в этот день в город уже не возвращались. — Дантовское «И в этот день мы больше не читали» дало начало частому в литературе обороту, который здесь пародируется; ср. «И молодые люди в этот раз уже больше не целовались» [Чехов, Злой мальчик] 3. «В этот день артисты больше не работали» [Куприн, Белый пудель, гл. 5]. «И больше Эдуард Львович в тот вечер не играл» [Осоргин, Сивцев Вражек (1928), гл. «Дядя Боря»] и др.

3//13

А ночью зажгли костры и плакали особенно жалобно. — Фраза «А ночью…» типична для лирических мест (особенно концовок) старой прозы; ср. у Бунина: «А ночью бушует в лесу буря…»; «А в полночь… в окно прихожей быстро и тревожно застучал кто-то»; «А под вечер, тут же, у могилы, плясал всем на потеху…» и мн. др. [Мелитон, Суходол, Веселый двор]; у Чехова: «А ночью опять катались на тройках и слушали цыган в загородном ресторане» [Володя большой и Володя маленький]. Ср. другие типы концовок на «А…» в ЗТ 24//24.

Ночные костры — известный мотив русских лирических повествований (И. Тургенев, «Бежин луг»; А. Чехов, «Степь»; И. Бунин, «Антоновские яблоки», «Костер»; Л. Авилова, «Костры» и мн. др.). Персонажи «Голого года» Б. Пильняка «жгли костры и сидели у них, толкуя, пели песни…» [гл. 3].

И плакали особенно жалобно. — Ср. аналогичное («с подтекстом») употребление наречия «особенно» в поэзии: Сегодня, я вижу, особенно грустен твои взгляд, / И руки особенно тонки, колени обняв [Н. Гумилев, Жираф]; И однажды закат был особенно красен [Н. Гумилев, Экваториальный лес]; В груди першит. С шоссе несется пыль, / Горячая, особенно сухая [Бунин, Художник (о Чехове)].

3//14 По ночам он [Козлевич] носился с зажженными фарами мимо окрестных рощ, слыша позади себя пьяную возню и вопли пассажиров, а днем, одурев от бессонницы, сидел у следователей и давал свидетельские показания. — Ср. сходную антитезу дней и ночей в «Приключениях Тома Сойера»: «Дни Тома [после дачи свидетельских показаний о преступлении] были днями торжества и веселья, но его ночи были исполнены ужаса… Днем, выслушивая благодарности Поттера, Том был рад, что выдал тайну, во по ночам он жалел, что не держал язык за зубами» [гл. 24: Блистательные дни — ужасные ночи! Пер. К. Чуковского].

Эту формулу при описаниях дневного и ночного мира и образа жизни находим также у П. Мак-Орлана: «Так проходили дни. А ночами Маргарита искала старика, готового променять душу на молодость…» [Ночная Маргарита (русский перевод 1927), гл. 7]; у М. Булгакова: «Я писал… хронику в газету, а по ночам сочинял веселые фельетоны…»; «Днем я старался об одном — как можно меньше истратить сил на свою подневольную работу… Я ждал часа ночи… Я садился к столу…»[Москва 20-х гг., Ранняя неизданная проза; Театральный роман, гл. 2].

История Козлевича намечена в записи: «Шофер Сагассер. Чуть суд — призывали Сагассера — он возил всех развращенных, других шоферов не было» [ИЗК, 238].

3//15

…Фильм, представлявший узкосудебный интерес, был передан в музей вещественных доказательств… — О киножуликах и кинорастратчиках много сообщали в эти годы. М. Кольцов рассказывает о съемках фильма в Сибири, поглотивших 70 тысяч рублей: «Когда снятая лента была привезена в Москву и рассмотрена, оказалась такая белиберда и чепуха, что Пролеткино постановило считать картину не снятой и использовать только несколько кусков с видами Лены для хроники» [Кинококки (1026), Избр. произведения, т. 1]. Из обширного юмора на эту тему: «О кино-постановках. Сказать как будто бы неловко, / Но такова у нас ухватка: / Идет сначала постановка, / А дальше следует «посадка»» [Пу 12.1926]. «Великий немой» (рис. Н. Радлова): на первом рисунке кинооператор крутит ручку аппарата, подпись: «Съемка»; на втором — режиссер фильма едет на извозчике в сопровождении милиционера, подпись: «Прокат» [Пу 05.1926; см. ЗТ 23//12].

