— Встань, — недовольно пробурчал я. — Ты когда-нибудь перестанешь при виде меня падать?

— Никогда! — торжественно пообещал Исаак. — Исаак всегда будет помнить, что обязан вам жизнью и всем что имеем, ваше сиятельство!

Но встал и почтительно приложился к моей деснице.

— Как дела?

— Хвала господу нашему! — еврей пылко перекрестился. — Готов отчитаться до последнего стюйвера! Но что же я, прошу, сир, прошу в мой кабинет! Сейчас я прикажу накрыть стол…

— Некогда… — я потопал за Исааком по узкому коридору, провожая взглядом суетливо разбегающихся по углам домочадцев еврея. — Опять ты родственничков понатащил. Не компания, а какая-то синагога, тудыть его в дышло.

— Как можно, все христиане, сир! — оскорбился еврей.

— Смотри! — я шутливо погрозил ему кулаком, сел в кресло и закинул ноги на стол. — Итак, отчет отдашь Хорсту, а теперь слушай. Через две недели отправишь в Гуттен один из наших торговых кораблей. Его там загрузят пушками и ядрами, после чего пусть стоит в гавани, ждет меня. Все необходимые распоряжения уже даны. Я же по возвращению из Гента, сопровожу его на своей «Виктории» в Сибур, что в Наварре. Понял?

— Сир! Но все корабли уже запланированы под работу! — еврей с отчаяньем всплеснул руками. — Это расточительство. Давайте я подберу тогда попутный товар для реализации в этом вашем Сибуре. Чтобы хоть как-нибудь окупить фрахт!

— Ты меня услышал. Теперь ответь на следующий вопрос. Его высокопреосвященство кардинал де Бургонь еще в архиепископстве?

— Да, сир. А где еще ему быть. Его доля в нашем предприятии исправно выплачивается через эконома.

— Отлично! — я рыком встал из кресла. — Я туда с визитом. Хорст ты остаешься здесь. Можешь приступать к потрошению.

Бухгалтер немедленно хищно осклабился, а Исаак кисло скривился. Они с Хорстом люто ненавидели друг друга, хотя и взаимно уважали. Впрочем, мне плевать, пусть хоть глотки себе грызут, на работе это сказывается только положительным образом.

Через три часа показались стены архиепископства Камбре. При виде этих замшелых мрачных стен у меня невольно пробежали мурашки по стене. Уже десятки раз здесь бывал, но от неприятных ощущений при его посещении все никак не могу избавиться.

В свое время, так сложилось, что я оказался причастным к одной церковной организации, к тайному рыцарскому ордену защитников истинной веры. Последователям тех самых тамплиеров. И даже занимал в нем немалую должность рыцаря-коммендатора.

Тайный рыцарский Орден защитников истинной веры — совершеннейшая отсебятина автора. Впрочем, организация Ватикана и его подразделений до такой степени запутана и полна тайн, что можно вполне предполагать существование в прошлом чего-то подобного

Но с тех пор много воды утекло. К ордену я уже не принадлежу, а с самим кардиналом мы расстались точно не друзьями. Не скажу, что я тогда был совершенно прав, но и по-другому поступить не мог. В итоге, по результатам скандала, был изгнан из ордена, вдобавок из фаворитов вдовствующей герцогини Мергерит и даже наглухо отлучен от Бургундского отеля. Спасибо, что вообще в застенки инквизиции не угодил. А мог…

Да уж, неприятная история получилась. Правда, около года назад, мне поступал недвусмысленный сигнал о том, что его высокопреосвященство снова готов к сотрудничеству, но я его нагло проигнорировал. Так что, по сути, я сейчас лезу в логово льва, с совершенно неясными последствиями для себя. Но, как говорится, бог не выдаст свинья не съест, посмотрим, сейчас мне без помощи де Бургоня не обойтись. И есть что ему предложить взамен.

— Прошу, его высокопреосвященство ждет вас… — низенький щуплый служка в помятой рясе отступил от калитки.

Я мысленно перекрестился и шагнул в архиепископство…

Глава 7

— Прошу… — служка с легким поклоном пропустил меня вперед.

Едва сделал первый шаг, как из-за поворота коридора, шагая в ногу, появились три церковных гвардейца в начищенных кирасах и алебардах в руках, во главе с дюжим сержантом, украшенным бантом на плече — знаком своего чина.

— Прошу сдать ваше оружие, сир… — сухо проговорил сержант.

Одновременно позади меня раздался лязг латных башмаков об каменные плиты пола.

«Сзади тоже латники… — сделал я вывод про себя. — Твою же мать, окружили демоны… А раньше с клинками пропускали. И нахрена, спрашивается? Хотят арестовать? Или кардинал до конца не уверен в моей благонадежности? Задержать меня де Бургонь вряд ли решится, да и незачем ему. Значит решил подстраховаться. Действительно, мало ли что может вытворить сумасбродный граф де Грааве? В последнюю нашу встречу, я едва не ввязался в драку с гвардейцами. Или просто жути наводит, чертов поп? Скорее всего. Придется разоружаться. Так сказать, наглядно продемонстрировать смирение. Н-да… а стремно безоружным в логово инквизиции лезть. Как голым на рыночной площади прогуливаться…»

— Ваше оружие, сир… — сухо повторил сержант.

Выдержав короткую паузу, я снял перевязь с эспадой. Потом, еще немного помедлив, добавил к ней мизерикорд и все вместе передал гвардейцу.

Но тычковый кинжал в креплении на внутренней стороне пояса и стилет в рукаве оставил. На всякий случай, которые, как всем известно, всякие бывают. Толку от этих зубочисток мало, но для того, чтобы не попасть живым в руки палача — вполне хватит.

К счастью, обыскивать меня не стали.

— Прошу за мной, сир… — сержант четко исполнил команду «кругом» и потопал по коридору.

Через пару минут мы подошли к окованной фигурными железными полосами двери.

Сержант легонько стукнул костяшками пальцев по дубовым плахам и сделал мне приглашающий жест.

«Не приведи тебя Господь, даже залапать мои клинки… — буркнул я про себя. — Своими руками вспорю…»

И перешагнул через порог.

Кабинет ординария архиепископства Камбре, кардинала де Бургоня, ничуть за это время не изменился. Те же дубовые резные панели и шелковые драпировки на стенах, тот же палисандровый паркет на полу, та же мебель и облицованный рельефными изразцами камин. Вот только кресло, в котором сидел де Бургонь, оказалось развернутым от камина к входу.

Сам же кардинал слегка постарел, и оттого, стал еще больше похож на Ришелье в исполнении замечательного российского актера Трофимова. В свое время я даже принял его за собрата попаданца, но, к счастью, подозрение не подтвердилось.

Вставать мне навстречу кардинал даже и не подумал, руку для целования тоже не пожаловал. Надо понимать, подчеркивая сухостью приема, свое отношение ко мне.

— Ваше высокопреосвященство… — я обмел перьями берета свои ботфорты, исполняя образцовый придворный поклон.

Но на колено, как того велят правила, ставать не стал. Обойдется пройдошный попик.