Будь Мордред челом, или даже обычным оборотнем, он умер бы вПлохих Землях, с бушлатом или без, в сапогах или без них. Но, будучи тем, кемон был, Мордред призывал к себе воронов, когда хотел есть, и воронам неоставалось ничего другого, как прилетать. Вкус у птиц был отвратительный, а ужуков, которых он извлекал из-под потрескавшихся и с остаточной радиациейкамней, еще хуже, но он заталкивал их в рот. Однажды он коснулся разумагорностая и заставил его прийти. Истощенный зверек сам едва не умирал отголода, но после воронов и жуков вкусом не уступал лучшему стейку. Мордредтрансформировался в паука, ухватил горностая всеми семью лапками и высасывалкровь и жрал, пока от него не осталось ничего, кроме клоков шерсти. Он срадостью съел бы еще дюжину горностаев, но ему достался лишь один.

А вот теперь он видел перед собой целую корзину еды. Да, несвежак, но что с того? Даже червяки могли насыщать. Этого вполне хватит, чтобыон сумел добраться до заснеженных лесов к юго-востоку от замка, которые кишелидичью.

Но сначала следовало разобраться со стариком.

— Рэндо, — позвал он. — Рэндо Вдумчивый.

Старик дернулся, что-то пробормотал и открыл глаза. Какие-томгновение смотрел на худенького мальчика, что стоял перед ним, не понимая, коговидит перед собой. Потом слезящиеся глаза наполнились страхом.

— Мордред, сын Ушедшего, — он попытался улыбнуться. — Хайлтебе, будущий Король! — хотел выставить вперед одну ногу и только тут понял,что сидит. Попытался подняться, но ноги его не держали, поэтому он вновьплюхнулся на зад, чем позабавил мальчика (в Плохих Землях повода для улыбки ненаходилось, так что он ухватился за возможность позабавиться), предпринялвторую попытку. На этот раз встал.

— Я не вижу никаких тел, за исключением этих двух, а они,похоже, умерли более глубокими стариками, чем ты, — Мордред огляделся,изображая пристальное внимание. — Я определенно не вижу мертвых стрелков, как сцелыми ногами, так и с ампутированными.

— Ты говоришь правильно… и я говорю, спасибо тебе,разумеется, говорю… но я могу это объяснить, сэй, и довольно легко…

— Но подожди! Оставь при себе свое объяснение, прекрасное, яв этом не сомневаюсь. Позволь высказать догадку! Это те самые змеи, которыеукусили стрелка и его женщину, длинные, толстые змеи, а тела ты перенес вон втот замок?

— Мой господин…

— Если так, — продолжил Мордред, — змей в корзине, должнобыть, было великое множество, потому что я и сейчас вижу многих. И некоторые,похоже, едят то, что должно стать моим ужином, — и хотя отрубленные,разлагающиеся человеческие конечности все равно стали бы его ужином, частьюужина, Мордред с упреком посмотрел на старика. — Так тела стрелков унесли?

Страх из глаз старика ушел, его заменило смирение. Мордредаэто крайне разозлило. Он-то хотел увидеть в глазах старого сэя Вдумчивого нестрах, и уж точно не смирение, а надежду. Которую с легкостью бы у него отнял.Он вдруг начал трансформироваться. На мгновение старик увидел под человеческимобразом бесформенную черноту, с многими лапками. Потом чернота ушла, и вновьперед ним стоял мальчик. Худенький такой мальчик.

«Позвольте мне умереть, не крича от ужаса, — подумал бывшийОстин Корнуэлл. — Боги, какими бы вы ни были, даруйте мне хоть эту малость.Позвольте мне умереть, не крича от ужаса, в руках этого чудовища».

— Ты знаешь, что здесь произошло, юный сэй. Этозафиксировано в моей голове, а следовательно, есть и в твоей. Почему бы тебе невзять эти руки и ноги, плюс змей, если они тебе нравятся, а старика оставить впокое, благо жить ему осталось совсем ничего. Ради твоего отца, если не себя. Яслужил ему хорошо, даже в самом конце. Я мог бы просто спрятаться в замке и немешать им идти своим путем. Но я не спрятался. Попытался остановить их.

— У тебя не было выбора, — ответил Мордред со своего концамоста. Не зная, правда это или нет. Да его это и не волновало. Мертвая плоть —всего лишь пища. Живая плоть и кровь, с растворенным в ней последним вдохомчеловека… ах, нечто большее. Отменный обед! Он оставил мне послание?

— Да, ты знаешь, что оставил.

— Скажи мне.

— Почему бы тебе не прочитать его в моей голове? Вновьначалась трансформация. С мгновение на дальнем конце моста стоял и не мальчик,и не паук, размером с девятилетнего мальчика, а они оба одновременно. Во ртусэя Вдумчивого пересохло, пусть слюна, которая вытекла изо рта, когда он спал,еще блестела на подбородке. Но паук исчез, и Вдумчивый вновь видел перед собойлишь мальчика Мордреда в порванном и наполовину сгнившем бушлате.

— Потому что мне хочется услышать, как ты произносишь этопослание своим старым слюнявым хлебалом, — ответил он Вдумчивому.

Старик облизал губы.

— Хорошо, если тебе так больше нравится. Он сказал, что он —многоопытен, тогда как ты юн и напрочь лишен хитрости и коварства. Он сказал,если ты не останешься там, где тебе место, он отделит тебе голову от плеч. Онсказал, что с удовольствием покажет ее твоему Алому отцу, который заперт набалконе.

Старик сказал чуть больше, чем просил передать Роланд (мы-тознаем, потому что присутствовали при этом), и гораздо больше того, что мог быснести Мордред.

Однако недостаточно для того, что Рэндо Вдумчивый сумелреализовать задуманное. Возможно, лишь десятью днями раньше старик добился быпоставленной цели, а хотел он одного: чтобы мальчик убил его быстро. НоМордред, который стремительно взрослел, подавил желание молнией перемахнутьчерез мост, трансформируясь на ходу, и ударом когтистой лапки оторвать головуРэндо Вдумчивого от тела.

Вместо этого он обвел взглядом воронов, теперь уже сотниворонов, которые пристально, как ученики в классе, смотрели на него. Потомвзмахнул руками, как крыльями, и указал на старика. И мгновенно воздухнаполнился хлопаньем настоящих крыльев. Королевский премьер-министр повернулся,чтобы убежать, но вороны накрыли его, как чернильно-черное облако. Он поднялруки, закрывая лицо, когда они расселись на его голове и плечах, превращаястарика в пугало. Инстинктивный защитный жест не помог. Все новые и новыевороны садились на его руки, пока под тяжестью птиц они не опустились. Клювыпринялись клевать лицо старика, выбивая фонтанчики крови.

— Нет! — вскричал Мордред. — Кожу оставьте мне… но можетевзять его глаза.

И именно в тот момент, когда послушные вороны принялисьвыклевывать глаза Рэндо Задумчивого из живых глазниц, бывший премьер-министриздал крик, который быстро перерос в пронзительный вопль. Его-то и услышалиРоланд и Сюзанна, направляющиеся к окраине городка у замка. Птицы, которые немогли найти места для посадки, кружили над стариком, как живое грозовое облако.Они развернули его и направили к трансформеру, который уже поднялся на серединумоста и расположился там. Сапоги и наполовину сгнивший бушлат остались внизу,на городской стороне моста. А ждал сэя Вдумчивого, встав на задние лапки,барабаня передними по воздуху, с красной отметиной на животе, Дан-тете,Маленький Алый Король.