Вон даже крыса возмущённо на задние лапы становится. И выглядит агрессивно-обиженной.

– А-а-а, хорошо, ваше высочество, – понятливо кивает Бригитта. – Может принцу ещё скажем? И дану Рэймандо. А вдруг в доме ещё такие есть?

– Думаешь? Тогда девочек надо вообще закрыть в комнатах на неделю и выставить охрану, пока от этой напасти не избавимся. Для их же безопасности. Идём быстрее.

И, подхватив юбки, я с самым решительным видом устремляюсь к двери, не обращая внимания, на ощерившегося грызуна.

– Не надо нас закрывать, – не выдерживает одна из девчонок. Как я и рассчитывала.

– Молчи, – одёргивает её вторая.

– Девочки? А вы что здесь делаете? – с наигранным удивлением поворачиваюсь я на голоса.

Ну вот вы мне и попались.

За диваном всё стихает. Но ненадолго.

Спустя минуту оттуда выбираются две нереально красивые девочки. С гордым видом идущих на эшафот королев. Я даже замираю, поражённо рассматривая этих маленьких красавиц. Тёмно-русые слегка вьющиеся волосы, голубые, как у отца, глазищи, смуглая кожа, и абсолютно одинаковые ангельские личики.

Покинув своё укрытие, они становятся передо мной и синхронно приседают в каких-то мудрёных церемониальных реверансах. При этом изящно приподнимают пальчиками пышные юбки своих одинаковых платьев цвета какао с белым кружевом воротников и воздушных подъюбников.

Получай, Лана, своих принцесс. Настоящих. Теперь бы разобраться, с какой стороны к ним подступиться. 

– Доброе утро, ваше высочество, – здороваются они в один голос, гордо задрав свои милые носики.

– Доброе утро, девочки, – с улыбкой киваю я.

Может мне тоже следует по этикету изобразить что-то эдакое, но даже если бы я умела это делать, всё равно бы не стала. Церемонии не помогут мне пробиться сквозь их баррикады. А вот испробованный на принце метод с дезориентацией «противника» вполне может сработать. 

– Так что вы за диваном делаете? Крыс ловите? – спрашиваю снова. 

– Нет. И вы знаете, что она не настоящая, – воинственно вскидывает подбородок одна из маленьких шкодниц. Та, что справа и с виду более решительная, чем сестра.

– Да, знаю, – легко соглашаюсь, рассматривая девчонок и подмечая маленькие едва заметные различия в их внешности, чтобы быстрее научиться отличать. – Выполнена потрясающе правдоподобно и красочно. Я искренне впечатлилась. Но с размером вы слегка переусердствовали. Вот я и догадалась. Таких больших крыс не бывает.

Думаю, пока не стоит выдавать свою способность их обнаруживать. Пусть будет у меня козырь в рукаве. А он, чую, мне понадобится.

– Бывают, – прищуривается та самая спорщица, упрямо сжимая губы.

– Чем докажешь? – прищуриваюсь я в ответ.

Девчонки удивлённо округляют глаза, но ответить ничего не успевают. Потому что дверь в гостиную в этот момент распахивается и в комнату заходит Федерик.

И почти сразу замечает нас троих, замерших друг напротив друга.

– Эмелин, Каталина, что вы здесь делаете? – подозрительно интересуется он, переводя взгляд с одной дочери на другую. – Опять решили взяться за своё?

Девчонки испуганно застывают, опасливо таращась на отца. Кажется, запахло жаренным. И кому-то сейчас явно грозит наказание. Вон как девчонки напряглись.

– Анна? – обращает «муж» на меня вопросительный взгляд, когда так и не получает ответа от дочерей.

– Пап, мы…  

– Они пришли поздороваться со мной, – сообщаю ему с абсолютной уверенностью. Ну правда же. Пусть специфически, но ведь поздоровались.

– Поздороваться? – недоверчиво переспрашивает принц. И снова награждает своих чад пристальным вниманием.

А те сейчас выглядят ну очень удивлёнными. Видимо, ждали, что я их сразу сдам с потрохами.

Может, выгораживать проказы и непедагогично… но начинать наше знакомство с того, что их из-за меня накажут? Нет уж. 

– Да. А вы пришли нас поторопить, ваше высочество? Мы на завтрак опаздываем? – спешу я отвлечь «мужа» от изучения двух виноватых мосек.

– Нет, – ведёт он головой, наконец оторвавшись взглядом от дочерей и посмотрев на меня. – Я пришёл сказать, что, к сожалению, на завтрак остаться не могу. Меня срочно вызывает к себе его величество.

М-да. Неожиданно как-то. 

– Жаль, – вполне искренне вздыхаю я.

Настроилась ведь уже. Думала что-то новое узнать. Пообщаться с ним и с девочками. Наряжалась вот.

Федерик, удивлённо моргнув, пару секунд молчит, изучая меня.

– Можете позавтракать втроём, – выдаёт наконец. Но голос звучит не очень уверено. 

– А мы не голодны. И уже позавтракали на кухне, – тут же вставляет одна из близняшек. Та, что спорщица.

– Мы хотели с тобой, папа, – насупившись, поддерживает сестру вторая. – Пока ты не уехал в Босварию. Тебя же долго не будет.

– Я не еду в Босварию. Вместо меня делегацию возглавит другой человек, – смягчившись, сообщает дочерям принц.

Если бы я до этого момента сомневалась в том, какие отношения у Федерика с его девочками, то сейчас мне бы хватило только одной этой всепоглощающей радости в детских глазах. И того, с каким восторгом они бросились обниматься к отцу.  

– Правда? – восклицает спорщица, чуть ли не подпрыгивая на месте. – Ты не едешь? А почему?

– Правда, Эмелин. Не еду. У меня появились очень срочные и важные дела здесь, – улыбаясь, он обнимает обеих. И мне сложно даже представить более прекрасную и трогательную картину.

В сердце впивается крохотная острая иголочка. Эти трое так любят друг друга. Это чувствуется. Как и то, что они будто сами по себе. Вот эта маленькая сплочённая семья. Смогу ли я когда-нибудь стать её частью? Хочется верить, что да. По крайней мере, я сделаю для этого всё, что смогу. Потому что мне… безумно этого хочется. Быть частью семьи, быть нужной, дарить всё то, что накопилось во мне за годы одиночества. Очень хочется. 

И тут Федерик поднимает на меня взгляд. Тот самый. Особо пристальный. Препарирующий. И я неловко улыбнувшись, невольно опускаю голову. Изо всех сил надеясь, что он не заметил, что в моих глазах блестят слёзы.

– Всё, девочки, хватит. Меня ждёт король. Не обижайте Анну, пока меня не будет, – выбирается из детских обнимашек его высочество. – Идите к себе. Я вечером зайду проверю, что вы успели выучить за эти три дня, что я отсутствовал.

– Да, папа, – снова чуть ли не в один голос выпаливают девочки и уносятся прочь из наших покоев, даже не оглянувшись на меня.

Чувствую, с ними легко не будет. Но когда меня трудности останавливали? А сейчас и подавно не остановят.