70 А опутали Иванушка в путышки шолко́вые,

Сами зашли во белой шатер.

Захотелась Овдотье мяса голубиного,

А Идо́лишшо вышел стрелять си́за голуба,

Не сиза́ голуба подстрелил — сам себя.

75 Тогда Овдотья вскричала зычным голосом:

«От того-то я бе́режку отъехала,

А до другого-то не доехала».

Вышла на белу улицу, заплакала.

Тогда Иванушко промолвил Овдотье белой лебеди:

80 «Отпутай, Овдотьюшка, из путов из шолко́вых,

Я не буду не бить, не учить,

А только дам женьско́ поученьице».

Овдотья схватила саблю вострую,

Хотела срубить у Иванушка буйну голову,

85 А попала по путушкам шелко́вым.

Отпал Иванушко от сыра дуба.

Тогда избил Иванушко Овдотью лебедь белую,

Во-первых, отрезал губы алые:

«Не надо мне твои губы алые —

90 Целовали Идо́лища проклятого».

Во-вторых, отрезал груди белыя:

«Шшупал Идо́лищо проклятое за белы́ груди́».

Bo-третьих, срубил буйну голову.

Тогда приехал Иванушко во Киев-град,

95 Стречали Иванушка князи-бо́яра,

Проздравляли Иванушка Гордёновича:

«Ты здорово женился — тебе не с кем спать».

— «А женилась моя сабля вострая».

(Больше всё).

145

[ИЛЬЯ МУРОМЕЦ]

В городе Муроме в селе Карачарове жил-был Иван, а звали сына Ильей. И сидел Илеюшко седуном тридцать лет. Тогда пришли к Илеюшке калики перехожии и попросили у Илеюшки милостыни.

«Подать-то у нас есть чего у батюшка, да подать некому». — «А ну-ка, Илеюшко, встань да поди!» — «Как я, — говорит, — пойду, как ноги не носят». Тогда Илеюшко встал на ноги.

«Поди-ко, Илеюшко, принеси чару зелена́ вина». Он стал им подавать. Калики сказали: «Выпей-ко сам». Илеюшко выпил. «Что, — говорят, — Илеюшко, теперь слышишь в себе?» — «А было бы, — говорит, — кольцо в сырой земле, так перевернул бы землю». — «А поди-ко принеси другую чару пива пьяного!» Илеюшко принес. «Выпей сам», — говорят.

Тогда как Илеюшко выпил пива пьяного, его калики спросили: «Чёго ты теперь, Илеюшко, в себе чувствуёшь?» — «А чувствую силушку на половинушку». — «Той, — говорят, — тебе будет довольнё. А есть у отца конь, тогда ты этого коня веди по зоря́м».

Тогда Илеюшко пошел к отцу-матери на пожню. Отец говорит: «Илеюшко идет, наш Илейка идет» (Илейкой звали). А мать говорит: «А откуль взялся, как сидит не шевелится?» Тогда Илеюшко подошел к отцу-матери. И зачал просить у отца-матери благословления: «Отец-матерь, дайте, — говорит, — мне благословление ехать во Киев-град само́го себя показать да людей посмотрять». — «Поезжай, наше дитятко». Срядился Илеюшко и поехал. И отець с матерью ему сказали: «Поедешь, никого не обижай на пути, не проливай крови напрасно».

Тогда Илеюшко поехал во чисто полё. Наехал Илеюшко на двадцать пять человек. Двадцать пять человек на Илеюшку стало напускать. Тогда Илеюшко с себя снимает туго́й лук и накладывает калену́ стрелу и спускат по чисту полю. Стала рвать стрела на косую сажень землю. Тогда разбойники испугались, пали на колени. Стали просить Илью себе царем. «Я, — говорит, — не царем еду, а сам себя показать и людей посмотрять».

