Шрифт:
Интервал:
Закладка:
"Теперь я знаю, что такое посольство было обречено на провал. У сьельсинов нет союзников. Торговых партнеров. Только хозяева и рабы. Но в то время я не был уверен, кто из нас настоящие монстры". Я стряхнул с себя воспоминания. "Я не хочу, чтобы история повторилась здесь".
"История повторяется только потому, что человеческая природа никогда не меняется", - размышлял Эдуард. "Мы думаем, что зашли так далеко, но все мили, пройденные нами с тех пор, как мы покинули Сад, - это лишь дюймы по сравнению со световыми годами, которые нам предстоит пройти".
Я улыбнулся. Разве я не думал о том же самом тысячу раз до этого?
"Мы те же животные, что и всегда", - кивнул я. "Даже Экстры не могут этого изменить. Они просто разрушают себя, пытаясь стать кем-то другим".
"Я много думал об этом с тех пор, как приехал сюда", - сказал Эдуард. "Сколько из этих людей уже не те, кем они родились? Сколько из них погубили свои души в погоне за мечтой о совершенстве?"
"Это урок для всех нас", - сказал я. "Но Хенрику нужно поговорить со своими людьми. До Латарры еще много лет, и последнее, что нам нужно, это чтобы какой-то нервный легионер выстрелил в одного из драгун Лориана. Только он меня не послушает".
"Он послушает меня", - сказал Эдуард. Он молчал столько, сколько потребовалось, чтобы пройти еще десяток шагов. "Ты прав. Это будет кто-то из наших, если это вообще кто-то будет".
"Люди Гошала мягкие, как глина", - сказал я. "Ручаюсь, что ни один из них не участвовал в боях, если бы не Сабрата, и большинство из них были в воздухе". "Гаделика" вступила в бой с кораблем-миром Музугары, но, насколько мне известно, он не был взят на абордаж, и ни один из ее десантников не был отправлен на поверхность луны сьельсинов.
Мы подошли к лифту, который должен был доставить нас вниз, на уровень трюма, где дремал "Аскалон", к черной металлической двери в черном металлическом зале. Внезапно я осознал, что вижу в нем наши смутные отражения. Тени и призраки.
"Скоро они закалятся в боях, - сказал Альбе, открывая лифт.
"Сколько из них сломается, интересно?"
Эдуард сделал неопределенный жест, похожий на пожатие плечами. "У нас есть то, что осталось от людей Клаван. И ирчтани. И ты". Он хлопнул меня по плечу. "Сам по себе ты, несомненно, стоишь целой армии".
Это вызвало у меня грубый смешок. "Посмотрим".
"Люди не возвращаются из мертвых без причины", - заметил Эдуард. "Тем более дважды."
Мы добрались до "Аскалона", намереваясь продолжить нашу беседу наедине за партией в лабиринтные шахматы.
Но нашей игре не суждено было состояться.
Нима встретил нас в холле, привлеченный звуком голосов. Смуглое лицо слуги вытянулось, губы сжались, брови нахмурились. "Доми! - начал он. "Хозяин, хозяин! Она... наверху".
Я отошел от Эдуарда и схватил слугу за руку. "Кассандра?"
"Да, милорд!" кивнул Нима. "Девушка вернулась. Прибыла около часа назад. Я сказал, что вы гуляете с агентом Альбе. Здравствуйте, агент Альбе!"
Эдуард слегка поклонился.
"Она наверху, в переговорной, вы, должно быть, прошли мимо нее", - сказал Нима, похлопав меня по запястью, чтобы я отпустил его.
Я так и сделал. Посмотрев на Эдуарда, произнес: "Прошу меня извинить". Двери в переговорную были закрыты, мы с Эдуардом спустились на нижнюю палубу, где у меня была каюта, чтобы забрать доску друажи.
Музейный католик поклонился во второй раз. "Может быть, завтра?"
"Завтра", - согласился я, но уже двинулся дальше. Я поднялся по лестнице, где когда-то урслик-убийца Александра пытался убить нас с Валкой, и, перепрыгивая через две ступеньки за раз, вернулся на уровень столовой и мостика. Повернув направо, я прошел по коридору в заднюю часть маленького корабля и открыл дверь.
Она сидела точно на том же месте, где сидел капитан Гошал, положив голову на стол. Когда я вошел, она подняла глаза, и я сразу понял, что она пьяна. Ее глаза медленно фокусировались, а лицо стало странно серьезным, как это бывает у пьяниц, когда они пытаются изобразить трезвость. Если этих признаков было недостаточно, оставалась еще и сама бутылка. Прозрачное стекло с красно-черной этикеткой джаддианского винодела.
Зивания. Откуда она взялась?
"Ты!" - она ткнула в меня пальцем. "Они все думают, что ты - это он".
"Я - это я, Кассандра", - сказал я, сделав пару осторожных шагов в комнату. Я слишком хорошо чувствовал напряжение, витавшее в воздухе, как дым, более сильное, чем страх людей Гошала перед своими экстрасоларианскими сторожевыми псами. Любое неверное движение, любое неверное слово - и все может обернуться катастрофой.
Девушка зашипела. "Тогда докажи это!"
Ее глаза были красными. Я почувствовал, что должен подойти к ней, должен обнять ее и прижать к себе. Не для утешения, а чтобы уверить девушку, что я настоящий, надежный и сам по себе.
Но я этого не сделал, понимая, если поступлю так - особенно с Кассандрой в ее нынешнем состоянии - это только отдалит ее от меня.
Я чувствовал себя так, как должен чувствовать себя человек, ступающий босыми ногами по каменному полу, засыпанному битым стеклом. Я не смел пошевелиться. Вся радость, которую я испытал, услышав новость от Нимы, мгновенно испарилась. Моя дочь тогда была змеей, а я - неопытным заклинателем змей.
"Как мне доказать это?" спросил я, приподнимая руки, как будто она наставила на меня пистолет.
"Ты мне скажи", - ответила она. "Эти люди могут… копировать воспоминания, верно? Они могли бы сделать тебя таким же, как он, если бы захотели".
"Если это то, чего они хотели, почему они сделали меня таким?" Спросил я ее, разводя руками.
Это был тот же аргумент, который я использовал в отношении Гошала, но здесь он произвел больший эффект. Кассандра села чуть прямее, схватила одной рукой свою бутылку со зиванией и потащила ее к себе через стол. "Я не знаю", - сказала она и выпила. "Все это не имеет никакого смысла". Она надолго замолчала, ее взгляд скользнул от моего лица к какой-то неопределенной точке на столе.
Сколько у нас с Валкой было споров… просто так?
Мы те же животные, что и всегда...
Плечи Кассандры тут же затряслись, и она сгорбилась, но не издала ни звука.
"Я видела это, понимаешь?" - сказала она ровным и сухим голосом, как цветок, зажатый между листьями. "То, что
