в свою честь, объявив себя «опорой женщин» и «царицей всех времен», а также основала школы и библиотеки. Как отмечает ученый С. А. А. Ризви: «[Разия] искусно плела интриги, к военной тактике она добавляла превосходное чутье, которое совмещалось с независимостью в принятии решений и дипломатическим талантом при улаживании споров с твердолобыми держателями земельных наделов (икта). Главная же ее заслуга – преодоление предрассудков того времени».

После традиционных препирательств за трон им овладел Гияс ад-дин Балбан (прав. 1266–1287), которого Илтутмиш купил в качестве раба и который из рядовых солдат выбился в доверенные участники хунты тюркских воинов, известной как «Сорок». Чтобы как-то компенсировать свое низкое происхождение, он создал двор, прославившийся помпезностью и роскошью. По его настоянию посетители должны были простираться ниц и целовать ему ноги. Индийский историк Джасвант Лал Мехта комментировал это так: «знать и посетители оставались униженными, запуганными и обескураженными». По свидетельству придворного летописца Барани, даже домашняя прислуга никогда не видела его одетым иначе, как в царском убранстве, чулках и головном уборе. Говорят, он никогда не смеялся и в своем присутствии не позволял ни одному придворному даже улыбаться.

Несмотря на то что Балбан имел репутацию деспота, его царствование считается оазисом стабильности в то беспокойное во всех отношениях время. Его милосердные законы создали такую атмосферу мира и согласия, что говорили: «Вишну может спать спокойно в своем молочном океане». Его приоритет политической стабильности перед религиозным диктатом выразился в толерантном отношении к немусульманам. Это вызывало ярость таких представителей мусульманской знати, как Барани, которого возмущало, что индусам позволяется идолопоклонство и неверие. Он писал, имея в виду Балбана: «Мусульманские цари не просто дозволяют, они довольны тем, что неверные, многобожники, идолопоклонники и почитатели коровьего навоза могут строить дома, подобные дворцам, носить одежды из парчи и разъезжать на конях, убранных золотом и серебром».

После смерти Балбана в 1287 году его 17-летний сын неудачно попытался вклиниться в кровавые игры за власть. Это расчистило путь для командующего армии Джалала ад-дин Хильджи (ок. 1220–1296), который захватил власть путем дворцового переворота и основал династию Хильджи. Выходцы из Афганистана, хильджи (гильзаи) служили солдатами в армиях Гуридов. После монгольского вторжения в Афганистан в XII веке они массово переселились в Северную Индию, где они жили, служили и постепенно стали занимать военные и административные должности. Величайший из правителей этой династии, Ала ад-дин Хильджи (прав. 1296–1316), расширил границы султаната к югу от гор Виндхья. Под командованием его африканского раба, евнуха Малика Кафура, армии Ала ад-дина устраивали многочисленные рейды в Декан, заставляя его города оплачивать линию обороны против монгольских вторжений. Впервые мусульманские захватчики зашли так далеко на юг Индии. Были разграблены храмы Мадураи, Шрирангама и Чидамбарама, откуда вывезли сотни тонн золота, серебра и драгоценных камней. Храм Сомнатх был захвачен, его лингам – снова разрушен, а его обломки вмурованы в ступени мечети в Дели. После каждого рейда мусульмане восстанавливали разгромленных индусских правителей на их тронах, те публично признавали господство Делийского султаната и облагались внушительной ежегодной данью.

Фанатичность Ала ад-дина Хильджи смягчалась его реформами. Он открыл общественную приемную для простого народа, в том числе для мусульманских переселенцев, не имевших привилегий, для обратившихся в ислам индийцев и даже для индусов. Продажа вина и прочего алкоголя была запрещена. За взятки и коррупцию полагалось тяжелое наказание. Также Ала ад-дин провел аграрные реформы, ограничивавшие права индусских посредников собирать налоги, и конфисковал у своих придворных все земельные владения, чтобы избавить их от собственности, посредством которой они могли начать мятеж. Министерство торговли установило цены. Лавочников, превышавших допустимые цены, публично секли. В результате отпускные цены на зерно тут же снизились и не поднимались даже во время засухи.

