На иссохшем стволе, где только что сидела страфиль, остаются внушительные царапины от острых когтей небесной летуньи. Рина подходит и прикасается к этим следам, взглядом следя за тремя пернатыми подругами: холодок по спине и горячая нутряная радость от того, что всё это наяву.

* * *

После обеда Ййр собирает в сумку фляжку и какой-то тряпичный свёрток немного длиннее, чем с ладонь, после чего сообщает, что шкура заскучала без морской воды.

– Пойдёте? Тут и люди, было, ныряли, кто хотел, – говорит Ййр. Добавляет, припомнив: – и потом переодеться там можно, где лодка.

Люди обычно не любят щеголять некоторыми своими подробностями и потому если в море и лезут, то прикрывшись особыми тряпочками, словно там у них какая-то невидаль. На людские обычаи Ийр давно уж и не хмыкает, особенно после того, как изрядное время назад ещё не старый Ю спросил: «Ум у тебя, может, и шире неба – тогда почему ты перьями-то не обрастёшь?»

Рина вообще-то собиралась нынче до ужина отстучать ещё страничку-другую черновика, но она рада предложению. Пройтись по берегу будет славно. И потом, Сэм сразу соглашается. Честно говоря, Рина совершенно не рассчитывала, что в здешнем холодном море возможно будет искупаться, но для прогулки у неё найдутся короткие шорты и майка, которую можно подвязать под грудью узлом. Яркую жёлтую рубашку она пока надевает навыпуск, не застёгивая. Вот Сэм оказался запасливее – захватил плавки.

Недолгий путь и спуск к воротам – и дыхание моря делается ясным. Теперь, в солнечный день раннего лета, оно совсем не такое, как при первой встрече Рины со Страфилевым краем. Второй раз в жизни миновав створку ворот, пропевшую сварливо, Рина на несколько секунд останавливается. Неоглядный залив несёт свои волны им навстречу, и воздух сегодня ласков, и даже щелястый лодочный сарайчик в облезших остатках краски кажется Рине живописным, а сердце с каждым вдохом полнится обещанием беспричинной радости.

Ийр посматривает на волны нетерпеливо, рваные уши держатся торчком. Скидывает обувку возле сарая, там же оставляет обмотки и майку, подкатывает штанины по колено, но саму воду пока даже не трогает – ступает вдоль волнующейся, тянущейся к его ногам кромки. Рина улыбается: это похоже на танец. Ревнивый, сдержанный… дразнящий.

– Эй, – зовёт орк. – Вон там место… откуда люди плавали. Близко.

Легко, плавно отшагивает от подбирающейся волны, не даёт даже брызгам себя коснуться.

* * *

Метрах в пятидесяти от лодочного сарая посреди разнообразно серой гальки в берегу и впрямь есть клинышек песка. Песок совсем не такой, как на ухоженных пляжах Аззанмари, не белая раскалённая пудра, красиво струящаяся между пальцев, если зачерпнуть её рукой. Здешний песок – крупная гвёрста, красноватая и тяжёлая. Рина, разувшись, расстилает поверх гвёрсты широкое полотенце, садится, добывает из кармана шорт тюбик солнцезащитного крема: не хотелось бы обгореть и ходить потом перед Сэмом с опухшей, красной, шелушащейся кожей.

Сэм успел проверить температуру воды – наверняка холоднющая, не смотря на трёхдневное солнце – и окунаться пока не спешит. Присаживается рядом, большой, красивый. Солнце тоже любит Сэма. Не жжёт – всякий год ложится на его кожу ровным лёгким загаром.

И опять Рина с удивлением отмечает: всё-таки хорошо, что они тут не вдвоём. Вдвоём было бы почти невыносимо.

Тощий жилистый орк и горькое холодное море всё ещё танцуют, не касаясь друг друга, заигрывая… и непонятно, кто из них кого соблазняет. Ййр шагает за отбежавшей водой, по щиколотку тонет в подмытом песке, и каждый раз без всякой суеты успевает отойти от следующей волны.

– Он странный, – произносит Сэм тихо и осторожно. Рина понимает, что танец тоже привлёк внимание Сэма.

– Это красиво, – она пожимает плечами. – Сэм… а какой был тот орк, ну, который починил твою машину?

– Знаешь, я не особо пристально рассматривал, – отвечает Сэм таким тоном, будто внезапный вопрос его чем-то смутил. – Помельче этого. И не такой уро… не такой зубастый. Волосы длинные. Я было даже подумал, что он девушка, но хозяйка мастерской звала его «Билли». Смешно, правда?

Рина послушно фыркает – в самом деле, забавно, что орка могут звать Билли.

Сэм говорит, что для «настоящего моря» здесь не хватает чаячьих голосов. Рина отвечает: чайки быстро перестали здесь гнездиться, когда на острове появились страфили. И ещё зачем-то прибавляет, как дедушка в первый же год завёз сюда диких кроликов, после долгих консультаций со всевозможными специалистами. Первопоселённым страфилям, ослабленным и не слишком здоровым, проще было начать с охоты на кроликов, и Ййр сказал недавно, что эти зверьки до сих пор если не процветают, то вполне успешно живут в разных частях острова.

– А мы консервами питаемся, – ни к селу ни к городу замечает Сэм.

Рина чувствует спиной, что с острова за ними наблюдают, но не беспокоится – ведь они здесь находятся на виду, не прячутся и не таятся; значит, страфили не будут на их счёт беспокоиться, если верить Ййру. Рина Ййру верит.

Орк отходит от моря, щурясь и глубоко дыша. На ходу подбирает свою сумку. Устраивается чуть поодаль от людей, возле серого валуна. Стаскивает свою шапочку. Извлекает из тщательно свёрнутой плотной тряпицы очередной образец антиквариата – Рина даже не сразу понимает, что это за вещь: зубчатый приплюснутый торец, две никелированные ручки, соединённые пружиной, подобно овечьим ножницам.

Ручная машинка для стрижки, вот что это такое.

– Обросши, как собака дикая. – Ййр сидит, наклонив голову, чтобы чалая полуседая щетина падала ему между колен, не доставаясь ветру. Кромсает щетину быстро, не слишком заботясь об аккуратности. По контрасту с тёмной медью орчьей кожи, обнажающийся, располосованный четырьмя рубцами скальп кажется почти голубым.

Вскоре Ййр, по-видимому, остаётся доволен жутковатой острижкой, бегло проводит по голове ладонью и уже откладывает машинку на тряпицу.

– Погоди, за ухом осталось, – не выдерживает Рина. – Дай помогу.

– Попробуй, – усмехается Ййр, наградив Рину весёлым взглядом. – Только за башку не лапай. Совсем меня смутишь.

Отступать поздно – сама же предложила – и Рина кое-как справляется. Должно быть, в орчьих руках живёт лютая сила – как ни криво обкорнался, наощупь-то – но ведь с адской машинкой Ййр управляется быстро и легко. Впрочем, Рина рада хотя бы попробовать. Орк покладисто опускает уши, чтобы ей удобнее было достричь.

– Ну, здоровья тебе орчанского, – благодарит Ййр, переняв машинку. Стряхивает с металлических зубцов застрявшие чалые волоски, заворачивает антиквариат обратно в полотно и прячет в сумку.

Прикопав срезанное поглубже в гвёрсту, бледноглазый поднимается на ноги.

– Кто куда, а я – играть.

Брякает металлической