Под городом Муромом стояла сила неверная. Он эту силу всю прибил Илеюшко, город очистил. Поехал тогда прямой дорогой, на которой был зало́жон Соловей-разбойник. Ехал по тем грязя́м топучим, по тем мостам калиновым и по тем лесам Бряньским. Приезжал к реки Смородинке. В реки Смородинке было гнездо заложено Соловьиное. Сидел Соловей на двенадцати дубах.

Подъехал Илеюшко под самое гнездо Соловьиное. Соловей свистал во весь Соловьиный свис. Под Ильей конь подпнулся. Илеюшко сказал коню: «Волчья ты пасть, травяной мешок! Не слыхал ли ты в чистом поле крыку богатырского, а во темно́м лесу свисту соловьиного?» Тогда сказал Соловей, что крепкое богатырское сердце. Тогда Илеюшко снимат с себя ту́гой лук, накладыват кале́ную стрелу и спускат на Соловьиное гнездо. И попал в правой глаз и вышиб ево вон. А Соловей-разбойник свалился с гнезда, что овсяный сноп. Тогда Илеюшка берет Соловья-разбойника и приковыват к стременам булатным.

Тогда ехал Илеюшко по той дороге, на которой стояли Соловьевы полаты. Увидала Соловья дочь, закричала, что «едет наш батюшко с добычею, везет нам мужика». А вторая дочь посмотрела и увидала: «Не батюшко наш едет, а едет какой-то мужик и везет нашего батюшка. А третья дочь закричала своим мужьям: «Мужья наши милые, поезжайте к мужику навстречу и отбейте у него нашего батюшка. А большая дочь подняла железную подворотину, хотела прижмить воротиной. Илья Муромец усмотрял, копьем ударил и со стеной прошиб. Увидал Соловей-разбойник своих зятей. «Зятья, — говорит, — мои милые, не дразните таково свято-русьского бога́тыря. Лучше покорно просите в полаты мои, в дом выпить чару зелена́ вина». Илеюшко проехал мимо Соловьиных полат. Ехал прямо в Киев-град.

Заезжал на широкой двор. Заходил в полаты белокаменны. «Здравствуй, — говорит, — Владимер стольно-киевской!» Владимер не знал, какой, откуль. «Я, — говорит, — из города Мурома, из села Карачарова, а зовут меня Илеюшкой, а по отечеству Иванович». — «А которой дорогой ехал?» — «А ехал прямо на Чернигов-град. А под Черниговом стояло войско бусурманское, я, — говорит, — город очистил. Ехал прямой дорогой, на которой зало́жон Соловей-разбойник. Я, — говорит, — его привез с собой». Тогда бога́тыри побежали смотрять, что «правильнё ли привез». Тогда сказали богатыри, что правильнё привезён.

Тогда Владимеру захотелось послушать свисту Соловьиного. Князя с княгинею овернул [Илья] в шубы соболия. Тогды выходили на двор слушать свисту Соловьиного. Илеюшко велел Соловью: «Посвистай в полсвиста!» А Соловей засвистал во весь свист. Поглушил всех богатырей. Тогда Илеюшко Соловья убил столетним дубом.

Тогда назвались крестовыми братьями назва́ными с Добрыней Никитичем. Ехали искать себе поединшика во чисто́м поле́. Наехали только на калику перехожего. И стали на его напускать. А калика перехожий говорит: «Помнишь, Илеюшко, мы с тобой в одной школе учились грамоте, а теперь ты на меня напускать стал! А во Киеве неприятеля не знаешь. Приехал Идо́лишшо в Киев-град. Ест по быку, а пьет по котлу».

Тогда Илеюшко с калики снимат платье. Шапка в сорок пуд, а костыль в руке — девять. Тогда Илеюшко идет во Киев-град, к полаты белокаменной, просит милостыну. Идо́лишшо сказал: «Позаво́н не подам, а иди в полату». Илеюшко зашел в полату и стал к печке. Тогда запросил Идо́лишшо ись. Принесли быка челого