Верблюд должен покупаться за один танка, цена девочки-рабыни устанавливается в 5–12 танка, а за наложницу – 20–40 танка. Статный юноша может стоить 20–30 танка, цена на трудовых рабов устанавливается в 10–15 танка за каждого. При таких низких ценах на обиходные товары и домашний труд человек со скромным доходом может счастливо и с комфортом жить и содержать от одной до четырех законных жен, несколько конкубин и дюжину девочек-рабынь и трудовых рабов в его распоряжении.

Барани о законах Ала Ад-дина Хильджи

Расцвет султаната

Ибн Баттута (1304–1369) – человек, которого прозвали величайшим арабским путешественником всех времен, марокканский Марко Поло (почти точно совпавший с ним во времени). В 1325 году юрист, рожденный в Танжере, совершил паломничество в Мекку. Но вместо того, чтобы вернуться домой, он провел 30 лет в путешествиях почти по всему известному миру от Северной Африки до восточного Китая. Десять лет из этих тридцати он провел в Индии, в основном при дворе Мухаммада бин Туглака (1290–1351). Этого правителя называют самой противоречивой фигурой на троне Индии и дают ему такие прозвища, как Мухаммад Кровавый, делийский Нерон и индийский Иван Грозный. Баттута, служивший у него восемь лет, сперва судьей, затем послом, составил подробное описание этого человека и его противоречий. Этот человек более всех, кого знал Баттута, любил «раздавать дары и проливать кровь. У его ворот бедные обретали богатство, живые подвергались казни. При этом правитель был человеком скромнейшим и всегда готовым проявить справедливость и утвердить правосудие».

Баттута прибыл в Дели в 1334 году, когда султанат бился в агонии особенно кровавого кризиса наследования после смерти Ала ад-дина Хильджи в 1316 году. Самым известным правителем, занимавшим трон в этот период, был жестокий Кутб ад-дин Мубарак, убитый своим рабом Хусроу-ханом. Он продержался на троне только четыре месяца, но этого хватило, чтобы перебить всех сыновей Хильджи и настроить против себя всю знать, которая присягнула шестидесятилетнему полководцу Гиясу ад-дину. Его правление также оказалось недолгим. В 1325 году бин Туглак изящно низверг своего отца, выстроив в Афганпуре, на берегу реки Джамны, хлипкую деревянную беседку. Согласно официальной версии, когда отец и сын обедали, в крышу беседки ударила молния и убила Гияса. Баттута утверждал, что беседка нарочно была построена плохо, чтобы легко обрушиться. Когда все остальные вышли для молитвы, бин Туглак приказал, чтобы слоны топали, и вызвал маленькое землетрясение, разрушившее постройку.

Уж на что не удивить было делийских султанов насилием, а бин Туглак возвел идею возмездия к новым высотам. Одного из своих врагов он приказал освежевать заживо, кожу его выделать и выставить на всеобщее обозрение, а мясо нарубить, приготовить с рисом и подать его семейству. Его способы управления также отличались неоднозначностью. Чтобы прокормить свою огромную армию, он обложил земледельцев таким высоким налогом, что многих согнали с земли, и начался опустошительный голод. Пожалуй, одним из наиболее показательных провалов султана стала попытка воссоздать у себя китайскую экономическую систему, только вместо бумажных денег начеканили медных и бронзовых монет достоинством выше, чем стоил металл, из которого они были сделаны. Их оказалось настолько легко подделывать, что султану пришлось выводить эти монеты из обращения, выкупая как настоящие, так и фальшивые монеты в таких количествах, что «груды их высились в Туглакабаде, точно горы».

Впрочем, когда речь заходила об отношениях к немусульманам, прагматизм султана одерживал верх над религиозным рвением. Создавались фонды для восстановления индусских храмов, и всякий, кто платил джизью – подушный налог для иноверцев, – мог построить место для богослужения. Важность джизьи для государственной казны сделала ненужным обращение в ислам. Чем больше иноверцев, тем больше собирается налогов.

Во время правления бин Туглака Делийский султанат достиг самых больших размеров, включив в себя значительную часть западной и восточной Индии и глубже укоренившись на территории Декана. Смещение центра власти можно тоже причислить к неоднозначным решениям: столицу перенесли на 1400 километров к югу, в Даулатабад. Как пишет Баттута, султан хотел наказать народ Дели за привычку писать ему анонимные