.

Муж встал и покорно пошел за ней на кухню – дубовая перегородка отделила их от всех остальных. Даша, словно ненароком, прошла через комнату, встала поближе. Слышно было плохо, но разобрать слова все-таки получилось.

– Не говори им. Никому не говори, – шептала Татьяна, напористо, жарко. – Это не имеет никакого отношения к делу, мы-то с тобой точно знаем. А уцепятся, начнут душу мотать. Не говори, Миша.