Я звоню на работу Букеру и рассказываю, чтомоя клиентка по делу о разводе — славная девчушка — вчера вечером убила своегомужа, а я хочу вытащить её из тюрьмы. Прошу его о помощи. Брат Марвина Шэнкла —судья по уголовным делам, и я хочу, чтобы он освободил её под моепоручительство, либо под смехотворно низкий залог.

— Неужели после пятидесятимиллионного вердиктаты докатился до бракоразводных дел? — поддразнивает меня Букер.

Я натужно смеюсь. Знал бы он, в чем дело, емубыло бы не до шуток.

Марвина Шэнкла сейчас в Мемфисе нет, но Букеробещает навести справки. В половине девятого я покидаю нашу контору, сажусь в«вольво» и мчусь в центр. Всю ночь я старательно гнал от себя мысли о Келли зарешеткой.

* * *

Я вхожу в здание Судебного центра округа Шелбии устремляюсь в контору Лонни Шэнкла. И тут же узнаю, что судья Шэнкл, как иего брат, куда-то отбыл, и ожидается ближе к вечеру. Тогда я сажусь за телефони начинаю разузнавать, как и где раздобыть необходимые для освобождения Келлибумаги. Она лишь одна из множества арестованных вчерашним вечером, и я убежден— её дело по-прежнему в полицейском участке.

В половине десятого мы с Деком встречаемся ввестибюле. Он передает мне копию протокола о задержании. Я отправляю его вучасток, чтобы он выяснил, где находится её дело.

Контора окружного прокурора округа Шелбирасположена на третьем этаже здания Судебного центра. Под началом у окружногопрокурора трудятся более семидесяти обвинителей, разбитых по пяти отделам. Вотделе бытовых преступлений их всего двое — Морган Уилсон и ещё одна дама. Посчастью, Морган Уилсон сейчас на месте, и сложность лишь в том, чтобы пробитьсяк ней на прием. В течение получаса я обольщаю её секретаршу, и наконец удачамне улыбается.

Морган Уилсон — ослепительная женщина летсорока. У неё твердое рукопожатие и улыбка, словно говорящая: «Мне чертовскинекогда. Выкладывайте, что там у вас, и выметайтесь!». Кабинет её заставленпапками с пола до потолка, однако выглядит все организованно и аккуратно. Приодном взгляде на чудовищный объем работы, который лежит на плечах у этойженщины, мне становится не по себе. Мы усаживаемся, и только тогда до неё вдругдоходит, кто я такой.

— Как, мистер Пятьдесят миллионов? —спрашивает она, улыбаясь уже совсем иначе.

— Да, это я, — отвечаю я, пожимая плечами.Прошлое забыто, сейчас я занимаюсь другим делом.

— Поздравляю. — В голосе звучит нескрываемоеуважение. Вот она, цена славы. Похоже, в данную минуту Морган Уилсон делает тоже, чем занялся бы на её месте любой другой юрист — подсчитывает денежныйэквивалент одной трети от пятидесяти миллионов.

Сама она получает не больше пятидесяти тысяч вгод, поэтому ей хочется поговорить о пролившемся на меня золотом дожде. Я внескольких словах рассказываю о процессе и том, какие чувства обуяли меня,когда я услышал вердикт. Затем перехожу к существу дела.

* * *

Она выслушает меня внимательно, по ходу делаязаписи. Я передаю ей копии нынешнего и прошлых заявлений о разводе, копиипротоколов об арестах Клиффа за избиение жены. Обещаю к концу дня принестивыписку из истории болезни. В красках описываю, как выглядели самые страшныеследы побоев.

Почти все громоздящиеся вокруг папки так илииначе связаны с мужчинами, которые избивают своих жен, детей или подруг;несложно поэтому представить, на чьей стороне Морган.

— Бедняжка, — вздыхает она, и что-топодсказывает мне: она имеет в виду вовсе не Клиффа. — А каковы её габариты?

— Рост около ста шестидесяти пяти. И весит какпушинка.

— Как же ей удалось нанести смертельный удар?— в голосе её звучит благоговение, нежели осуждение.

— Она была насмерть перепугана. Он был пьян.Каким-то чудом ей удалось завладеть его битой.

— Молодчина, — шепчет она, и меня пробираютмурашки. Ведь Морган — обвинитель!

— Мне бы хотелось, чтобы её выпустили изтюрьмы, — говорю я.

— Я должна изучить материалы дела. Я самапопрошу, чтобы сумму залога снизили. Где она живет?

— В приюте, — отвечаю я. — В одном изподпольных и безымянных заведений.

— Я знаю, — кивает Морган. — Не знаю, что бымы без них делали.

— Там-то она в безопасности, но сейчасбедняжка в тюрьме, хотя она ещё вся в синяках после последнего избиения.

Морган указывает мне рукой на громоздящиесяпапки.

— Вот вся моя жизнь.

Мы договариваемся, что она примет меня завтрав девять утра.

* * *

Вместе с Деком и Мясником мы встречаемся внашей конторе, чтобы перехватить по сандвичу и обсудить план дальнейшихдействий. Обойдя всех соседей Райкера, Мясник нашел только одну соседку,которая вроде бы слышала какой-то треск. Она живет в квартире над головойРайкера, и вряд ли могла меня видеть. Должно быть, она услышала, как отмогучего удара Малютки Клиффа вдребезги разлетелась деревянная подставка дляспеций. Полицейские её не расспрашивали. За три часа, которые провел тамМясник, полиция туда носу не казывала. Квартира заперта, запечатана, нопользуется повышенным вниманием. Как-то раз, к двоим здоровенным оболтусам,назвавшимся какими-то родственниками Клиффа, присоединилась компания егодружков, прикативших на грузовичке, и вся эта свора бесновалась заограничительной лентой, грозя кулаками невидимому противнику и грозя расправой.Зрелище не из самых приятных, заверяет меня Мясник.

Он также связался со своим приятелем взалоговом отделе, который согласился сократить сумму невозвращаемого задатка с обычныхдесяти процентов — до пяти. Это для меня весьма существенное подспорье.

Дек почти все утро провел в полицейскомучастке, раздобывая копии необходимых документов. Он даже ухитрился втереться вдоверие к Смазертону, подкупив его тем, что также питает глубокую ненависть(Ха-ха!) к адвокатам. Сам же он, якобы, никакой не ассистент адвоката, а всеголишь конторский служка. Кстати, по словам Смазертона, в участок около полудняпозвонил неизвестный, пообещавший прикончить Келли при первом же удобном случае.

Я собираюсь съездить в тюрьму, чтобы проведатьКелли. Дек тем временем свяжется с судьей, который отдаст распоряжениеосвободить её под залог. Рик, приятель Мясника из залогового отдела, уже ждетнас. Мы собираемся выйти из конторы, когда звонит телефон. Дек снимает трубку итут же передает её мне.