3//16

— Сам катайся. Душегуб! — Фраза литературна, напоминает те обращения, в которых отчаявшийся человек (обычно более низкого ранга) решается излить «всю правду» своему притеснителю. Ср. у Тургенева: «Душегубец ты, зверь, погибели на тебя нету… На, душегубец окаянный, пей христианскую кровь» [мужик — леснику, Бирюк]; у Толстого: «— Душегуб! — вдруг крикнул… [высокий малый] на целовальника. — Вяжи его, ребята!» [Война и мир, III.3.23]; у Горького: «Ах ты — паук!.. Ты кровососец паук — вот как!» [работник — хозяину, Коновалов]. Постепенно этот жест отчаяния приобретает стилизованный и юмористический оттенок. «Душегубцы, одним словом», — отзывается один чеховский персонаж о докторах [Симулянты]. «Душегуб!» — кричат доктору в фельетоне Л. Андреева [Я, в Поли. собр. соч., т. VI].

3//17

…Совслужа в длинной кавказской рубашке с баллонными рукавами… поясок с серебряным набором, каким обычно украшают сбрую ломовых лошадей… — Этот популярный костюм 20-х гг. описывает также В. Панова: «На всех [гостях на свадьбе] длинные, до колен, белые кавказские рубашки мягкого шелка с высоким воротом и застежками из мелких пуговиц — до самого подбородка; талии перетянуты узкими поясами с серебряным набором» [Сентиментальный роман, Собр. соч., т. 3: 426].

Этот стиль был фирменным для русской одежды. Уже у Тургенева упоминается «черкесский ремешок» [Степной король Лир, гл. 1]. У А. Солженицына в «Августе Четырнадцатого» читаем: «Вот, на черкеске проходящего горца [в Петербурге] видела она в перепояс узкий ремешок с бляшками черненого серебра и с ремешка свисающий кинжал» [гл. 8]. М. Горький в 10-е гг. «ходил в темной блузе, подпоясанной кавказским ремешком с серебряным набором» [И. Бунин, Горький]. У самого Бунина купец одет во фланелевую рубаху с воротом на пуговицах и носит пояс с серебряным набором [Игнат].

Об аналогичных украшениях у лошадей: «…серебряные бляхи и пряжки, в большом количестве покрывавшие сбрую, блестели на солнце» [Маркелов, На берегу Москва-реки, 52].

3//8

— Отойди, — угрюмо сказал Коэлевич. — То есть как это «отойди»?.. Может быть, мы желаем именно эх-прокатиться? — «Эх» в роли своего рода глагольного префикса, видимо, было ходячей шуткой; ср.: «Подозреваю, что хозяйка у меня из ех-веселящихся, соответственно и характер у нее не злобный и не придирчивый» [Шкловский, Zoo, письмо 1].

Сходная сцена есть в повести Р. Л. Стивенсона «Динамитчик». Молодой художник вывешивает объявление о сдаче квартиры, клиенты не идут; тогда он выставляет яркую, экстравагантную афишу, но напрасно. Наконец, некий джентльмен заходит спросить об условиях, но ожесточенный квартировладелец пытается выставить его вон: «Прошу извинения, — сказал посетитель, — что означает ваше необычное объявление? — Прошу извинения, — запальчиво ответил Сомерсет, — его смысл достаточно ясен. — И, наученный горьким опытом бояться насмешек, он хотел закрыть дверь, но джентльмен просунул в проем свою трость. — Не так скоро, прошу вас, — сказал он. — Если вы и вправду сдаете квартиру, перед вами потенциальный жилец». В ответ