— Он! — приглушенно ахнула я.

Стараясь производить как можно меньше шума, мы нырнули в узкий зигзагообразный коридорчик. Если до этого Тим шёл первым, то теперь он пятился вторым, держа наготове штатив. Я в то же время жалела, что утеряла свой рядом с боксом. У Химика мог быть пистолет, но всё же иметь второе хоть сколько-нибудь весомоеоружие в случае неожиданного столкновения нам бы не помешало.

В зале реанимации, когда Тим поравнялся со мной, мы едва ли ни бегом припустили вперёд. Тревожно прислушиваясь к окружающим звукам, я одновременно пыталась определить по ритмичным тянущим ощущениям в соске, всё ли нормально с Элиной. Кормить на таком быстром ходу было не самым лучшим вариантом, и я боялась, что она может подавиться.

— Нужно обезвредить этого подонка, — сжав зубы, твёрдо прошипела я, как только мы очутились в багровом коридоре операционного блока. — Этот урод нас ищет. Понимает, что мы не станем бежать в палатные секции из-за газа. Нападать на него самим рискованно. Он мог принести пушку. С ребёнком нельзя допустить перестрелку! А если погибнем мы, то он оставит её у себя.

Полутёмное помещение встретило нас кроваво-красным отливом стен. Отблески от металлических и светоотражающих аппаратных деталей и атрибутов лаборатории напоминали жидкую кровь, залившую эту гниющую бесхозную утробу.

Как только мы остановились, я прислушалась. Ничего. Ни шагов, ни голоса, ни каких либо ещё звуков позади.

— Он не мог пойти за нами в другую часть лаборатории?

— Не должен, — Тим помотал головой. — Здесь везде камеры. Он стопудов посмотрел, куда мы идём. Наверно, спешил словить нас в своём кабинете, но мы на пять сек его опередили. Другого направления для побега у нас больше не было, он это понимает.

Несмотря на страх, у меня в голове живо вспыхнула картина, как Химик с досадой и невольным любопытством наблюдает за нами в монитор. Разглядывает наши фигуры — крупную Тима и худенькую мою со скрытым под одеждой ребёнком. Смотрит, как мы слаженно движемся вместе.

— Он видел, как мы всё время шли вместе…

Ко мне начало приходить озарение. Довольно быстро оно стало чётким, и на его основании в мыслях один за другим стали возникать наброски будущего плана действий.

— Тим! Нам нужно найти, куда пока спрятаться.

Искать долго не пришлось. Бегло осмотревшись, я указала Тиму на аппарат для гемодиализа рядом с отдаленным углом комнаты, и мы отправились туда. Места за ним для нас двоих оказалось мало, так что Тим, стараясь производить минимум шума, быстро придвинул к нему ещё и загроможденную инвентарем тумбочку. Когда мы уселись на пол, я жестами попросила его дать мне время немного подумать. Лихорадочно соображая, я чувствовала, как раны на прислонённой к холодному аппарату спине заходятся болью. Лицо Тима, помимо беспокойного, было несколько удивлённым, но внимательно обращенным ко мне.

— Если он идёт сюда, значит сейчас не наблюдает за нами…

Должна сделать это.

Лишив себя времени на раздумья о том, как будет сейчас морально тяжело, я обнажила правую грудь и аккуратно отняла от неё Элину, молясь всем мыслимым и немыслимым богам, чтобы она не заплакала.

Пожалуйста, прости, так нужно.

То ли это сработало, то ли дочь просто уже наелась. Когда я вытянула её на руках, освобождая от одеяльца, она всего лишь пару раз хныкнула и затихла. Глаза дочки были опять закрыты. Я быстро полюбовалась красивым розовым комбинезоном с зайчиком на груди, умилительно крошечными ножками и ручками.

— Держи её, — передав девочку Тиму, я повернулась лицом к нему так, чтобы можно было следить за входом со стороны оперблока. Одним махом я сбросила с себя верхнюю одежду.

— У тебя шрам…? Охренеть…

— От операции. Он поиздевался. Сейчас всё нормально.

Я натянула свитер Илоны. Её толстовку и свою белую футболку, местами влажную от молока и крови, я торопливо накинула на Элину и подоткнула наподобие одеяльца. Следом сунула Тиму файл с документами дочки.

— Тим, тут все данные на неё. Так, карту-ключ ты мне уже дал…

— Кать, что ты задумала?

— Я уведу Филина в палатный отсек, — секунду поколебавшись, озвучила я. — А ты прячься здесь. Когда он уйдёт, беги, — сворачивая одеяльце наподобие свертка с ребёнком, я плакала, но продолжала говорить. — Беги с ней через тот лифт. Ты лучше меня разберёшься в его механизме, и у тебя больше сил для укрощения помощника этого гада. Да и для всех на своем пути.

— Что ты хочешь сделать? — в голосе Тима послышался страх. — Ты ведь не собираешься…

Осмотрев пыльные пластмассовые колбы на столе, я взяла одну покрупнее.

— Да и тебя он сразу убьёт. Я этого допустить не могу… А вот меня — не факт. У него на меня всё ещё особые научные виды.

Я положила колбу в импровизированный сверток одеяла на место, где положено быть голове младенца, и потянулась к тесёмочкам на шее Элины. Помимо обычного бантика, там было ещё и два узла. Развязывая их максимально осторожно, я чувствовала, как вместе с узлами раздираю собственное сердце.

Вдали послышался писк.

— Я заманю его в нужное место. Поверь, я знаю, что делать. Побегу от него с куклой, а настоящая Элина будет с тобой.

Пальцы подрагивали. Страх сильно дёрнуть завязки и потревожить дочь мешал, и теперь для чёткого выполнения работы мне требовалась дополнительная концентрация.

— Элина…?Это же…

— Да. И если… я всё-таки… не вернусь, — я судорожно сглотнула, — рассказывай ей обо мне… и как я её любила.

— Ну хватит, — неожиданно резко прошептал Тим. — Она сама с тобой познакомится, и ты ей всё сможешь сказать.

Последний узел…

— Тим, спаси её, — еле слышно прошептала я. — Пожалуйста, прошу, обещай мне. Она твоя дочь.

Закончив с чепчиком, я посмотрела ему в глаза. Даже в полумраке в них явственно различались застывшие блестящие слёзы.

Молча опустив голову, Тим кивнул. Плечи его дрогнули.

— Позаботься о ней… вообще. В жизни.

Мои собственные слёзы капнули вниз, на рукава свитера.

— Она ведь… родилась раньше срока? — хрипло спросил Тим. Почти что беззвучно он кашлянул, прочищая горло. А затем также тихо быстро вдохнул носом воздух и выдохнул через рот.

Кивнув, я осторожно стянула с её головки чепчик. У неё и вправду были мои чёрные волосы… Едва касаясь их кончиками подушечек пальцев, я погладила дочку, стараясь навсегда запомнить эти ощущения нежности и шёлковой мягкости.

— Вход на второй уровень открывается тоже чипом. Дальше прямо и до конца. Для дверей перед лифтом — синяя карта, — очень тихо, но разборчиво произнёс Тим, протягивая мне связку вытянутых разноцветных предметов с кругляшами