— Но в самом начале в нем был каток, — напомнила Николь.

— Едва ли каток даст большие сборы, — сказал он. — Вторая инкарнация более перспективна: кинотеатр и танцевальный зал. Но витражи ар‑деко надо сохранить во что бы то ни стало.

— Вы в самом деле сделали бы наверху танцевальный зал?

— Думаю, полезнее будет устроить многоцелевое помещение. Если сиденья не фиксировать жестко, можно показывать там и кино, а также использовать его как зал для танцев и конференц‑зал.

— Конференц‑зал? — переспросила Николь.

— Именно, — кивнул он. — Стулья после кинопоказа можно расставить вдоль стен для танцевальных вечеров или сгруппировать как угодно для конференции, например, полукругом. Можно подобрать подходящие столики, которые сгодятся и для кинопоказа, и для танцевальных вечеров. И для какого‑нибудь клуба, который захочет арендовать помещение для занятий хобби — всякими искусствами и ремеслами, как вы говорили. Можно будет устраивать арт‑чае‑пития.

— Арт‑чаепития? — спросила заинтригованная Николь.

— Занятия искусствами — это вышивание, живопись или гончарное дело с перерывом на пятичасовой чай.

— Занятный термин… впрочем, это интересно. Но захочет ли кто‑то арендовать кинозал для конференции?

— У вас по соседству отель, — напомнил он, — который охотно арендует зал как основное помещение для проведения конференций.

— А как быть с напитками и закусками для делегатов?

— Зависит от вашего персонала и возможностей. Здесь как раз мы могли бы объединить усилия. Можно прикинуть расходы и распределить их пропорционально. Я сейчас просто размышляю вслух. Например, вы можете предложить закуски а‑ля фуршет и кофе, а я более полноценный ужин, потому что у меня настоящая кухня.

— Уж конечно, — сказала она.

— Теперь насчет нижнего помещения… Там у нас кинозал, как таковой. Сиденья можно отреставрировать.

— Сиденья там старые и неудобные. Мультиплексы предлагают сиденья класса люкс, и, наверное, мне стоит установить такие.

Но он покачал головой:

— Вы не сможете соперничать с мультиплексами, имея всего два зала, причем один работающий нерегулярно. У них по двадцать кинозалов и фильмы демонстрируются круглосуточно.

— Значит, мы должны предложить, что‑то особенное.

Интересно, подумал Габриэль, сознает ли она, что употребила местоимение «мы»?

— Например?

— Когда я изучала кинотеатры моих ближайших конкурентов, мне пришла в голову мысль — вместо традиционных сидений сделать удобные диваны, а рядом поставить маленькие столики, чтобы можно было ставить напитки и закуски.

— То есть создать домашнюю обстановку, за которой просто придется выйти из дома? — спросил он. — Вы получаете домашний уют и комфорт, и одновременно качественную профессиональную демонстрацию и звук — по‑моему, это может хорошо сработать!

— И когда билетер проводит вас на место, он сразу же примет ваш заказ на еду и напитки. Потом он принесет заказанное и поставит на столик.

— Мне правда это нравится! Даже очень. Но чтобы подавать спиртное и горячее, придется получать лицензию.

— Надо продумать меню как следует.

— Еда будет такая, которую легко готовить — скажем, пицца, бургеры, хот‑доги, куриные наггетсы.

— Это вместо классических для кинотеатров закусок?

— Нет, ведь не каждый захочет подкрепляться основательно. Мы оставим и привычный попкорн, шоколад, тортильи. А мороженое будет местных производителей.

У нее загорелись глаза.

— Знаете, на что это похоже? — спросил он.

— На что?

— На наши прежние беседы в Сети. Даже лучше, потому что мы видим друг друга.

Николь мгновенно насторожилась.

— Извините, мне нужно в дамскую комнату, — сказала она.

— Это в той стороне. — Он указал ей за спину.

— Спасибо.

Николь остановилась у кассы и вынула кредитку.

— Столик мистера Хантера. Хочу сейчас расплатиться за обоих.

— Как угодно, мэм, — сказал официант.

— Спасибо, — улыбнулась Николь.

«Знаете, на что это похоже? На наши прежние беседы в Сети. Даже лучше…»

Его слова звучали в ее голове. Он был прав!

Но она не знала, что с этим делать, потому‑то, струсив, и ретировалась в туалет.

Этим вечером Габриэль не был акулой в деловом костюме, на нем были обычная рубашка и легкие брюки, и он не выглядел таким важным.

Но… они по‑прежнему оставались противниками. Разве можно исключить, что он не обманет ее так же, как Джефф?

Так ничего для себя не решив, Николь вернулась за столик. И за десертом преимущественно молчала.

Узнав, что Николь оплатила счет, Габриэль возмутился:

— На ужин пригласил вас я, значит, и платить мне.

— А я сразу сказала вам, что платим пополам.

— Тогда почему вы заплатили за весь ужин?

— Потому что вы два раза покупали мне кофе и еще брауни, а я не люблю влезать в долги.

— Зато теперь вам буду должен я.

— Это меня больше устраивает.

— А меня нет. И мы еще не закончили наше обсуждение.

Внутри у Николь все затрепетало. Что он собирается предложить?

— По‑моему, мы все обсудили, — сказала она. — Вы согласились, что «Электрический дворец» стоит восстановить, и поняли, что он не продается.

— Но мы не обговорили условия проведения конференций. Вас устроило бы пользоваться нашей кухней вместо того, чтобы оборудовать собственную?

— Это если я соглашусь использовать кинотеатр так, как предложили вы. Но у меня есть и свои идеи. — В конце концов, это ее бизнес! Десять лет она плясала под чужую дудку и не собиралась позволять Габриэлю перехватить инициативу.

— Я думаю, нам стоит встретиться еще раз, — сказал он. Выглядел он спокойным и невозмутимым. И Николь поняла, что хотела позлить его.

— Я не захватила с собой ежедневник, — сказала она. По лицу Габриэля было ясно видно, что он ей не поверил.

— Напишите мне, когда вы сможете.

— Хорошо, я напишу, — сказала она. Так у нее будет возможность уклониться. Шанс сказать «нет» после того, как она спокойно обо всем поразмыслит. Габриэль настойчив и умеет использовать свое обаяние, таким же был с ней Джефф. Но, пойдя у него на поводу, она страшно обожглась.

— Хорошо.

Теперь, с приливом, сходни легли почти горизонтально, и Габриэлю уже не было необходимости переносить ее на берег на руках. Николь не знала толком, что испытывает — облегчение или разочарование. Он не пригласил ее и домой, выпить кофе, а она совсем не была готова пригласить его за этим же к себе. Он не попытался поцеловать ее при прощании, даже в щеку.