Хосе сверкает зубами:

— Да ты шутник. Жалко будет, если Клим сдерет с тебя шкуру.

— Да, мне тоже. Тем более шкура у меня только ниже пояса. А там самые нежные места.

Хосе смеется — громко и заразительно. Если бы не обстоятельства, я могла бы решить, что он искренний, простой и веселый парень. Возможно, мы могли бы подружиться. Но увы. Хосе везет нас с сатиром в штаб, где у Клима, похоже, заготовлены дыба и испанский сапог. Так что о дружбе не может быть и речи.

А впрочем…

— Слушай, Хосе, — я перехожу на шепот, — может, эм-м, ты нас отпустишь? Мы не сделали ничего плохого.

Водитель кидает на меня жалостливый взгляд.

— Понимаешь, Алевтина…

— Агриппина, — поправляю я.

— Да, точняк. Так вот, Агриппина… — Он лохматит кудри левой рукой. — Мы, пики, боремся со злом. Во всех его проявлениях. Как ты считаешь, это правильно — ну, сражаться с ним?

Я хочу сказать: «Смотря что считать злом». Но решаю не умничать и говорю:

— Да, конечно.

— А зло — оно принимает разные формы. Иногда выглядит как жуткий трехголовый паук, в другой раз как смертельная болезнь, а в третий как милая девчушка. — Хосе выразительно смотрит на меня. — Вот почему мы должны доставить тебя в штаб. Чтобы разобраться. Понять: зло ты или нет. Пока мы это не узнаем… Воу!

Машина резко уходит вправо, до слуха доносится агрессивное «врум-м-м», и в глаза бьет яркий красный огонь. Нас подрезает мотоцикл.

— О боже, это… это же… — Я растерянно тычу пальцем в стекло, разглядев шлем с кошачьими ушами.

— Это бубновый король, — сообщает сатир.

— Что-о-о? — Оборачиваюсь к нему. — Она?!

— Ты с ней знакома? — Рогатый присвистывает. — Ну ты шустра, малыш!

— Что происходит? — Клим выныривает из-под пиджака и сонно всматривается в дорогу.

— Аза тут, — отвечает Хосе.

Мотоцикл сбавляет скорость, пристраивается справа и плавно летит по обочине. Я смотрю в окно — король-кошка совсем рядом. Аза отрывает руку от руля и показывает, чтобы я опустила стекло. На темной заслонке шлема мелькает отражение автомобиля и светлое пятно моего лица.

— Сбей ее, — командует Клим водителю.

— Это слишком. Так и убить можно, — с волнением возражает Хосе. — Агриппина, шарахни ее дверцей!

— А это не слишком? — удивляюсь я.

— Просто чуток пристукни, чтоб отстала!

Я снова оборачиваюсь к сатиру. Мне нужно знать его мнение. Рогатый — единственный, кому я тут могу доверять.

На его лице капслоком написано: НЕ ВЗДУМАЙ!

— Тормози, разберемся с ней, — говорит король пик.

— А вдруг это ловушка? — вновь возражает Хосе. — Они же отбитые! Им по фигу, если Гармония нарушится. Забыл, что они сделали с Костяном?

— Не забыл.

Бубновый король продолжает ехать вровень с машиной и смотреть на меня, совсем не заботясь о дороге. Я быстро перебираю в голове все, что знаю о ней. Аза тоже пыталась отнять у меня свиток, как и Миранда с Климом. Сатир опасается ее и вообще всех бубен, и Хосе, похоже, солидарен с ним в этом вопросе. А еще мне нужно представиться ей.

Точно! Это же отличный шанс продвинуться в выполнении задания.

Я нахожу на двери кнопку и быстро, чтобы не передумать, вдавливаю ее, — надеюсь, именно она открывает окно. Стекло ползет вниз, и в салон врывается ветер. Странно, я совсем не замечала скорости, пока окошко было закрыто. А теперь по щекам бьют шквальные порывы и перед глазами мельтешит рваная лесная темень. У меня начинается головокружение.

— Ты что творишь? — возмущается Хосе и тянется к кнопке.

— Меня зовут Агриппина! — кричу я во тьму — тьму леса и тьму шлема.

Все, дело сделано. Можно закрывать окно.

Хосе жмет на кнопку, и стекло поднимается.

Аза, коротко замахнувшись, бросает в меня маленький золотистый предмет. Он проскакивает в щель за мгновение до того, как окно закрывается. Мотоцикл уносится вдаль, а на моих коленях остается лежать вещица, похожая на перепелиное яйцо.

Хосе бьет по тормозам. Ремень безопасности врезается мне в грудь, а неизвестная штуковина скатывается по ногам и падает на коврик.

— Это бомба! — кричит водитель, выпрыгивая из машины. — Бежим!

Он распахивает заднюю дверь и силком выволакивает Клима. Я выскакиваю следом и пытаюсь, по примеру Хосе, вытащить сатира, но он словно прилип к сиденью. Чертова соль! Ругаясь сквозь зубы, я начинаю лихорадочно разгребать белые залежи.

— Малыш, сбавь обороты, ты меня поцарапаешь, — ворчит рогатый. — Ай! Мое бедро!

— Заткнись! Я пытаюсь тебя спасти! — Меня всю колотит.

— Лучше прыгни за руль и угони тачку, — шепчет сатир. — Это не бомба.

— Не бомба? Точно?

— А еще громче нельзя было прокричать? — Рогатый закатывает глаза. — Мы могли бы свалить по-тихому.

— Откуда ты знаешь, что это не бомба? — Рядом возникает Клим.

Он стоит так близко, что я улавливаю мятный запах его дыхания. Скосив глаза, в очередной раз поражаюсь: какое неестественное лицо у пикового короля. Даже пор не видно. Ровная, гладкая, белая кожа, словно отутюженная и накрахмаленная рубашка. Так и хочется брызнуть на нее кетчупом.

— У меня нюх на такие вещи, — нехотя признается сатир. — Если бы моей подопечной грозила гибель, я бы понял.

Клим кивает и поворачивается к Хосе:

— С чего ты взял, что это бомба?

Тот переминается с ноги на ногу. Руки в карманах, взгляд потуплен.

— Ну. Аза. Бубны. — Хосе немногословен. — Чего еще от них ждать?

— Раз это не бомба, что тогда? — Я задаю вопрос, который явно вертится у всех на уме.

Клим стремительно ныряет под переднее сиденье и вскоре извлекает «перепелиное яйцо». Держа его на раскрытой ладони, пиковый король спрашивает:

— Есть предположения?

— Медальон? — Хосе с опаской подходит ближе.

— Похоже на то. — Клим осматривает вещицу со всех сторон. — Тут есть маленькое отверстие. Нужна зубочистка или шпилька. — Он поднимает на меня вопросительный взгляд.

— О да, сейчас, только отколю свой шиньон. — Я изображаю, как вытаскиваю что-то из головы.

Клим кривит губы — это не улыбка, а нечто противоположное — и отворачивается. Ну разумеется. Откуда у такого человека взяться чувству юмора?

— Хосе, поехали. Разберемся в штабе.

— Как скажешь. — На этот раз водитель не возражает: наверное, чувствует вину за то, что напрасно развел панику и всех переполошил.