вкратце, — Сэг по-прежнему сверлил меня неприязненным взглядом — широкоплечий, могучий, он походил на медведя. Говорил он медленно, будто ему было жалко слов. — Если вкратце, то мы исцеляем людей. Мы — храмовники-лекари, мы лечим людей, понятно?!

Вопрос был задан с таким нажимом, что я почувствовал настоятельную необходимость ответить.

— Мне понятно, — сказал я как можно миролюбивее. — Храмовники-лекари исцеляют людей. Это вполне логично, мне всё понятно.

Глаза Сэга медленно налились кровью. Сай напрягся, молодой врач подался назад, а его товарищ, самый старший из присутствующих, предостерегающе поднял руку. Грузный лекарь очень медленно, очень глубоко вдохнул.

— Дорогой представитель племени Алласау, — начал он с приторными интонациями. — Прошу вас, слушайте внимательно и запоминайте, поскольку в следующий раз я могу не сдержаться. Храмовники-лекари исцеляют людей, — он сделал долгую паузу, подняв указательный палец, — чьи болезни, как было доказано Храмом, не являются проклятием Фериссии или карой за грехи. Мы... Мы просто исцеляем людей, вот вся разница. Лечим всех, вам понятно?!

— Да, понятно, — я с готовностью закивал. — Большое спасибо, что объяснили.

— Подожди, Сэг, — недовольство, копившееся на лице молодого врача всё то время, пока его коллега говорил, наконец, нашло себе выход в словах. — Дело, в общем, не в этом, а в тех методах, которые мы применяем. Мы проводим исследования — так сказать, совершенствуем...

— Диль, это неважно, — оборвал его Сэг, слушавший с нескрываемым раздражением. — Важно то, что мы лечим людей, и только это.

У Диля было выражение лица человека, чьей любимой песне наступили на горло и который при этом слишком хорошо знает, что спорить бессмысленно.

— И пусть. Но я с этим не согласен, — сказал он негромко, обиженно скрестив на груди руки.

— Твоё дело, — буркнул Сэг. — У вас всё?

— Да, конечно, — поспешил ответить за меня Сай. — Огромное спасибо за терпение и за ваше время.

Жрец начал недвусмысленно подталкивать меня к выходу, и я повиновался.

— Да, кстати, — бросил мой спутник словно бы невзначай. — Мелисса просила сказать, что мы через час выступаем. Это всё, мы уходим.

Лицо миссионера от медицины побагровело.

— Через час? — взорвался он. — Какого голема, Сай! Ты думаешь, у нас остаётся хоть какое-то время на сборы?!

Сай улыбнулся обезоруживающей улыбкой.

— Просто сотвори ещё одно чудо, — сказал он. — Для неё. Это она так сказала. Пошли, пошли!

Под летящие нам вслед проклятия мы пробежали через палату и выскочили наружу.

— Секретарь — должность далеко не всегда почётная, но порою весьма интересная, — доверительным тоном поведал Сай. — Ну, как вам, понравилось?

— Я далеко не всё понял, — признался я.

Жрец улыбался.

— Молодой этот, Диль... Что именно они разрабатывают?

— Новые методы лечения больных, что же ещё? Я бы мог вам рассказать, но в наших терминах вы всё равно ничего не поймёте. Сюда, пожалуйста.

Мы обошли храм и ступили в лес. Ночь была лунная, и идти было почти комфортно.

— Даже если я переведу в ваши термины, вы всё равно не поймёте, если вы только не врач, — продолжал Сай. — А если поймёте, то скажете, что все наши разработки — пещерный век, и будете, чёрт возьми, правы... А хотите знать мой взгляд на эти вещи?

— Хочу.

— Плохо лечить людей — плохо. Хорошо лечить — хорошо. Лечить одинаково хорошо — хорошо, но лечить всё лучше и лучше — ещё лучше. В мире есть немало людей, которые назвали бы каменным веком ваши самые распередовые техники излечения и тоже были бы правы. Так что теперь — не лечить?

Он вдруг умолк на полуслове и посмотрел на меня как-то затравленно.

— Одёргивайте меня, если я буду слишком много трепаться, ладно? — жалобно попросил он. — А то я могу... Привык, знаете ли, к тому, что меня воспринимают исключительно как голос Мелиссы, и, когда появляется новый слушатель, меня порой прорывает.

— Что вы, — возразил я. — Говорите, пожалуйста, мне весьма интересно.

— Спасибо, — кивнул Сай. В его очках отражались огни приближающегося лагеря.

***

Посещение лечебницы дало мне некоторое представление о том, что я должен буду увидеть во время экскурсии. Я ожидал, что меня будут знакомить с умными, честными, самоотверженными людьми общественно полезных профессий, светлых идеалов и высоких целей, решительно противостоящими прогнившим порядкам предательски-низких миров Сугов и Сигаулов. Я ждал кульминации борьбы света с невежеством — борьбы, над которой флагом реяло бы имя Мелиссы. Я ждал этого; я ошибся.

Из всей экскурсии я не запомнил практически ничего — может быть, сказывалась усталость этого безумного дня, а может, я просто не знал, что именно следовало запоминать. Сай водил меня от палатки к палатке, от человека к человеку, от судьбы к судьбе — но везде ограничивался набором дежурных фраз и приветствий: «Привет, как дела?» — «Что родители?» — «А как сам?» — «Пошли дела кое-как?» — да ещё иногда: «Мелисса сказала, через сорок минут выступаем». Я вслушивался в эти беседы, ища в них скрытый смысл, но его там не было, так что вскоре я плюнул и стал просто таскаться за Саем подобно ребёнку, боящемуся отстать от родителей, тем более, что его слова,