Я регулярно общалась по Skype со своим женихом, Яссимом, ежедневно рассказывая ему о своих приключениях. Все шло гладко и по плану. От переполнявшей меня радости я готова была просто лопнуть, как надутый воздушный шарик! Мои родные и друзья постоянно говорили мне: благодари Бога за свое счастье и за то, что все идет так идеально.

Моя свадьба была назначена на замечательное время, когда весна заканчивается, а лето еще не началось. Когда стоит такая приятная погода. Гостям из соседних стран должно было быть удобно, потому что я запланировала празднество на период после окончания учебного года и до начала летних отпусков, когда жители стран Персидского залива обычно уезжают в Европу, Азию или Африку.

Мама заказала себе особое платье Reem Acra New York и туфли Badgley Mischka. Ее наряд в стиле Одри Хэпберн очень шел ей, потому что она от природы была высокой и стройной. Родинка над губой и осветленные волосы делали ее похожей на Мерилин Монро, стоило только ей поярче накрасить глаза.

Я выбрала роскошное, элегантное свадебное платье от Elie Saab. Впервые примерив его, я не спала несколько ночей подряд и переживала, что оно слишком сексуально для стыдливой невесты. Мама же прослезилась, увидев, насколько оно мне идет. Мы обнялись, и я, тоже заплакав, сказала, что очень ее люблю и что всем на свете обязана ей и ее любви ко мне.

Мои подруги и двоюродные сестры были одеты тоже очень стильно. Все понимали: если идешь ко мне на свадьбу, будь любезна выглядеть на все сто. И они действительно выглядели на все сто. Я по достоинству оценила их наряды, сделала всем комплименты, а затем мы сфотографировались, чтобы потом с радостью вспоминать этот чудесный день.

Популярный арабский певец Хусейн Аль-Ясими должен был петь на празднике наши любимые песни. Мама снова и снова говорила мне, чтобы я не забывала молиться и благодарить Бога за то, что выгляжу как ангел. Визажист, делая мне макияж, неожиданно поведала нам множество жутких историй о том, как сглазили кого-то из ее знакомых. В ее историях люди ломали каблуки, падали, получали ожоги, становились жертвами несчастных случаев. Один мужчина, по ее словам, мог своим дурным глазом посмотреть на вертолет так, что сомнений не оставалось – машина рухнет. А другая женщина беременела семь раз, и каждый раз рожала красивого мертвого ребенка. Мама распереживалась и попросила всех знакомых молиться за меня, а меня – помнить, что всю мою красоту даровал мне Бог.

Перед свадьбой я исправно молилась, и теперь ничего не боялась и чувствовала себя уверенно. После главной церемонии я присела на диван и смотрела на гостей, заполнивших зал. Вдруг яркий свет, заливавший помещение, померк. Я слышала музыку и голоса, но никого и ничего не видела. Ни цветов, ни теней, ни света. Вокруг была только непроглядная тьма. Я моргала и моргала, но мрак не рассеивался.

Шум празднества громыхал у меня в ушах. Я ощупывала все вокруг себя, пока не ощутила в своей руке чью-то мягкую ладонь. Я узнала ее: это была мамина рука. Я чуть не упала с дивана, где ожидала мужа для небольшой фотосессии перед свадебным путешествием в Париж.

Я чувствовала себя неуклюжей и беспомощной: без зрения было трудно даже сидеть. Мне было не просто страшно – я была в ужасе и никак не могла понять что со мной происходит. Кто-то обнял меня за талию, и я узнала голос одной из своих подружек. Она спрашивала, как я могла потерять равновесие, сидя на диване. Я заплакала и ответила, что не вижу ее. Почему выключили свет?!

Она снова и снова спрашивала, вижу ли я что-нибудь, но я не видела. В крови бурлил адреналин, и я уже не понимала, что она говорит. Я задыхалась, мне хотелось выбежать на улицу. Может, там включили фонари, и это вернет мне рассудок и успокоит мой страх?

