Кто в этом больше всего виноват? У этого вопроса есть и уголовный подтекст. Измена Родине, то есть деяние, умышленно совершенное гражданином СССР в ущерб суверенитету, территориальной неприкосновенности или государственной безопасности и обороноспособности СССР, признавалось преступлением по статье 64 УК РСФСР. Формой такого преступления мог быть заговор с целью захвата власти.

Так кто же? Вот как говорил по этому поводу В. В. Бакатин: «Я не считаю, что Горбачев главный виновник разрушения Союза. Конечно, своей нерешительностью, длительными маневрами влево и вправо он способствовал гибели СССР, но наибольшая заслуга в этом, несомненно, принадлежит Ельцину: он и идеолог разрушения центра союзного государства, и его исполнитель. Это ради объективности надо признать»[472]. Правда, ради объективности следует признать, что у Бакатина были основания обижаться на Ельцина. Именно Ельцин удалил «разрушителя КГБ» от властных должностей.

Горбачев вел страну к катастрофе медленно. Ельцин быстро. Но быстрая катастрофа означает и возможность раньше начать выздоровление. При медленном же падении не всегда замечается сам факт этого процесса, а следовательно, замедляется реакция общества.

По мнению Георгия Пряхина: «…Последствия Фороса начали сказываться во всем. Кот за двери — мышки в пляс. Горбачева унизили Форосом. Не только сподвижники… Потом потоптался на нем и Ельцин. Все это создало предпосылки, чтобы каждый республиканский лидер стал мнить себя суверенным и независимым»[473].

«Сам президент после путча оказался низведенным до положения заложника республиканских «баронов». Он был вынужден зачитывать выработанные под их диктовку тексты и освящать своим авторитетом те действия, которые, он ясно это видел, все дальше уводили страну от, казалось бы, уже близкой цели — обновленного Союза, позволявшего хотя бы сохранить фасад единого государства»[474].

Из воспоминаний Брента Скоукрофта:

«…Ельцин воспользовался малейшей возможностью, чтобы унизить Горбачева и недвусмысленно дать понять, кто теперь будет отдавать приказы… Но Горбачев и сам усугубил свои проблемы, предприняв неуклюжую попытку защитить коммунизм во время пресс-конференции после возвращения в Москву, продолжая утверждать, что коммунизм можно трансформировать в позитивную силу. Это выступление показало, как далек он был от действительности, и выявило его истинные идеологические пристрастия. Это были безошибочные признаки. Эра Горбачева закончилась»[475].

Все вышеприведенное — слова современников падения Советского Союза, но вот воспоминания самого М. С. Горбачева: «А с Ельциным, знаете, мы вроде бы договорились. Но только он уходил, как сразу нарушал все, о чем мы говорили. Ненадежный человек, подверженный шараханьям, настроению, страху, влияниям.

В то время он был интеллектуально зависим в первую очередь от Бурбулиса. Вроде бы согласился Ельцин с распределением полномочий между Центром и Россией, а ему нашептывают: давай быстрее брать под нашу юрисдикцию союзные предприятия на территории России. Я в Мадрид уехал, а он здесь провозглашает: лишить финансирования МИД. Волюнтарист по натуре. Взломщик и безумная жажда никому не подконтрольной власти»[476].

Насчет «безумной жажды власти» — это с равным успехом относится и к самому Горбачеву, который лучше других понимал бесперспективность новоогаревского процесса, но судорожно цеплялся за ускользавшую из его рук власть. С упорством, достойным иного применения, Горбачев продолжал муссировать вопрос о подписании Союзного договора. На какое-то время даже предлагалось назвать обновленный Союз — СССР (Союз Свободных Суверенных Республик), что в создавшихся условиях выглядело уже не иначе, как историческим фарсом.

А уж насчет «взломщика» помолчать бы нужно М. Горбачеву, поскольку именно это качество «уральского медвежатника» привело в свое время Б. Ельцина в союзники Генсека с целью разгрома Советского Союза. Преступный сговор идеолога и практика по уничтожению коммунизма «сработал» идеально, но бумерангом ударил по его организатору — поистине бог шельму метит.

Ну а что же Ельцин? 28 октября он выступил на пятом Съезде народных депутатов РСФСР, изложив сумму мер, которые он предполагает принять. Де-факто эти меры подрывали Договор об экономическом сообществе, на который Горбачев возлагал большие надежды, считая, что этот Договор станет предлогом для подписания Союзного договора. Но Ельцин окатил его холодным душем, заявив:

«Межреспубликанские органы призваны играть только консультативно-координирующую роль. Реальную власть теперь осуществляют республики. И поэтому Российская Федерация должна будет вести самостоятельную политику, действовать, исходя из национальных интересов, а не по навязанному ей шаблону… Настало время сказать четко и ясно — в России одна власть: российский Съезд и Верховный Совет, российское Правительство, российский Президент!»[477]В этот момент Горбачев находился с официальным визитом в Испании и встречался там с Дж. Душем, который, судя по содержанию состоявшихся между ними бесед, был осведомлен о проблемах Советского Союза не хуже самого Горбачева. В частности, американский президент знал позицию Кравчука о неприятии Союзного договора Украиной в то время как Горбачев еще надеялся на положительные результаты референдума, который намечался провести 1 декабря 1991 года. Дж. Буш сделал для себя окончательный вывод, что дни Горбачева сочтены, о чем он и записал в своем дневнике:

«Перед ним стоят огромные проблемы, и я думаю, сбудутся ли предсказания некоторых о том, что, мол, «это будет последняя встреча Президента Буша и Президента Горбачева. Время идет слишком быстро для Горбачева, и он уже не является той силой, которой был когда-то. По сути, он сейчас только смотритель». Если Горбачев и осознавал, что его позиции весьма шатки, то, надо сказать, не подавал виду. Открыто признавая, что проблемы очень велики, он не выказывал волнения и не производил впечатление отработанного материала»[478].

Возвратившись в Москву 2 ноября Горбачев встречается с Ельциным, вызвав его на откровенный разговор, о содержании которого поведал своему помощнику Г. Х. Шахназарову, который сделал в своем дневнике следующую запись:

«Я, говорит, сказал ему: давай по-мужски. Ты меняешь политику, уходишь от всего, о чем мы условились. А раз так — теряет смысл и Госсовет, и Экономическое сообщество. Я подаю в отставку. Бери вожжи в руки, раз тебе этого хочется, правь в одиночку. Я в этой кутерьме участвовать не буду. Скажу всем так: вот, друзья, лидеры 15 республик, я вас подвел к независимости, теперь, похоже, вам Союз больше не нужен. Что ж, живите дальше как заблагорассудится, а меня увольте.