Стремление Витовта добиться поставления подвластного ему православного митрополита было обусловлено не только политическими интересами Великого княжества Литовского, но и его прокатолическим курсом. Такая мера имела целью ослабить позиции православных на территории Великого княжества Литовского и создать благоприятные условия для распространения католицизма. Сам Витовт всеми мерами поддерживал католицизм: он способствовал строительству новых костелов, монастырей, наделял их землями с крестьянами, большинство из которых были православными44. Строительство же православных церквей и храмов было литовским государем запрещено. В конце XV в. этот запрет подтвердил и Казимир IV Ягеллончик (1440–1492)45.

Несмотря на старания Витовта, Феодосий Полоцкий так и не стал митрополитом. Возможно, в Константинополе опасались, что его поставление на митрополичий престол вызовет негативную реакцию Василия Дмитриевича и будет чревато либо новой смутой, либо разделением Русской церкви на две митрополии. Греки ухудшения московско-византийских отношений явно не хотели и в каком-то смысле при решении вопроса о назначении нового кандидата на Русь в чем-то даже пожертвовали отношениями с Литвой и литовским князем-католиком.

Поскольку со стороны Москвы никаких кандидатур предложено не было, патриарх Константинопольский Матфей решил поставить на Русскую митрополию фигуру, казалось, нейтральную — уроженца города Монемвасия в Морее (Пелопоннес) грека Фотия, прежде на Руси не бывавшего и никак не связанного ни с Московским, ни с Литовским великим князем. Его поставление явилось неожиданностью не только для него самого, но и для Московских и Литовских великих князей. Поскольку Фотий не имел даже архиерейского сана, 2 сентября 1408 г. в Константинополе патриарх Матфей возглавил его хиротонию в митрополита Киевского и всея Руси. Сам Фотий отнюдь не стремился к этому назначению и даже противился ему, поэтому с прибытием на Русь не спешил46. Летописи отмечают, что Фотий прибыл из Византии в Киев и «на всю Роускоую землю» лишь 1 сентября 1409 г. и задержался там до весны 1410 г.47 Логично предположить, что новый митрополит прежде всего хотел установить свою власть в западнорусских епархиях, расположенных на территории Великого княжества Литовского и Польского королевства. Стремясь наладить отношения с Витовтом, он в течение всего времени своего пребывания там неоднократно встречался с великим князем Литовским48. Тот даже хотел, чтобы Фотий имел свою резиденцию на литовской территории, но к весне митрополит все же решился выехать из Киева в Москву. Литовскому князю в тот момент, скорее всего, было не до церковных дел: в 1409 г. началась продлившаяся до 1411 г. так называемая «Великая война» между Польшей и Литвой, с одной стороны, и Тевтонским орденом — с другой, в ходе которой 15 июля 1410 г. польско-литовские и русские войска нанесли сокрушительное поражение Тевтонскому ордену в сражении у Танненберга (Грюнвальд) в Пруссии49. 22 апреля 1410 г. «на Великъ день» (на Пасху) митрополит Фотий прибыл в Москву50. Вместе с митрополитом приехали монах Патрикий Грек и иеромонах Пахомий Болгарин. Оба они стали ближайшими помощниками митрополита Киевского, в частности, Патрикий получил должность митрополичьего ключаря51. За почти два года, которые минули со времени кончины святителя Киприана, митрополичье хозяйство не без попустительства великого князя Московского пришло в сильное запустение, имущество и земельные владения оказались расхищены. Сохранились два послания святителя Фотия к великому князю Московскому Василию Дмитриевичу, написанные, как полагают, вскоре после приезда митрополита в Москву, которые содержат поучения Василию Дмитриевичу, касающиеся необходимости и важности уважительного отношения светской власти к имущественным правам церкви. Митрополит, ставя в пример Василию Дмитриевичу византийских императоров и русских князей из числа его предков, довольно резко упрекал великого князя за то, что он «Церковь Божию уничижил, насилствуя, взимая неподобающая»52.

Несмотря на указанные обстоятельства, Фотий, скорее всего, произвел благоприятное впечатление на великого князя Василия, поэтому уже вскоре смог установить с ним не просто дружеские отношения: князь стал духовным чадом митрополита (в своих посланиях Фотий не раз называет Василия своим сыном, наставляет и поучает его)53. В ответ Фотий получил не только расположение великого князя, но и обширные пожалования митрополичьей кафедре: ростовскую слободу Караш54, села Андреевское и Мартемьяновское во Владимирском уезде. Митрополичьему Нижегородскому Благовещенскому монастырю были даны грамоты на земли в Лыскове, Курмыше, Мещерске и других местах55. Скорее всего, под влиянием или при непосредственном содействии митрополита Фотия великий князь Московский Василий I породнился и с византийским императорским домом Палеологов: дочь великого князя Василия Дмитриевича и внучка Дмитрия Донского, великая княжна Анна Васильевна, была в 1414 г. помолвлена с царевичем Иваном Мануиловичем, сыном византийского императора Иоанна V: «и князь великий Василий Дмитриевич дал свою дочерь Анну в Царьград за царевича Ивана Мануиловича»56. Анне не суждено было стать императрицей, поскольку в 1417 г. она скончалась в Константинополе во время эпидемии чумы (чума — лат. pestis «зараза» — острое инфекционное заболевание. — Е. М.).

Вскоре после приезда в Москву в начале 1410 г. Фотий совершил хиротонии новых епископов для епархий Северо-Восточной Руси. Архимандрит московского Спасского монастыря Сергий Озаков (Азаков) — опытный дипломат, не раз посещавший Царьград (по летописным известиям, он в 1389 г. в составе митрополичьей свиты сопровождал Пимена в Византию, вел записи и о самом путешествии), был поставлен епископом Рязанским и Муромским, а неизвестный нам по имени игумен ярославского Спасского монастыря стал епископом Коломенским57. Затем последовала отправка им послания к светским и церковным властям Пскова, датированного 22 июня 1410 г.58 Оно содержит наставления по исправлению жизни духовенства и мирян, соблюдению церковных канонов. В частности, митрополит требовал изгнать ворожей, запрещал игуменам, священникам и монахам торговать и заниматься ростовщичеством, писал о недопустимости существования монастырей, где монахи и монахини живут вместе. Позднее в 1410–1416 гг. Фотий направил псковичам еще одно послание59, также касающееся вопросов соблюдения церковных канонов. В нем митрополит укорял псковское духовенство за небрежение и требовал уклоняться от католического влияния при совершении миропомазания и крещения. Послание также содержало призыв направить из Пскова в Москву священника, чтобы он научился церковным правилам и пению церковному, а также доставил в Псков святое миро, привезенное митрополитом Киевским от патриарха из Константинополя. Таким образом, Фотий продолжал политику своего предшественника Киприана, стремившегося оказывать непосредственное влияние на духовную жизнь Пскова, минуя архиепископа Новгородского, к епархии которого относился этот город, и оказать давление на непокорный Новгород. Псков в это время был центром еретического движения стригольников, которые, начав с критики поставления священнослужителей за мзду, в дальнейшем пришли к полному отрицанию церковной иерархии и таинств. Между тем, несмотря на грамоты из Константинополя, конфликт с новгородцами, продолжавшими отказывать митрополиту в судебной юрисдикции, разгорался все больше60.