– Я не помешал?

– Знаешь, это так странно звучит, учитывая, что я лежу в твоей кровати. Я должна спрашивать об этом.

Мужчина повернулся к ней спиной. Он снял ножны с мечом и положил на стол. Дальше настал черед рубахи. Исха поняла, что никогда раньше не видела его в таком виде. Наверное, нужно отвести взгляд, но она не хотела. Красные сполохи пламени из камина создавали причудливые узоры на его обнаженной коже. Веренир зачерпнул воду и умылся.

– Ты мне никогда не мешаешь, – он обернулся. Несколько капель остались на груди и медленно стекали по торсу. Исха проследила за их направлением.

– Будешь спать в этом? – она кивнула на штаны. Не самые модные, но удобные для путешествий. Веренир улыбнулся.

– Не хочу тебя смущать.

Он улегся прямо поверх одеяла на другой край кровати, такой широкой, что между ними могло поместиться как минимум еще двое. Исха повернулась к нему.

– С каких пор ты носишь с собой меч? Разве не достаточно магии?

– Ну, иногда старое доброе оружие действует лучше магии, поверь.

Исха коротко рассмеялась. Уел.

– Верю. Но ты мне кое-что обещал рассказать.

– Я еду в Коревию с поручением князя. Ты ведь знаешь, что между нашими странами истекает срок мирного договора? Так вот, я должен сделать так, чтобы мир продлили.

Исха вздохнула.

– А что Империя? Есть новости?

– Нет, это-то мне больше всего и не нравится. Все слишком тихо. Но наши люди докладывают, что их флот вообще без движения. Значит, нападать на нас пока не собираются.

Он взял подушку и взбил ее, устраиваясь удобнее. Ведьма сглотнула. Ей так хотелось дотронуться до него, что это ощущалось как физическая боль. Она сжала кулаки под одеялом. Плохая была идея остаться рядом. Он лег так, что их глаза оказались на одном уровне. Когда он так близко, она почти готова забыть, что перед ней будущий великий князь. Обрученный с княжной. Пусть пока она маленькая. Но дети очень-очень быстро растут. А маги очень-очень медленно стареют. Пройдет чуть больше десятка зим, и он сможет взять ее в законные жены.

– Исха? – Веренир вдруг встрепенулся. – Что произошло?

– О чем ты?

Он придвинулся к ней и провел рукой по ее щеке.

– Вот об этом, – на пальцах блестела влага.

Как такое произошло? Она даже не почувствовала, что плачет. Женщина резко отстранилась.

– Не трогай меня! – в голосе прозвучали истеричные нотки. Десница в недоумении убрал руку.

– Но что снова случилось-то?

Она зло вытерла предательские слезы.

– Только то, что, когда я тебя увидела, почти забыла о том, о чем забывать нельзя.

– Хватит загадок! – резко оборвал он, подхватился и сел на кровати. Исха отзеркалила его движение.

– Да какая же это загадка?! Я говорю о твоей свадьбе с княжной! Нужно было оставаться внизу! Жалею, что вообще встретила тебя здесь!

Одеяло слетело вниз. Она осталась в тонком нижнем платье.

– Так, – маг глубоко вдохнул и медленно выдохнул. – Тебе никто не сказал?

– Не сказал – что?

– Что я отказался.

Она застыла. Не в силах смотреть на него.

– От таких предложений не отказываются, господин десница. Почему?.. – последнее слово она прошептала.

– По двум причинам.

– Назови хотя бы одну.

– Я маг, Исха.

– Не понимаю, как это может помешать.

– Ты правда не знаешь?

Она наконец подняла на него глаза. Огромные. Зеленые. Потерянные. В них стоял вопрос.

– Д-д-демон! – он ударил кулаком по перине.

Исха испуганно дернулась.

– Прости, прости... Я думал, твоя бабка говорила тебе. Должна была сказать!

– Сказать что, Веренир?!

– Дар лишает нас возможности иметь детей. Я много читал. Это сейчас нас можно пересчитать по пальцам, а раньше одаренные рождались гораздо чаще. Но всегда только от простых людей. Я не понимаю, как это работает, но ведьмы, маги, колдуны – как нас ни назови – мы не можем оставить после себя потомство. Как я могу стать князем, осознавая, что никогда не оставлю наследника?

Исха знала, что Мирам приходилась ей двоюродной бабкой, но все же та ее воспитала и стала самым близким человеком на свете. Ведьма никогда по-настоящему не задумывалась о том, кто в их семье владел магией, а кто – нет. Тем более, кроме Мирам, она никого и не видела. Знала лишь, что мама с отцом погибли, когда она была совсем крохой.

– Вот почему ты не поверил Эйле, когда перед казнью она кричала, что носит твое дитя...

Веренир сжал простынь в кулаки.

– Это был лишь отчаянный шаг отсрочить неизбежное. А у меня никогда не будет ребенка.

– Как и у меня...

– Прости, не хотел, чтобы ты вот так об этом узнала.

– Все в порядке… правда. Я никогда всерьез не задумывалась о детях. Да у меня-то и мужа нет, – она слабо улыбнулась, пытаясь пошутить. – Но ты сказал, что отказу есть две причины. Какая же вторая?..

Десница грустно улыбнулся и протянул к ней ладонь. Рука замерла в ожидании. Женщина медленно коснулась ее самыми кончиками пальцев. Провела по линии жизни...

За стеной бушевала непогода. Ведунья слышала, как воет и стенает ветер. А в комнате тихо потрескивали дрова. Исха чувствовала тепло его руки, ощущала, как пульсирует кровь. На коленях она подползла ближе. Веренир смотрел на нее с таким выражением, будто боялся, что она вот-вот исчезнет. Слишком много страха в глазах, слишком много боли. Слишком много... надежды?

– Это и была вторая, – он тихо выдохнул, обдавая щеку Исхи теплым дыханием.

– Какая же тогда первая? – ведьма придвинулась еще ближе. Вздохнуть чуть глубже – и коснется его груди.

– Ты.

Сердце пропустило удар. Она прерывисто вздохнула и позволила исчезнуть оставшемуся расстоянию между ними. Он обхватил ее плечи руками и привлек к себе. Сильно. Жадно. Виска коснулись горячие сухие губы.

Стало так легко, что по щекам покатились крупные слезы. На этот раз она даже не пыталась их сдерживать. Он собрал губами каждую слезинку и прижал свой лоб к ее, не выпуская из объятий. Она больше не могла это терпеть и первая припала к соленым от слез губам. Дотрагиваться до него было настолько хорошо, что почти больно. У нее сбилось дыхание.

***

Веренир застонал и повалил ее на кровать. Исха осязала его голую кожу под своими ладонями, водила ими по спине, впитывала его в себя. Больше. Больше. Желание обладать ею граничило с безумием. Не только телом. Ее сутью. Его душа сейчас стремилась навстречу этой женщине, пыталась просочиться сквозь внешнюю оболочку и смешаться с ее душой. Исха отвечала с такой неистовостью, что это все казалось каким-то неправдоподобным сном. Он хотел чувствовать ее наготу. Так бешено хотел, что от одного рывка ткань разошлась сверху донизу. Ее молочная кожа, эти веснушки на плечах... Как красиво смотрится ее зеленый амулет на обнаженной груди.