В общих чертах картину восстановили, остаются частности —моя найденная сумка и запах того типа, которого я встретила утром впонедельник. Лилька, конечно, не вспомнит, с сумкой я была в машине или безсумки, но по всему выходит, что с сумкой. Потому что, по логике вещей, если этовыражение можно применить ко всей этой безумной истории, выходит, что про сумкуя вспомнила сразу же с утра в воскресенье и поехала за ней к Вадиму, толькокуда?

Я еще немного подумала и вспомнила куда. Валентина тогда вподслушанном мной разговоре спросила Вадима: «Ты ее куда повезешь?» — «НаНекрасова, шесть», — ответил он.

Значит, я поехала на Некрасова, шесть. Хорошо бы этопроверить, но сейчас ночь, и надо спать.

Наутро погода была прекрасная, светило солнышко, осень и ненапоминала о себе. Я, легко одетая, вышла из дома пораньше, чтобы не спешапройтись пешком до метро и подумать. В последнее время я только и делаю, чтодумаю и вспоминаю. От усиленной работы мысли на лбу появляются морщины, такутверждает Галка, может, она и права. Я шла тихонечко, мысли мои былибезрадостны. Если все-таки поверить Кириллу, что он ничего мне в кофе неподсыпал, то получается, что я сбрендила просто так, ни с того ни с сего. Ведьтам, у Валентины, я ела все самое обычное — деликатесы, конечно, но от икры икреветок в самом худшем случае может возникнуть кожная аллергия, как у Аськи отапельсинов, но уж никак не потеря памяти. Я еще раз перебрала все события тоговечера. Вот я пришла, Валентина напоила меня ликером — всего один глоточек,потом дала таблетку. И усиленно пыталась впихнуть вторую. Я тогда отнесла этоза счет ее активного характера, ей ведь всегда все нужно сделать по-своему, ноесли посмотреть на дело с другой стороны…

Ей было нужно напичкать меня таблетками и с помощью Вадимаувезти меня куда-то. Но куда? Как она сказала? «Ты увезешь ее на дачу?» —«Нет, — ответил он, — туда далеко, мы будем на Некрасова, шесть».Итак, все сходится на Некрасова, шесть.

Но что он должен был сделать со мной на Некрасова, шесть?Затащить в постель? Тьфу, я уже помешалась на этой постели, тоже мне,секс-бомба, все, видите ли, хотят со мной переспать! Правду Галка говорит,одинокой женщине нужен мужчина, пусть не муж, но кто-то постоянный. Тогдаисчезнет неуверенность в себе и наладится цикл. Нет, интерес у Вадима ко мнебыл абсолютно иной, деловой. Недаром он так разозлился, когда все сорвалось, тащилменя силой. Я вспомнила, как Кирилл шмякнул Вадима носом об асфальт, и у меняпочему-то улучшилось настроение.

В задумчивости я налетела на какую-то женщину, сделалапопытку обойти ее, но она шагнула в ту же сторону, тогда я подняла голову и сизумлением узнала Валентину. Она смотрела на меня с такой злобой, что мне сталонехорошо. Впрочем, я быстро опомнилась и посмотрела ей в глаза с не меньшейненавистью.

— Отдай то, что ты у меня взяла! — прошипелаВалентина. — Отдай, а то хуже будет.

— Что? Ты мне еще угрожаешь? Да как ты смеешь? Тывтянула меня в историю, хахаль твой ненормальный, чуть руку не выломал тогда. Изачем это, интересно знать, ты мне его подсунула? Приличный человек, «увидишь —из рук не выпустишь!» — передразнила я Валентину. — Хватит из меня дуруделать, он твой любовник! Я вас видела, вы целовались! Невтерпеж тебе было,домой его привела, а мной прикрываешься!

Тут я сообразила, что говорю ерунду, потому что Валентинапривела его домой с определенной целью и мне надо узнать с какой, чтобывспомнить все про воскресенье.

— Видела, говоришь? Правильно я догадалась, значит, этоты ее взяла, кроме тебя некому. — Валентина уже не шипела, а как-тостранно выдыхала слова. — Отдай мне ее! Куда ты ее дела?

— Кого — «ее»? Ничего я у тебя не брала, нужна ты мне,еще в воровстве упрекает!

— Если бы они это у тебя на Некрасова нашли, они бы надачу не поехали, — бормотала Валентина как бы в трансе, — там я всеобыскала, и Кемаль потом тебя на даче обыскивал… Куда ты ее спрятала? — Вголосе у нее звучало неистовство.

Потом она оглянулась, осознала себя на людной улице, поняла,что наговорила лишнего, и взяла себя в руки. Она заговорила скороговоркой,облизнув губы:

— Послушай, мы могли бы договориться. Я отзову их всех,еще есть время все переиграть. Ты только верни это. — Она вцепилась мне вруку, острые ногти больно царапали меня через рукав пиджака.

Мне стало страшно.

— Да отстань ты, ненормальная! — Я вырваларуку. — Ничего я у тебя не брала, провались ты со своими секретами!

Я оттолкнула Валентину, выскочила на проезжую часть иподняла руку. Остановились две машины, один водитель обругал меня, а второйсогласился подвезти.

На работу я приехала буквально клокоча от злости. Если ясошла с ума, то не одна, а в компании с Валентиной. Она вела себя совершеннобезумно. Пристала ко мне на улице, говорила странные вещи. Про Некрасова,шесть, про дачу. Еще одно подтверждение. Вот возьму и сегодня же поеду наНекрасова, может, вспомню точно, была ли я там в воскресенье, или найду Вадимаи спрошу у него прямо.

В самый разгар рабочего дня меня позвали к телефону.

— Слушай, Татьяна! — кричал в трубку милиционерВася Курочкин. — Ты скажи своему знакомому, что с «Жигулями» дохлое дело.

— А что еще такое?

— Выяснили для меня ребята, формально они принадлежатодной бабе, немолодая пенсионерка, да только зять у нее бандит, из «савеловой»группировки. Она сама не ездит, даже водить не умеет, он иногда машину берет.Так что друг твой попал. Ты скажи ему, пусть не связывается, лучше уж ремонт засвой счет, спокойнее. Сильно побил машину-то?

— Да нет, — вяло соврала я, — фару разбили дабок помяли.

— Ну так себе дороже!

— Спасибо, Вася, коньяк за мной!

— Да что ты, — заскромничал Вася, — мне ненадо, вот если ребятам…

Переделав неотложные дела, я сказала Мише, что мне нужно вналоговую за новыми бланками для баланса, и удалилась. К улице Некрасова ярешила поехать на метро, а там пройти пешком, потому что если на машине, тоникакой зарплаты не хватит.

Идя по улице Некрасова, я чувствовала волнение. Я тут,несомненно, была недавно, только тогда шел дождь. Я вспомнила, что Лилькаговорила про дождь в воскресенье, а ведь она живет недалеко отсюда, в этомрайоне, на Салтыкова-Щедрина. Значит, дождь здесь был утром, и утром я тутбыла. Подходя к дому номер шесть, я еще больше заволновалась. Дом с богатымдекоративным убранством был бы красив, если бы не был таким запущенным. Дом былнебольшой, всего одна парадная, это хорошо.

Подходя к парадной, я миновала группку бомжей, обсуждающихсвои насущные проблемы, — трех мужичков неопределенного возраста и грязнуюоборванную старуху. На меня пахнуло отвратительной смесью запахов перегара игрязного тела. Увидев меня, бомжи внезапно замолчали и уставились с насмешкой инеприязнью. Я ускорила шаг — показалось, что их взгляды оставили, на моейодежде липкие зловонные следы.