приём, пусть и малый, всего на три десятка приглашённых: с чужаками захотел познакомиться старший брат принцессы его Высочество Гиллакэвен. Он, как гордо объяснила Серен, носил титул Высокого принца, и являлся Хранителем Ясного трона, а значит, правил всеми эльфами. Причём посадили Лейтис и Ислуина на достаточно почётное место в середине стола, недалеко от принца.

К концу банкета магистр был готов взвыть: если образ тихони пай-девочки от ученицы особых усилий не требовал, то роль нагловатого юнца с самомнением требовала постоянно следить за каждым жестом и словом. Чтобы и впечатление произвести, и не переиграть. А наблюдать придворные за новой персоной в окружении хозяина будут тщательнее любой разведки, ведь чужак запросто может оттеснить кого-то из них. Когда банкет, наконец, закончился, счастье Ислуина было безграничным… В это время пришельца извне вместе с дочерью как раз представили принцу и тот принял восторг на свой счёт, довольно улыбнулся и царственно назначил на следующий день приватную аудиенцию. Магистр рассыпался в благодарностях, но все мысли давно были в книжке, которая спряталась в сумке Лейтис.

Ждать пришлось середины ночи, когда успокоились ходившие по дворцу с поручением слуги. Магистр сразу же разрядил «Око истины» – теперь соглядатаи даже под пыткой будут твердить, что гости беспробудно спали до утра. После чего Лейтис пробралась в комнату Ислуина, зажгла тусклый шарик света, и оба углубились в чтение. Слог у книжки был пафосным, автор через абзац восхвалял мудрость и дальновидность эльфов. Наверняка все описанные события трактовались в нужном ключе, но всё равно можно было попытаться понять, что же случилось несколько столетий назад. Ислуин, неплохо знакомый с историей родного мира, комментировал, но долгое время история обоих миров, судя по всему, совпадала.

Когда до вторжения орков оставалось около ста лет, рука магистра на очередной странице дёрнулась так, что чуть не вырвала страницу из книги.

– Вот оно, – голос прозвучал сипло. – Вот она точка разделения миров. Проклятье. Можно было догадаться, – и он ногтем подчеркнул строку.

Лейтис внимательно вгляделась в текст. Ничего особенного, упоминание про назначение нового ректора Академии. Пост был очень важным, поэтому в хрониках имена ректоров присутствовали вместе с именами Ясных владык и канцлеров.

– И что тут такого? Ну очередной ректор. Похоже, чей-то блатной выдвиженец, просидел в кресле ректора всего пять лет. Если прикинуть, что до него меньше пятидесяти никто не сидел, то или маг слабый, или... Ставлю на то, что маг он вообще никакой, если судить по возрасту. На момент назначения ему всего сто пятьдесят шесть лет, – с уверенностью в голосе сделала вывод Лейтис.

Ведь если обычные эльфы жили около двухсот сорока, то хотя бы среднего уровня силы чародеи дотягивали до трёхсот пятидесяти. Для по-настоящему сильных магов вроде того же Хевина и пять-шесть столетий не срок. Но именно поэтому самым важным рубежом зрелости для чародея у эльфов считался порог возраста в двести лет, тогда становилось абсолютно понятно – началось ли старение и приближение зрелости пожилого возраста или ещё нет. И как раз поэтому эльф, которого согласно книге протолкнули в ректоры, даже средней силы магом быть не мог. Как бы его не пропихивали – репутация у него в сто пятьдесят среди коллег будет «молодо-зелено».

– Да какая разница, кем он был? Или вы, мастер, его знаете? Я, кстати, была уверена, что раскол миров начался с того самого посольства к ханжарам, которое в ножи взяли за оскорбление Сарне-Турома.

– Нет, нет, это оно. Проклятье, неужели поэтому Зеркало именно меня вело и ко мне шло? Это наше посольство, – в голосе эхом отозвалась какая-то застарелая, но до конца не отгоревшая боль. – Моё первое в жизни посольство. Тринадцать лет, мне было тринадцать лет. Я поехал вместе с родителями как один из младших пажей. Отец возглавлял посольство… На обратном пути на нас напали якобы нукеры Великого хана. Я уцелел случайно. Ушёл за водой, когда на лагерь налетели – от страха прыгнул в реку, а дальше меня унесло течением раньше, чем враги заметили.

Ислуин сглотнул, спазм сжал горло. Наконец справился с собой и продолжил.

– Ясный владыка был в ярости, моя мама была его двоюродной племянницей, он её очень любил. Спас всех мэтр Хэвин, он как раз за несколько лет до этого стал новым ректором. Постигший три ступени истины, мэтр был дружен с баксой Октаем. Ректор Хевин связался со старым другом, и они вдвоём сумели убедить своих правителей не хвататься за мечи, а провести тщательное расследование, третейским судьёй же пригласить Старшего горного мастера Подгорной республики. Это расследование вскрыло, что нападение организовали наши изоляционисты. Да ещё и воспользовались услугами отступников Чёрного Уртэге – а это такой позор для всего нашего народа, что Ясный владыка пошёл на неслыханное: впервые выдал зачинщиков на суд и казнь ханжарам. Великий хан этот жест доброй воли оценил, отношения между государствами после такого заметно потеплели. Ну а гномы мгновенно сообразили, что статус посредника и мир по обе стороны границы уже очень выгоден для их торговли. В общем, тогда как раз и начал рождаться Тройной союз. Здесь же Хевин вообще не упоминается. Убит, погиб, уехал – главное, что он не смог остановить войну. И следующие сто лет вместо крепкого мира… Кстати, очень крепкого, у нас купцы всех участников Тройного союза не боялись ездить к соседу поодиночке. Здесь же они отгородились друг от друга границей и постоянными войнами. Читаем дальше?

– Читаем. Хотя загадку языка я уже, кажется, решила. Если эти филиды всем тут заправляют, и вообще судя по этой книжке на прошлое чуть ли не молятся, они могли старый диалект сделать частью одновременно и образования, и религии. Фанатично гасят любые попытки хоть что-то поменять. Развитие языка будет всё равно, но замедлится.

Летопись вторжения орков магистр и Лейтис пролистали быстро, ничего нового сверх официальной истории ханжаров и Империи книга рассказать не смогла. Зато начиная с похода Нэрис внимательно вчитывались в каждое слово. Подвиг ректора Академии и её сподвижников стал для эльфов полной неожиданностью. К тому же Радуга не только отделила Западный удел и часть Центрального непроницаемой стеной, но заодно смяла и растянула его – так что, например, соседние деревни внезапно оказались разделены сотней километров, а портовый город с побережья океана перенёсся внутрь суши. Вдобавок катастрофа затянула в себя несколько островов из Бадахоса и кусок царства Матарам с обратной стороны моря. И как трагично расписывал