– А государственные интересы? – чиновничеквзглянул так, что ноги сами подняли генерала со стула, каблуки сами щелкнули, аглотка сама собой рявкнула:

– Слуш-шаюсь!

Через пятнадцать минут из низких облаков навстречу бегущейдороге вывалились звенья ревущих самолетов, под треугольными крыльямизасверкали вспышки, и град ракет обрушился вниз. Какое-то время, дорогадержалась, да и большая она была, но ракеты способны были разрушить бетонныеукрепления, не то что асфальт…

И все было кончено. Обломки асфальта тщательно собрали,погрузили в стальные контейнеры и отправили утопить в море, чтобы и намека непросочилось насчет того, что была дорога, которой надоело терпеть на себетанки.

Чрезвычайно гордый собой генерал вломился в кондитерскую. Изастыл в дверях. Участники совещания сидели не шевелясь, уставясь в одну точку,а бледный начальник разведки держал возле уха телефонную трубку и считал вслух:

– Сорок вторая… сорок третья… сорок четвертая…

Вы, должно быть, слышали, что давным-давно, в добрые старыевремена… Кстати, почему мы так любим называть старые времена добрыми? Потому,наверное, что сами в те времена не жили, а там, где нас нет, кажется всегдалучше. Может быть, именно поэтому лет через триста потомки назовут и нашивремена добрыми старыми. Наверняка назовут. Вот и получается, что и мы с вамиживем в добрые старые времена. Только об этом не догадываемся.

Так вот, давным-давно в мире было очень много королей, а таккак парламентов еще не существовало, королям жилось совсем неплохо – делать онимогли все, что хотели, а хотели они, как правило, все, что могли, а могли они…В общем, на свою участь они не жаловались, оставив такие мелочи своимподданным. Они носили красивые золотые короны, горностаевые мантии, пили-ели назлате-серебре, но в их замках было темно и гуляли сквозняки, потому чтоэлектричество и паровое отопление изобрели гораздо позже.

К сожалению, пергамент, на котором была записана этаистория, сгинул во времена очередной войны, и некоторые утверждают, что егоникогда и не было, но один профессор когда-то слышал от другого профессора, чтотот видел академика, который лично знал архивариуса, двоюродный дед которогонекогда встречал монаха, в детстве слышавшего эту историю от своей бабушки, онарассказывала ее, когда была в хорошем настроении. У монахов ведь не бываеттолько жен, а бабушки бывают, так что история представляется правдоподобной.

Короля, о котором мы хотим рассказать, звали Карл Задира.Так уж тогда было принято – королям давали прозвища, потому что фамилий у нихне было, одни порядковые номера, и если говорили просто «Карл», трудно былопонять, о каком именно Карле говорят. Прозвища, надо отметить, брали не спотолка, выдумывали не с бухты-барахты. Они всегда были заслуженными, и если,например, короля именовали Скупым, можно было ставить сто против одного, что онсамолично отпускает лейб-повару кур и зелень, а перец вообще сыплет в котелсам, никому не доверяя. Перец тогда стоил дорого, и привозили его издалека.

А Карл Задира очень любил драться. Со всеми соседями ондавно перессорился, а если иногда мирился, то исключительно для того, чтобыпоссориться еще раз, иначе неинтересно.

Для того чтобы драться с соседями, нужна хорошая армия, адля того, чтобы армия дралась и не разбегалась, ей нужно неплохо платить ихорошо кормить. Для чего, в свою очередь, необходимы налоги, поборы, десятины иобложения, которые проще собирать с помощью той же армии, – • цивильныхсборщиков можно побить, а с военными проделать это значительно труднее.

Вот так и шло – в мирное время армия разоряла свою страну, ввоенное – чужие. Естественно, разумнее было чаще отправлять ее в зарубежноетурне.

Постепенно Карл Задира прибрал к рукам или запугал многихсоседей, и только с Генрихом Драчуном он никак не мог справиться, потому чтоэтот Генрих был того же поля ягода – так же любил драться, запугивать иприбирать к рукам соседей и держать в руках армию (а для этого в те временатребовалось не меньше мастерства, чем для того, чтобы выиграть битву). В концеконцов свелось к тому, что серьезно воевали только они одни, но ни одному неудавалось начисто разгромить другого. Оба понимали – дальше так продолжаться неможет.

Карл Задира, несмотря на то что был весьма ограниченным,недалеким человеком, научных методов не чурался. И велел позвать одного изсвоих мудрецов, чтобы тот растолковал, как быть и как жить дальше.

Мудрецы были учеными стариками, считавшими, что им известновсе обо всем, и каждый утверждал, что истинный мудрец и светоч знания толькоон, а все остальные – безмозглые компиляторы и плагиатствующие жулики.

Мудрец предложил королю Карлу помириться с королем Генрихом.Через пять минут ему отрубили голову, признав его предложение государственнойизменой и оскорблением национального достоинства. Назавтра Карл вызвал второгомудреца, и тот, памятуя о печальной судьбе предшественника, решил предложитьпрямо противоположное – идти войной на Генриха и бить его, пока не разобьютдочиста.

Второго мудреца повесили, потому что палач, ведавший рубкойголов, лежал после приступа радикулита. Король Карл и сам знал, что лучше всегоидти войной, но этот способ был против Генриха многократно использован и успехане принес. Король на скорую руку, задним числом обвинил второго мудреца впреступной недооценке духа времени и велел вызвать третьего.

Но и мудрецы не дремали. Они ненавидели друг друга, однакоотбрасывали распри в одном-единственном случае – когда опасность грозила всейкорпорации. То, что сейчас дело обстояло именно так, не посмели отрицать исамые глупые мудрецы.

Все они умели считать, хотя бы на пальцах, и быстровычислили, через сколько дней королевство останется вовсе без мудрецов, если ихистребление будет продолжаться такими же темпами. А вычислив, ужаснулись и в туже минуту дружно разбежались по сопредельным странам.

Твердо решив получить научную консультацию, Карл Задирапригласил алхимика. В каждом порядочном королевстве были в те времена своиалхимики. Жил он обычно в уединенной обветшалой башне в компании сов и летучихмышей (многие выписывали из-за границы еще и крокодилов – для колорита), днемспал, а ночью превращал свинец в золото, вызывал духов для конфиденциальныхбесед и наблюдал за звездами. В отличие от мудрецов алхимики больше скрывалисвои познания, чем хвастались ими, и оттого на всякий случай их все боялись – королив том числе. Не могло быть и речи о том, чтобы вульгарно рубить головыалхимикам, как это запросто проделывали с мудрецами. Алхимикам не приказывалиприбыть – их вежливо приглашали.

Принято считать, что алхимики поголовно были старымиуродами, но в это плохо верится, – если в наше время имеютсятридцатилетние доктора наук, почему же мы обижаем алхимиков упрощеннымпредставлением о них? Из дальнейших событий можно сделать неопровержимый вывод– тот алхимик, что пришел к королю Карлу, наверняка был молодым.