Как можно ни с того ни с сего ослепнуть? Так не бывает! Бред какой-то. Я ведь даже очков не носила. У меня только раз в жизни были проблемы с глазами – конъюнктивит в двенадцать лет. Я никогда не надевала линзы для зрения – только раз примерила цветные, когда фотографировалась, да и было это много лет назад. У меня не было серьезных заболеваний… Мне хотелось, чтобы мама, муж и все остальные обняли меня и сказали, что это ерунда и все будет в порядке. Хотелось верить, что наука сможет объяснить и исправить то, что со мной случилось. Паника, шок, бактерия, вирус – пусть это будет что-то, что можно вылечить операцией, лекарствами или психотерапией.

Мама начала читать стихи из Корана, а через десять минут, когда это не помогло, потребовала, чтобы закрыли двери и все присутствующие помолились за меня: было похоже, что меня сглазили. Музыка умолкла, и по залу пробежал громкий шепот. Все говорили, что эта жестокая шутка судьбы – чье-то проклятие. Кто-то посмотрел на меня с такой завистью, что этот взгляд ослепил меня, как черное колдовство. Однако, по слухам, если такое и случалось с кем-то, последствия были не столь ужасными: инфекция или близорукость, приводящая к необходимости носить очки. Но это был какой-то особо тяжелый случай. Такое просто не могло случиться с обычным человеком вроде меня, и уж точно не в день свадьбы и не при всех моих гостях. Трагикомичность ситуации вызвала у меня новый приступ рыданий. Мне нужно было понять, что происходит.

Логика больше не работала. Кто-то запаниковал, а кто-то начал давать советы. Я слышала бормотание, плач и шепот. Люди начали взывать к Богу и просить его о милости. От всего этого мне стало еще тревожнее и страшнее. Я начала понимать, что могу больше никогда не увидеть лиц своих родных, мужа, который пытался утешить меня и своих будущих детей. Эти мысли захлестывали меня с головой, как волны, снова и снова напоминая, что я никогда не увижу праздничных тортов, которые попытаюсь испечь (или куплю и сделаю вид, что испекла сама, потому что знаю рецепт). Я не смогу взглянуть на лицо другого человека и понять, верит он мне или нет, и увидеть выражение на его лице, когда я рассмеюсь и станет ясно, что я пошутила.

Я закрыла глаза, сдвинув брови, а потом открыла их так широко, как только могла, но зрение не вернулось. Я задыхалась, сидя на диване, умоляя маму и мужа помочь мне. Слезы струились у меня по щекам, шее и груди, но уже мне было неважно, как я выгляжу и что подумают окружающие. Это сильные, умные, надежные люди, и они знают, что делать. Все можно исправить, если мы постараемся.

Муж сидел рядом и пытался успокоить меня, говоря, что если все началось так внезапно, то и пройти может так же внезапно. Я никого не видела, и был шанс не увидеть больше никогда, так что мне было все равно. Я плакала, пока едва не лишилась чувств, и муж не унес меня. Он пытался меня утешить, мне же изо всех сил хотелось верить ему. Я заставила его пообещать, что он сделает все возможное, чтобы вернуть мне зрение и выяснить причину случившегося.

Мы поменяли планы на свадебное путешествие и вместо Франции решили ехать в Германию, чтобы обратиться к немецким врачам, о хорошей репутации которых мы были наслышаны. В свою первую брачную ночь я уснула в слезах. Лучший день моей жизни был безнадежно испорчен. Как только Яссим не пытался успокоить меня! Он говорил, что любит меня, что теперь мы женаты и он счастлив, главное – что мы вместе, что мы муж и жена, и со временем все наладится. Первые несколько ночей мы просто целомудренно лежали рядом и он шептал мне на ушко нежные глупости и клялся, что его чувства ко мне не изменятся. Эти слова так много значили для ослепшей перфекционистки, потерявшей корону в день своей коронации. Он был нежен и добр, и я благодарила небо за этот дар: мне было на кого опереться, чтобы устоять под ударами жестокой судьбы.