Подносит дары-то драгоценные,

Он дары ти берет, целом не бьет,

Он целом не бьет, не кланяется.

Он дает-то строку только три де́нечка,

25 А князь Владимир просит на три месяца.

Заводилась-то пирушечка почестен пир

У того-то у славного у князя Владимира

На тех-то князей да думных бо́яров,

На сильних на могуцих на бога́тырей,

30 На тех-то полени́ц да преудалые,

На них-то кресьянушек прожитосьных.

Ишо вси-то на пиру си́дя пьют-едят,

Сидят пьют-едят, сидят кушают,

Беленьку лебедочку рушают,

35 А князь Владимир-то сидит он не пьет не ест,

Он не пьет не ест да он не кушает,

Он повесил свою да буйну голову

Ниже своих да могучи́х плечей.

Он встает тогда по гринюшки похаживает,

40 Он желтыма кудерьцами потряхиват,

Он тросточкой во пол да поколациват.

Говорил-то князь Владимир таково слово:

«Уж вы гой еси, князья да думны бо́яры,

Славные могучие бога́тыри,

45 Все да поленни́цы преудалые,

И все вы кресьянушки прожитосьны,

Што пришло-то проклятое Идо́лишшо,

Просит-то войну у нас немедленно,

Не дает нам строку ни на единый час.

50 Я просил-то строку у его да на три месяца,

Он ведь дал нам строку на три де́нецька».

Говорил-то князь Владимир во второй нако́н,

Говорил-то князь Владимир во трете́й нако́н.

А старший ту́литца тут за среднего,

55 А средний тулитця за младшего,

А от младшего-то лицика и ответа нет.

Говорил-то тут Илеюшка да таковы слова:

«Уж ты гой еси, Владимир стольно-киевский,

Не моги-то моей да головы сказнить,

60 А разреши ты мне да слово вымолвить».

— «Говори-ка ты, Илеюшка добрый молодец».

— «Не сдаим-то мы проклятому Идо́лишшу

Своей земли да святорусьские.

Сади-ко-се Алешеньку Поповиця на ременчат стул,

65 Он пушшай-то пишет ярлы́ки да скорописцяты,

По всей земли да святорусьские

Ты всех сильных могуцих бога́тырей,

В перву голову Илеюшку Муромца,

Во вторых-то Добрынюшку Никитиця,

70 В третьих-то Гришку Долгополого,

А в четвертых-то Пересмятушку Васильевича,

А в пятых-то Алешеньку Поповича

(Всех не переписать, их было тридцать богатырей),

Отправляй-ко Святослава с ярлыками скорописцятыми

Ты ко тим сильним могуцим бога́тырям,

75 Он объездит всю землю святорусскую в три часа,

Его лошадушка очень легкая,

Реки и озера перескакиват,

А боры и горы промеж ног берет».

Он объездил-то землю святорусскую,

80 Развозил-то ярлыки скорописцятые.

Съехалися сильние могуцие бога́тыри

К тому-то ко князю ко Владимиру.

Говорил-то Илеюшка таково слово:

«Уж вы гой еси, сильнии могуции бога́тыри,

85 Мы поедем-то теперь на Камьское побоишшо:

Пришло-то проклято к нам Идо́лишшо,

Привело-то нам силушки числа-сметы нет».

Говорил-то Илеюшка во второй нако́н:

«Уж ты гой еси, Владимир стольно-киевский,

90 Свари-ко-се нам пива сороковочку,

Отвези-ко нам в лагери поло́тнены».

Там Илеюшка-то пьет и о ратном деле не заботится.

Посылает князь Владимир послов своих,

Штобы выезжал Илеюшка в орду-силу неверную,

95 Говорил-то Илеюшка таково слово:

«Мне не жалко-то вора князя Владимира

Со б..... со Апраксей-королевисной,

Мне-ка жалко-то во Киеви божьи́х церквей».

Поехал-то Илеюшка к проклятому Идо́лишшу.

100 Заезжает-то Илеюшка к проклятому Идо́лишшу.

Говорит-то тут Идо́лишшо таковы слова:

«Уж ты гой еси, удалый добрый молодец,

Есь у вас старый казак Илья Муромец,

Я поил-то накормил силушки ровно сорок лет,

105 А напоил-то накормил силушки числа-сметы нет.

Какой у вас есь Илеюшка Муромец,

Сколько он хлеба съедает в одны суточки?»

— «Хлеба съедат одну милостыну,

А вина выпиват одну цетверть».

110 — «А росто-дороство велико ли его?

А я, — говорит, — хлеба съедаю сорока печей,

А вина выпиваю сороковочку».

А Илеюшка говорит «Точно я, такой же есь».

— «А я, — говорит, — если такой-то, то я на одну ладонь посажу, а другой притяпну, и от Илеюшки останется только мокро́ одно».

Закипела в Илеюшки-то кровь горячая,

115 Засверкала-то сабелька булатная.

Пересек-то проклятого Идо́лишша

Он с правого плеча по леву подпазуху.

Тут скочили-то бога́тыри на добры́х коней

И начали тут бить орду-силу неверную.

120 Они били-то, рубили ровно три де́нечка

И отдо́ху не имели ровно шесть деньков,

А нет-то у́были орды-силы неверные.

Тут взго́ворит Илеюшка Муромец:

«Уж вы гой еси, сильные могуции бога́тыри,

125 Вы не ездите в орду-силу неверную,

А бейте ей да по окраинам,

А то я ссеку у вас буйны головы нашего татарина».

Они прибили-прирубили всех до единого,

Не оставили ни единого на се́мена.

130 Говорил-то тут Алешенька Попович сын:

«Была бы ли́сниця на́ небо,

Мы прибили бы всю силу небесную».

А заглянули-то они да во чисто́ поле́:

Всё стоит-то сила-орда неверная.

135 Тут поехали они опять да во чисто́ поле́,

Они били-то, рубили ровно три денька.

А по божьей-то было милости,

А по Илеюшкиной было участи

Как попало тут на саблю знакомо́ лицо,

140 Которо-то было лицо зарублено.

Тут возговорил-то Илеюшко таково слово:

«Уж вы гой еси, могуции бога́тыри,

Мы поедемте-то из орды-силы неверные:

Не перевоевать нам, братцы, с мертвыми».

145 Тогда выехали они из орды-силы неверные:

Они раскинули свои шатры поло́тнены,

Повалились отдыхать тогда уже.

А приехала поленни́ца преудалая,

Она ездит тут да по чисту́ полю,

150 Выхваляитця она да таковы слова:

«Не застала я Камьского побоишша,

Старого каза́ка Илью Муромца,

Отрубила я бы у него да буйну голову».

Говорил тут Илеюшко таково слово:

155 «Уж ты гой еси, Добрынюшка Никитин сын,

Поснимай-ко, отсеки да буйну голову

У той-то поленни́цы преудалые».

Поехал тут Добрынюшка Никитин сын.

Они съехались с поленни́цей преудалые,

160 Они ударились копьями вострыми,

Тут как вылетел Добрынюшка из черкасьского седёлышка,