— Что ему было нужно? — напирала на меня Жонкелия. — Ты что молчишь? Он тебе что-нибудь сделал? Тогда я его… — она свирепо оглянулась, увидела графа, и лицо её изменилось, как по волшебству. — Это же граф! — воскликнула она, поправляя чепец и изображая радушную улыбку. — А что за дама рядом с ним? — и радушие тут же исчезло, как его не было… — Никогда её раньше не видела.

— Возможно, его жена? — подсказала я, успев поймать за лохматую чёлку Лексуса, вид которого тоже был далек от радушия.

— Жена?! — переспросила она оскорблено.

— Или невеста, — я не удержалась, чтобы не подшутить над ней. — Какая жалость, верно? А ведь вы его уже для себя присмотрели…

— Мелешь, как мельница, — привычно огрызнулась мамаша Жо, но на донну Анну и правда начала смотреть, как на соперницу.

— Займите их, — сказала я, заводя Лексуса за изгородь, где ему и полагалось быть, — а я пока привяжу нашего милого кусучего ослика, пока он не добрался до других ляжек.

— Фу, какие грубости, — заворчала Жонкелия, но пошла навстречу графу, кланяясь на ходу.

Я же воспользовалась благовидной причиной, чтобы не встречаться с донной Анной лицом к лицу хотя бы в ближайшие минут десять. Привязывая Лексуса к изгороди, я заметила, что веревка, болтавшаяся у него на шее, оборвана.

— Если ты такой силач, что постоянно срываешься с привязи, — поругала я его, привязывая покрепче, — то завтра помчишь мою коляску, как ветер. И попробуй только заупрямься!

Осёл посмотрел на меня с немым укором, и я смягчилась, потрепав его по шее.

— Ладно, спасибо, что защитил меня. Это был очень милый поступок милого ослика.

Лексус милостиво принял мои извинения и обнюхал мои руки и поясную сумочку, выпрашивая чего-нибудь вкусного.

— Ещё раз прости сердечно, — сказала я, показывая, что в сумочке у меня ничего нет кроме горсти медяков. — Угостить тебя нечем, но я исправлюсь и принесу тебе яблочко. Ведь мой Лексус любит яблочки?

— Вы разговариваете с ослом? — раздался нежный голос бывшей жены господина Кроу.

Оглянувшись я увидела, что Жонкелия о чем-то говорит с графом, кланяясь ему через слово, а госпожа Анна подошла к изгороди и теперь с любопытством наблюдала за мной, улыбаясь так нежно, словно мы были лучшими подругами.

— Лексус — очень приятный собеседник, — ответила я, поглаживая осла по холке, — очень внимательно слушает и никогда не перебивает.

— О, так это и мои главные достоинства! — подхватила госпожа Анна. — Возможно, я покажусь вам более приятной собеседницей, чем ваш ослик?

— Сомневаюсь, — я отбросила всю показную любезность и вышла за изгородь, крепко примотав ворота. — С Лексусом я ещё могу быть уверена, что он никому ничего не разболтает. А с вами, дорогая госпожа… ещё упрячете в Бедлам.

— Разве у вас есть такие тайны, за которые могут отправить в королевскую лечебницу? — господа Анна говорила учтиво, но слова так и жалили.

— У каждого из нас есть тайны, — сказала я. — Даже у вас. Разве не так?

Мы немного помолчали, глядя друг на друга, как бойцы, которые примериваются, куда нанести удар.

— Конечно, за ваши тайны вас не упрячут в дом сумасшедших, — продолжала я, — но могут упрятать в другое, ещё более неприятное место.

— Вы говорите со мной, будто я — чудовище какое-то, — сказала госпожа Анна, не теряя благожелательного вида. — Это Рейвен вам наплакался? Фу, как недостойно для мужчины обсуждать бывшую жену.

— Ой, ну просто с ума сойти, — ответила я, не удержавшись от сарказма.

— А вы совсем не производите впечатления деревенской простушки, — госпожа Анна прищурилась. — Вы…

— Прошу прощения, пойду, поздороваюсь с графом, — перебила я её, не желая слушать, какое я произвожу впечатление.

Госпожа Анна осталась у загона, а я подошла к графу Фуллартону и поклонилась.

— Вы не предупредили, что приедете, ваша светлость, — сказала я очень любезно. — Мы не успели подготовиться, чтобы принять вас должным образом.

— О, не беспокойтесь, — граф тоже был чрезвычайно любезен. — Сегодня я у вас нежданный гость, и всё понимаю.

— Как мило с вашей стороны… — начала я.

— Но всё же я хотел бы просить вас об услуге, хозяйка, — вот только водянистые глазки графа смотрели на меня совсем не просительно.

— Мы же решили насчет аренды, если вы об этом…

— Нет, речь не о ваших долгах, — граф ввернул слово «долги» с такой лёгкостью и непринуждённостью, но я сразу напряглась, понимая, что это не к добру. — Не могли бы вы приютить на некоторое время вот эту женщину, — его светлость сделал широкий жесть в сторону госпожи Анны, и мы с мамашей Жонкелией повернулись посмотреть на неё — послушно, как деревянные болванчики.

— Мой врач посоветовал мне здешний воздух, — кротко объяснила госпожа Анна, подходя к нам и обмахиваясь надушенным платочком. — Надеюсь, я не стесню вас, уважаемая Эдит?

Жонкелия насупилась, рассматривая гостью в траурном платье, а я изобразила улыбку:

— Разрешите прежде поговорить с господином графом… уважаемая. Он — владелец этой земли, и мне хотелось бы обсудить с ним кое-что.

— Нет необходимости, — граф, похоже, уже всё решил.

Но я всё равно взяла его под руку и увела в сторонку.

— Ваша светлость! — начала я бешенным шёпотом. — Вы что же это делаете?! Мы с вами договорились о производстве бумаги, решили держать всё в тайне, а вы приводите ко мне какую-то незнакомую даму? Может, она — шпионка?!

— Не говорите ерунды, хозяйка, — томно отмахнулся от меня граф Фуллартон. — Я знаю эту бедную женщину уже много лет, и знаю её семью. Она — бывшая жена нашего…

— Бывшая жена господина Кроу, я знаю, — перебила я его и продолжала почти свирепо. — Но это не помешает ей увидеть то, чего не следует. Я настаиваю, господин граф. Моя работа близится к концу и…

— Такое волнение о нашем деле похвально, — промурлыкал он, — но я уже всё рассказал госпоже Анне.

— Что?! — ахнула я. — Вы?!.

— И она полностью поддержала наши начинания, — важно заявил граф. — Даже предложила оплатить постройку дороги к мельнице.

Последняя фраза заставила меня закрыть рот, хотя я собиралась возразить. Госпожа Анна решила очень щедро заплатить за своё проживание на берегу озера. И что теперь прикажете делать? Конечно, граф схватился за её предложение двумя руками.

— Очень выгодная сделка, — граф поверх моей головы приветливо кивнул бывшей жене судьи. — Вы же сами настаивали, что здесь нужна хорошая дорога.

— Вот когда построит дорогу, тогда пусть и приезжает жить, — сказала я мрачно и нарочно повысила голос, чтобы услышала настырная гостья: — У нас на мельнице негде поселить такую знатную и изысканную даму.