— Один раз, на бульваре.

— Высокий, худощавый?

— Да.

— Он был здесь недавно.

— Выходит, вы знаете всю правду.

— Я хочу знать, что известно тебе…

— Я ничего не знаю. Допускаю, что они тоже кого-то шантажировали.

— И подумал, почему бы и тебе не воспользоваться этим?

— Нам нужны были деньги… Ведь Моника ждет ребенка.

Мегрэ снял телефонную трубку:

— Люка? Иди сюда сейчас же.

Когда явился инспектор, Мегрэ сказал:

— Рекомендую — Альбер Жорис. Моника Туре и он ждут ребенка.

Он говорил как можно медленней, и Люка, не зная, что делать, только кивал.

— Пойдешь к девушке в контору и отведешь ее к врачу, к кому сама захочет. Если не назовет ни одного, то отведи ее к врачу префектуры. Я хотел бы знать, когда роды. — И к парню: — Что дальше будешь делать?

— Вы убедились, что я не убийца?

— Я всегда был в этом уверен. Видишь ли, это не так легко, как представляют себе люди, пырнуть кого-нибудь ножом в спину. А еще тяжелее убить так, чтобы человек и не пикнул.

— Я на это не способен.

— Очевидно. Тебе известно, где месье Луи прятал Деньги?

Комиссар пристально глядел на юношу. Тот ответил не колеблясь:

— На зеркальном шкафу.

— Это там, откуда он брал банкноты, чтобы дать их тебе?

— Да. Я и раньше знал об этом от Моники.

— Полагаю, в понедельник ты не ходил на улицу Ангулем?

— Это легко проверить. Хозяйка может подтвердить.

Мы собрались туда пойти во вторник в пять часов.

— Когда вы хотели уехать в Америку?

— Пароход уходит через три недели. Мы еще имели время получить визы. Заявку на выдачу паспортов мы уже подали.

— Но, кажется, для несовершеннолетних нужно согласие родителей.

— Я подделал подпись родителей.

Снова зазвонил телефон.

— Это вы, шеф?

Услышав голос инспектора Неве, Мегрэ поморщился.

Он не давал ему никакого задания.

— Я нашел спрятанный клад.

— Что ты говоришь?

Он посмотрел на Жориса и прервал инспектора:

— Минуточку. Я перейду к параллельному аппарату. — Комиссар зашел в другую комнату. — Хорошо! Я слушаю.

Где ты?

— В закусочной на набережной Вальми.

— Что ты там делаешь?

— Вы сердитесь?

— Говори дальше.

— Полагаю, я поступил правильно. Уже десять лет, как клоун живет с какой-то Франсуазой. Как мне рассказывали, он к ней очень привязан. Мне захотелось зайти к ней.

— Зачем?

— Меня удивляло, что он оставляет ее без денег. Я имел счастье застать ее дома. У нее всего две комнаты с нишей, которая служит кухней. В комнате стоит железная кровать с медными шарами…

— Рассказывай дальше.

— Я сразу убедился, что она знала, чем он занимается… Она подумала, что его поймали на краже в метро или автобусе. С ним, видимо, такое уже не раз случалось. Не обращая внимания на ее крик, я обыскал помещение. Потом мне пришла мысль отвинтить медные шары на спинках кровати. Свинтил один, второй и во всех четырех я нашел скомканные банкноты. Большие деньги! Вы теперь понимаете, шеф? В прошлую субботу они, видимо, поделили их. Здесь около двухсот пятидесяти тысяч франков. Если учесть, что Джеф часть проиграл, то при дележке с Луи еще осталась солидная сумма.

— Благодарю тебя.

— Что делать с банкнотами?

— Ты забрал их?

— На всякий случай.

Комиссар Мегрэ вернулся к Альберу Жорису, который закурил уже вторую сигарету.

— Вы видите, я не сбежал.

— Вижу.

Альбера одолевал сон. На щеках горел румянец, глаза слипались. Время от времени он дремал на стуле.

— А все же, возможно, когда-нибудь из тебя будет толк, — сказал Мегрэ.

Он услышал в коридоре женские и мужские шаги и догадался, что это пришли Люка с Моникой. Вся одежда на них была мокрая. Увидев Альбера, Моника бросила на комиссара гневный взгляд.

— Ты водил ее к врачу?

— Сначала она не хотела. Я…

— Результат?

Жорис поднялся и пристально глядел на Монику, словно собирался броситься в ноги и умолять о прощении.

— Ничего.

— Не беременна?

— Никогда и не была беременной.

Жорис не верил своим ушам и не знал, что делать.

Комиссар закрыл дверь и показал девушке на стул.

— Имеете что-нибудь сообщить?

— Я думала…

— Ничего подобного.

— Разве вы об этом что-нибудь знаете? Вы не женщина. — И, обратясь к Жорису, сказала: — Клянусь тебе, Альбер, я действительно подумала, что у меня будет ребенок.

— С каких пор? — вмешался Мегрэ.

— Уже много дней.

— А потом?

— Потом я не хотела разочаровывать его.

— Разочаровывать?

Мегрэ с Люка удалились в соседнюю комнату. Они закрыли за собой дверь, оставив парочку наедине.

— Как только я сказал ей, что придется пойти к врачу, то сразу понял, что тут что-то кроется. Она не согласилась.

Лишь когда я пригрозил арестовать ее и Альбера…

Мегрэ не слушал. Он подошел к двери и приложил ухо.

— Что они делают? — спросил Люка.

— Ничего.

— Разговаривают?

— Молчат.

После этого Мегрэ почти целый час ходил по комнатам и разговаривал с коллегами.

Когда вернулся снова к себе в кабинет, увидел, что Альбер и Моника даже не шевельнулись. Сидели по-прежнему на своих местах в трех метрах друг от друга. Лицо девушки упрямое. Сжатые челюсти делали ее похожей на мать и теток. Когда ее взгляд остановился на Альбере, то трудно было сказать, чего в нем больше — гордости или ненависти.

Жорис сидел угнетенный, с покрасневшими глазами.

— Вы свободны, — просто сказал Мегрэ, направляясь к своему креслу.

Моника тут же выбежала.

— Ты тоже свободен, — обратился Мегрэ к Жорису. — Что она тебе говорила?

— Назвала меня дураком.

— И все?

— Сказала, что запрещает мне обращаться к ней.