Упал-то он на сыру́ землю́.

Всплыла-то поленница преудалая

Добрынюшки на белы́ груди,

165 Хоцет скрыть у его да белы́ груди,

Посмотрить-то его да ретива́ серца́.

Тут увидел-то Илеюшка Муромец,

Скоцил-то он на добра́ коня,

Скрицял-то он своим да громким голосом:

170 «Не тронь моего бро́телка любимого,

То отсеку у самой да буйну голову».

Как скоцила она да на добра́ коня,

Хотела уехать от его,

А настыг-то Илеюшка на добро́м коню,

175 А отсек-то у ей буйну голову.

Говорил-то Илеюшка таковы слова:

«Мы приедем во город славнокиевской,

Расскажу я на чесно́м пиру,

Што сидела-то поленни́ца преудалая

180 На твоем-то задницей на бело́м лице».

Тут Добрынюшка скоцил на камень на море, думал, што корапь идет, хотел уйти отсюда, убился совсем. А Илья Муромец поехал в Киев, не доехал — в воротах ока́менел. И со всеми ими што-то сделалось:

Рубят на́двое, так двое делаются,

Рубят на́трое, так трое делаются.

142

ДОБРЫНЯ И ИЛЬЯ

Прежде Рязанюшка слободою слыла,

Ишо ныне Рязанюшка словет городом.

А во той-то во Рязани славном городи

Ишо был-то, жил Никитушка Романович,

5 Живуцись-то, Никитушка престарился,

А престарился Никитушка, преставился.

А осталась у Никитушки любима́ семья,

А любимая семе́юшка — молода жена,

Молода жена, дитя малое,

10 Ишо на́ имя Добрынюшка Никитин сын.

Не по дням ростет Никитушка, по минуточкам.

Совершилось-то Добрынюшки ровно восемь лет,

Стал-то ходить Добрынюшка во школочку,

Он учит-то себе востру грамотку,

15 Он ведь грамотку идет, как водой бредет.

Научился Добрынюшка вострой грамотки,

Совершилось-то Добрынюшки двенадцать лет.

Он стал-то ходить, гулять на уличку,

Играть-то шутить со ребятами.

20 Он ведь шуточки шутить стал немалые:

Он и за руку дитя хватит, дак и рука-то прочь,

Он и за ногу хватит — и нога прочь,

Он и за голову хватит — и голова прочь.

Стали доходить до его жалобы

25 Своей-то родимой маменьки.

Заворцяла на его да родима́я мать.

Тут возговорил-промолвил Добрынюшка Никитин сын:

«Ты сошей-ка мне, маменька, сумочку ременчату,

Я поеду-то, маменька, на Пучай-реку

30 Стрелять-то, палить серых уточек».

Видели Добрынюшку сряжаючи:

Он накинывал седёлышко черкаськое,

Он затягивал пружины все двенадцати,

А застегивал спинёцки серебряны,

35 А не для ради красы-басы,

А ради окрепушки богатырьские.

А выехал Добрынюшка во чисто́ поле,

Приехал ко столбу да богатырьскому,

Тут написано было на столбе:

40 «А перьву дорожечку ехать — женату быть,

А во вторую ехать дорожечку — богату быть,

А во третью дорогу ехать — убиту быть;

Первая заставушка — темны́ леса,

А вторая заставушка — черны́ грязи́,

45 А третья заставушка сидит Соловей на девяти дубах».

Тут подумал добрый молодец:

«Женитися мне рано ише,

А богаства у мня своего довольно,

А поеду я в ту дорожечку, где убиту быть».

50 Выехал Добрынюшка во чисто́ поле,

Едет-то Добрынюшка по чисту́ полю,

Он па́лицю мецет по подне́бесью,

А примат он да на белы́ рука.

...............

На столбах бога́тыри расписывались, Добрынюшка расписался, поехал. Поездил по полю и повалился отдохнуть. Илья Муромец и увидел по столбу, што проезжал Добрыня. Вдруг поехал Илейка Муромец к белу́ шатру. И пустил коня своего к пшеницы белояровой. А Илеюшка хотел убить Добрыню в шатру белополо́тненом, а сам раздумался: «Сонного убить, всё равно што мертвого. А лучше я его разбужу». Разбудил его.

55 Добрынюшка вскочил на добра́ коня,

И съехались с Илеюшкой, сразились.

Добрынюшка ударил его палицами тяжелыми. Выскоцил Илеюшка из седёлышка черкасьского.

А упал-то он на сыру землю.

Всплыл-то Добрынюшка на белы груди Илеюшки Муромцу,

Хочет спороть да белы́ груди́

60 Посмотрить-то у Илеюшки ретива́ серца́.

Да по божьей-то было милости,

Да по Илеюшкиной было участи

Тут скочил-то Илеюшка на резвы́ ноги,

Тут взвалил-то Добрынюшку на сыру́ землю́:

65 «Уж ты вой еси, Добрынюшка же Никитин сын,

А младой Ильевич,

Когда был твой татенька любимые,

А тогда я был у твоей маменьки и сделал тебя,

Теперь будь ты мне бро́телко на́званный.

70 И будем жить с тобой в дружелюбии».

— «Я не поверю этому-тко, я поеду спрошу у матери».

Он ко городу-то едет не дорогою,

А во город заезжает да не воротами:

Он скачет через стены городовые,

75 Мимо же-то башни наугольные.

Не доскочил до матери... версты,

А скричал да он да громким голосом,

Стёкла вылетели, а ставни полопались:

«Скажи-ка, мать, я Никитин или младо́й Ильевич?»

Мать сказала, што правда — младо́й Ильевич. «Поеду, — говорит, — всё равно убью Илеюшку Муромца, шоб не смеялся надо мной». Поехал увидел во чистом поле. Съехались, опять ударились, дак Добрынюшка выпал из седёлышки черкасского. Тогда взмолился Добрынюшка Никитич: «Не буду больше на тебя нападать, оставь меня в живности». Тогда сделались друзьями. Больше уж друг с дружкой ходили вместя́х и выручали друг дружку.

——

Анна Васильевна Бронникова

А. В. Бронникова в 1937 г. — 80-летняя жена колхозника дер. Нижняя Зимняя Золотица, грамотная.

В роду А. В. Бронниковой и ее мужа, по ее словам, никто былин не пел, усвоила же она их от сторонних сказителей и из лубочных изданий (см. комментарии к текстам). Записанные от нее тексты могла передать только «пословесно».

143

[КАМСКОЕ ПОБОИЩЕ]

Из-за Камьского, из-за Уральского

Выступала сила числа-сметы нет:

Сорок царей и сорок царевицей,

Сорок королей и сорок королевицей,

5 А на кажного царя по сорок тысячей,

А на самого царища Идо́лишша числа-сметы нет.

Подходила сила под Киев-град,

Становилась сила на зелёны луга.

У царища Идо́лишша был зять Васька Чёрный.

10 Ехал Васька