И вот тут-то и началось настоящее светопреставление. Моя жизнь окончательно превратилась в кошмар. Сначала кто-то – не Хамдан – начал звонить мне с оскорблениями. Этот незнакомец посылал мне сообщения, угрожая, что, если я не вернусь к Хамдану, он выложит мои отредактированные фотографии на порносайты, популярные в арабском мире. Меня напугали его слова и я стала звонить Хамдану, попросила прекратить эти угрозы. Он сделал вид, что не понимает, о чем речь. Единственное, что он мне ответил: «Пусть тебя защищает тот, к кому ты ушла. Я тут ни при чем, помнишь?»

А страшные угрозы продолжились. Незнакомец начал слать мне через WhatsApp мои переделанные фотоснимки. Он брал фото с сайта школы, вырезал лицо и «приклеивал» его к чужому стройному – или полному – телу. Каждый час приходила новая картинка. Первые выглядели вообще неестественно, но постепенно одежды на фигурах становилось все меньше, а различия в цвете кожи и типе фигуры – все незаметнее. С каждым разом изображения казались все реалистичнее. Ужас происходящего был подобен дрожи проснувшегося вулкана, в любую минуту грозящего извержением. На меня сыпались угрозы одна за одной, я плакала и пыталась придумать способ предотвратить эту беду. Такие вещи могли погубить меня. Пострадала бы не только моя собственная репутация, но и честь семьи.

Я связалась с семьей Хамдана, но все его номера, которые они мне дали, были отключены. Его сестры не знали, где он, хотя втайне сочувствовали мне. Им было стыдно, что их брат оказался таким подлецом. Он мудро избегал любых мест, где мы могли бы найти его и убедить исправить ситуацию. Он хотел преподать мне урок, показав, как я уязвима без него, унизить и погубить меня. Он не мог быть со мной, но и не мог упустить шанса съязвить «я же тебе говорил», оставив меня наедине с моей бедой.

Шантажист же теперь назначал мне встречу в отеле, веля принести деньги. Много денег. Или любые ценности: часы, украшения, что угодно. Жених не хотел защищать меня, так что я была легкой добычей для незнакомого хищника. Выбор у меня был невелик: согласиться, зная, что, скорее всего, он нарушит свое слово да еще и запишет все происходящее на камеру, чтобы и дальше шантажировать меня, или же продолжать игнорировать его на свой страх и риск. Разве у воров есть совесть? Подлец предупредил, чтобы я не отказывалась от встречи, и послал несколько фотографий девушек, которые не восприняли всерьез его угрозы. Взглянув на их лица и имена, я узнала некоторых из его жертв; по спине у меня пробежали мурашки. Это были девушки из уважаемых семей, чьи подделанные фото оказались опубликованы в сети, и их репутация теперь безнадежно запятнана.

Я не могла ни есть, ни спать. Я умоляла его прекратить. Я обещала заплатить ему, но шантажист хотел получить больше компромата, чтобы погубить меня, и открыто говорил об этом. Он посылал мне на телефон видеозаписи, чтобы я послушала, как его друзья на заднем плане смеются и отпускают шуточки вроде «когда же этот ягненок придет к волкам?» или «уж мы-то о тебе позаботимся». Я попала в лапы зверей, которые не знали жалости. Едва ли я могла говорить с этой сволочью – у меня перехватывало горло, и мое запинающееся бормотание еще сильнее раздражало его. Поначалу он истерически смеялся, но потом начал бросать трубку, приказывая мне заткнуться и перезвонить, когда я смогу говорить внятно.

Я сходила в банк и сняла деньги со своих счетов, чтобы отдать их вымогателю – все до последнего риала. Я продала свои драгоценности местному ювелиру. Он удивился, когда я принесла свои украшения на продажу, и предложил хранить их у себя, пока сложившая ситуация, что бы там со мной ни происходило, не разрешится. Участливость старого знакомого тронула меня. Я с отвращением вспоминала слова Хамдана: «Мужчины оказывают тебе услугу, только если надеются затащить тебя в постель». Я старалась не думать об этом горе-женихе. Каждый раз, отрекаясь от Дьявола, я отрекалась и от Хамдана. Тогда даже Дьявол казался мне разумнее, чем мой бывший жених со своим извращенным умом.

