Апельсинка изо всех сил пытается избавиться от противного привкуса во рту, но чем больше старается, тем больше все портит. Она хватает белый бумажный кончик, свисающий откуда-то сверху рядом с водяным стулом, бумага начинает разматываться, она просто какая-то бесконечная, и Апельсинка трет ею зубы и рот.

Апельсинка икает и выплевывает пару розовых пузырей. У нее кружится голова, она понимает, что едва держится на ногах. Она плетется назад в корзину. Вверх лезть очень тяжело, но она все же добирается до края и с облегчением падает в кучу одежды. Там она сворачивается клубочком, натягивает поглубже шляпку и сжимает лапами хвост, стараясь внушить себе, что это хвост брата или сестры, которые спят рядом.

Все еще чувствуя во рту вкус красной гадости, она засыпает.

Иззи возвращается в комнату уже ближе к вечеру и сразу бежит проверять тарелку. Еда исчезла! Значит, маленький гость все еще в доме. Сердце Иззи взволнованно бьется, взгляд мечется по комнате.

На краю ванны виднеется что-то розовое. Иззи застывает.

Неужели кровь?

Она делает осторожный шаг к двери ванной. Первым делом она видит ленты туалетной бумаги. Они тянутся от держателя к унитазу, а потом к раковине и к ванне. Клок мятой бумаги валяется на полу близ липкой лужицы шампуня. Занавеска для душа украшена мелкими дырочками.

Иззи заглядывает в раковину. Тюбик от зубной пасты, еще утром полный, теперь пуст. На плиточном полу обнаруживается и еще кое-что: следы. Иззи нагибается, чтобы повнимательнее изучить это, без преувеличения сказать, место преступления, и видит, что следы крошечного ботинка чередуются с отпечатками маленьких длиннопалых лапок. Иззи уже опытный человек – она без труда узнает след опоссума!

Иззи думает, что делать. Можно позвать папу с мамой и показать, что у нее творится. Они помогут прибраться. Правда, если они узнают, что где-то в доме прячется ее пушистый дружок, то будут очень недовольны. Иззи представляет себе неистово лающего Коломбо и родителей в состоянии крайнего ужаса. И тогда она принимает решение. Она справится с этим всем сама.

Иззи убирает набросанную туалетную бумагу и пролитый шампунь. Чтобы дырки по краю занавески не были видны, она заправляет занавеску внутрь ванны. Потом выбрасывает тюбик с пастой и протирает пол, покрытый отпечатками лап и ботинка, берет книжку и садится на кровать.

– Я знаю, что ты тут, Друг, – шепотом говорит Иззи в пустоту. Она уже знает (из библиотечных книг), что опоссумы ночные существа, но готова ждать до самой темноты, чтобы выманить зверька.

К сожалению, по выходным родители Иззи устраивают большую стирку. Мама с папой выполняют эту обязанность по очереди, и в эту субботу стирает мама. Войдя в комнату, она видит, что дочь сидит на кровати и читает книгу про сумчатых животных. Мама идет к стенному шкафу, вытаскивает корзину и достает из нее ком грязного белья. И поворачивается к дочери:

– Интересная книжка?

Иззи хватает одного взгляда. Краем глаза она улавливает движение. В самом низу бельевого кома изо всех сил цепляется за джинсы опоссум в розовой шляпке, голубом плащике и одном ботинке. Иззи вскакивает с кровати:

– МАМА!!!!

Мама так и застывает на месте.

Голос и выражение лица дочери заставляют ее ужаснуться.

– Что?

Иззи быстро подбегает к маме и пытается отобрать у нее белье.

– Дай, я сама!

К сожалению, когда она принимается перетягивать у мамы белье, добрая половина падает на пол, а вместе с этой половиной летит и опоссум. Мама Иззи замечает зверушку (Иззи смутно надеется, что мама примет ее за плюшевого зверька) и визжит:

– Господииии!

Над плюшевыми игрушками так не визжат.

Мама разжимает руки, роняет на пол все белье без остатка, делает шаг назад, натыкается на торшер. Торшер падает, и груда белья оживает.

То есть, конечно, не сама оживает – это опоссум приходит в себя и пускается бежать.

Иззи падает на четвереньки и мчится следом. За спиной у нее кричит мама:

– Нет! Не смей! Дикие животные заразны!

– Что у вас там творится? – кричит из гостиной папа.

Тут в эту какофонию вплетается еще один, самый жуткий звук: лай Коломбо. Иззи слышит, как собака несется по коридору. Все словно сошли с ума – и мама, и папа, и опоссум, и Коломбо (тот уж вообще в истерике), и сама Иззи.

Иззи бросает погоню за опоссумом, кидается к вбежавшему в комнату Коломбо, хватает его за ошейник, пытается удержать. Папа появляется в дверях как раз в тот миг, когда опоссум пытается нырнуть под кровать. Но мама ловко накрывает обезумевшего от страха зверька корзиной для белья – готово!

Папа прижимает корзину к полу и кричит:

– Поймал! – хотя на самом деле поймал-то вовсе и не он.

Иззи больше ничего не может сделать.

Шила в мешке не утаишь. То есть, конечно, не шила, а опоссума. В корзине для грязного белья.

Вот как приходит конец, думает Апельсинка. Тени. Тьма. Застенки.

Это ее последнее выступление.

Замирает дыхание. Не частит больше сердце. Открывается особая железа под хвостом. Апельсинка не играет – она живет. Она падает на спину. Глаза закатываются. Рот приоткрывается. Из уголка стекает ниточка слюны.

Именно так должна выглядеть сцена смерти.

Папа стоит над перевернутой корзиной с сетью на изготовку.

За сетью ему пришлось сбегать в гараж. (Сеть купил для рыбалки дядя Рэнди, еще давно, и с тех пор она валялась на полке и зарастала пылью и паутиной.)

Мама вышла и вернулась с метлой и молотком. При виде молотка Иззи вскрикивает:

– А это зачем?!

Мама говорит чуть громче, чем обычно:

– На всякий случай.

– На какой такой случай? – переспрашивает Иззи. – Это же беззащитная зверушка – что она, гвоздь, что ли?

Папа машет на них рукой, пытаясь заставить замолчать:

– Будет вам!

Мама переводит взгляд с мужа на дочь.

– Между прочим, на этом твоем зверьке была кукольная одежда. Ты играла с гигантской крысой!

Иззи мотает головой:

– Никакая это не крыса. Это опоссум! Он сумчатый. И я его не одевала. Он сам оделся!