командир сопровождения на первом же перекрёстке свернул вправо, объезжая город по большой дуге. И ехать пришлось ещё целый час, пока дорога не добралась до большого поместья… на границе которого дорога снова разделилась натрое. Причём, средняя часть, обрамлённая с двух сторон кустами, шла напрямую к парадному входу огромного дворца. При этом остальные два пути делали петлю через хозяйственные постройки, чтобы уткнуться в тот же дворец. Каждый путь входил через свои ворота в окружавшей поместье ограде. Кстати, дворец тоже был странный, словно состоящий из двух независимых половин – каждая как небольшой город с парой десятков домов, соединённых переходами. И соединяла два этих города-дворца перемычка отдельного довольно скромного здания в центре – как раз в это центральное здание и вело парадное крыльцо с пятиметровой аркой плотно закрытых дверей.

Кавалькада свернула на боковую дорогу, там у входа в один из половинок-дворцов и ждала сверкающая парадными одеяниями делегация. Второй странностью, на которую обратил внимания магистр, прежде чем они свернули с основного тракта, было то, что будто бы за разделёнными главной дорогой половинами поместья ухаживали разные садовники: чуть иначе выровнены ветви деревьев, чуть на разную высоту подстрижена трава.

Разными были и полтора десятка эльфов, ждавших на широком крыльце, размерами, лепкой и изразцами не уступавшем главному входу. Чуть сбоку, чтобы не мешать, но успеть вмешаться, стояла охрана, причём в зелёных туниках и нормальных бригандинах, а не в рубахах и фартуках-доспехах. Впереди всех стояли трое среднего возраста мужчин уже в хорошо знакомых одинаковых белых «рубахах», разве что у центрального пояс и заколка длинных волос золотые, у двух других – серебряные. Чуть левее и на полшага дальше изящная высокая юная эльфийка, в усыпанном блёстками синем платье, руки в перстнях, серьги и тиара в волосах сверкают бриллиантами. Рядом с хозяйкой три девушки постарше, вроде фрейлин. Украшения намного проще, а платья неброского травного оттенка. И чуть в стороне от остальных, ближе к воинам охраны – пожилой мужчина в синей тунике и совсем без украшений. Даже заколка, собиравшая длинные волосы в причёску из посеребрённой стали.

Первым судя по торжественному выражению лица, собрался заговорить мужчина в «рубахе» и золотых украшениях. Он уже открыл рот, явно ожидая, лишь пока гости спешатся, а подбежавший конюх разберётся с непонятной упряжью и уведёт коней. Но если все остальные – и возницы, и пассажиры повозок едва подъехали, тут же сошли на землю и склонили голову, Лейтис спрыгнула с коня – то Ислуин почему-то слезать не спешил. Пауза затягивалась. Конюх было протянул руку всё-таки взяться за уздечку – но жеребец, за время дороги успевший проникнуться вкусами и характером нового хозяина, злобно посмотрел и попытался укусить. Парень еле успел сначала отдёрнуть руку, а потом отпрыгнул: раз уж не удалось зубами, жеребец решил попробовать догнать копытом.

– Уберите от меня этих недоумков, – обратился Ислуин к мужчине в синей тунике. – Воще, будто коня первый раз увидели. Где у вас тут конюшня? Да не, не собираюсь я, это, сразу туда коня вести, – магистр спрыгнул на землю. – Потом. Позвольте представиться. Кер Ислуин, вольный философ. Кер? Гвена? – прозвучало в сторону пожилого и девушки в алмазах.

Лейтис с трудом удержала смешок и вдруг заметила: маскирующий от наблюдения амулет выключен, и аура наставника – поддельная. Магистр теперь казался вдвое, а то и втрое моложе настоящего возраста. Причём не только аурой, чуть сменилась и пластика движений, и откорректирована внешность. Возникшее было после выходки коня дурашливое настроение исчезло. Девушка собралась, приготовившись подыграть… или драться, если что-то пойдёт не так. Тем временем мужчина в «рубахе» справился с негодованием от того, как его демонстративно не замечают, сделал два шага вперёд и попытался начать свою речь:

– Приветствую вас, чада мои…

– Я, папаша, тебе не родственник.

Эльф от хамства поморщился, но продолжил:

– Все мы дети великого Эбрилла. Я же старший из филидов дворца Хранителей Ясного престола, поэтому возношу общие молитвы на алтаре бога. Через нас, жрецов, Эбрилл присматривает за грехами нашими…

Холодный огонёк бешенства, на мгновение мелькнувший в глубине взгляда магистра, заметила только Лейтис. Миг спустя перед филидом был всё тот же наглый паренёк, разве что нахальства прибавилось.

– Если уж богу больше нечего делать, кроме как подглядывать – это его дело. А я вот шпиков никогда терпеть не мог, даже если сам Эбрилл просит. Он, кстати, просит? Не могли бы вы, как в следующий раз с ним на встречу поедете, меня захватить? Чтоб он это, типа подтвердил. А сейчас, папаша, исчезни. Пока я чего не удумал. Например, поясок твой на память взять.

Ислуин спрыгнул на землю, демонстративно обошёл филида, преклонил колено перед девушкой в синем платье и поцеловал ей руку.

– Так как мне вас называть, прекрасная гвена?

– А они милые, – девушка благосклонно кивнула и обратилась к пожилому. – Первый советник, стоит их пригласить.

– Как скажете, ваше Высочество. Вы правы, нам и правда стоит их хорошенько расспросить.

Лейтис машинально отметила разницу в речи, про которую думала ещё с первого дня после Двери. Филид ставил ударения и растягивал гласные совсем архаично, ближе к той классической довоенной форме, которую изучали в университетах Империи. Принцесса и её советник говорили на сегодняшней форме языка, как и остальной народ. Тем временем принцесса звонко рассмеялась, затем подала Ислуину руку, чтобы он поднялся.

– Имя моё Серен, я Высокая принцесса. Встань, рыцарь и будь гостем в доме моём.

К отведённым магистру покоям гостей вели кружным путём, наверняка старались подавить роскошью. И современными картинами, фресками и украшениями. И старинными вещами явно большой ценности, поэтому в большом количестве. Ислуин и Лейтис несколько раз незаметно переглядывались. Предположение о прогрессирующем упадке всё больше обретало черты печального факта. Искусство это очень даже чётко демонстрировало: чем ближе к сегодняшнему дню, тем оно становилось примитивнее по технике исполнения, узору, мастерству, зато всё больше старалось поразить варварским обилием позолоты. А ещё настроение портил старший из филидов, который уже с небольшой свитой помощников всю дорогу буквально дышал в затылок.

– Господин, – склонился в поклоне слуга, ждавший возле очередной двери. – Это вход в ваши покои. А вашу служанку мы поселим возле конюшни, чтобы она могла присмотреть…

– Да вы чё? Совсем умом рехнулись? Это моя дочь. Да чтобы я свою кровиночку и на конюшню? Мою ненаглядную?

Бушевал и изгалялся в ругательствах на пяти языках