Во мне теплилась надежда, что продажа драгоценностей позволит мне собрать более внушительную сумму, чтобы откупиться. Случайно у ювелира я увидела рекламу «Аль-Амина» – бесплатной анонимной службы для жертв шантажа. Эта организация была создана в Дубае для помощи тем, кто не может рассказать о своей беде родным, боясь подставить их под удар. В рекламе говорилось, что «Аль-Амин» оказывает помощь женщинам, у которых беспринципные злодеи вымогают деньги, угрожая ославить или опозорить женщин. Мои молитвы не остались без ответа! Простое объявление зажгло в моем сердце огонек надежды.

И все-таки мне было страшно звонить туда. Тяжело признаться кому-то, что ты оказалась в щекотливом положении. Все таки я позвонила туда и в разговоре с частным сыщиком я подробно объяснила ситуацию и стала умолять его о помощи. Детектив настоял на личной встрече.

«А без этого никак? – спросила я. – Может, я просто перешлю вам его сообщения?»

«Извините, – ответил сыщик. – Мы должны поговорить с вами, чтобы установить обоснованность ваших обвинений. Вы удивитесь, узнав, как часто люди заявляют о преследовании и угрозах, только чтобы вызвать сочувствие или досадить кому-то третьему».

Мне было трудно представить, что кто-то добровольно способен решится пройти через тот кошмар, который мне так отчаянно хотелось прекратить.

«Не стоит недооценивать потребность человека во внимании, – сказал детектив. – Иначе индустрии развлечений не существовало бы. Ха-ха-ха».

На следующий день я встретилась с сыщиком. Он хотел взглянуть на угрозы, и я показала ему сообщения и дала прослушать видео с воющими волками. Но когда он пожелал увидеть переделанные фотографии, я ему отказала. Мой шантажист заверил меня, что просмотрит миллионы порнороликов, найдет в них женщину, похожую на меня, и выложит видео на YouTube, подписав его моим именем. Даже если он не вставит в ролик мое лицо, моего имени рядом с девушкой, похожей на меня, будет достаточно, чтобы запятнать мою репутацию. А репутация – самое ценное, что есть у девушки. Поэтому ее так берегут и девушки так тщательно скрывают свое тело: чтобы защитить собственную честь и честь семьи.

– У вас в штате есть женщины-сыщики? – спросила я.

– Да, – ответил он. – А что?

– Давайте я лучше я покажу фотографии ей.

– Понимаю, – сказал детектив.

Но все равно я удалила фотоснимки, которые хотя бы отдаленно напоминали меня. Это могло помешать расследованию, но я слишком стеснялась показывать их кому бы то ни было; даже тому, кто хочет мне помочь. Я вздрогнула, представив, что будет, если эти снимки когда-нибудь попадут в Интернет. Что если сыщик зачем-то сохранит у себя копии этих изображений, а кто-то из его семьи случайно на них наткнется у него в телефоне?

Мое поведение, точность и непротиворечивость моих ответов и вес представленных доказательств убедили сыщиков в серьезности положения, они согласились помочь и предложили сказать вымогателю, что я согласна на его требования.

Мой отец не был в курсе всех подробностей происходящего; он знал только, что мне угрожали, а Хамдан исчез. Но мать и старшая сестра знали об истории с фотографиями и боялись за мою безопасность и душевное здоровье. Я сообщила матери о том, что мне сказали в «Аль-Амине», и в назначенный день она ожидала меня в машине неподалеку, рядом с дубайским отелем «Мираж», где вымогатель назначил встречу. Я, как и обещала, взяла с собой чемодан с деньгами. Преступник же не знал, что по всему отелю смеются, болтают и занимаются самыми обычными делами полицейские в штатском. Они должны были следить за нами, чтобы приступить к делу тут же, как только он получит деньги, арестовать его, а также, по возможности, арестовать его сообщников.