— Криспиан Сент-Питерс,[74] — пробормотал Каллагэн. — Воткак его звали. Великий Боже, Человек-Иисус, я действительно здесь. Ядействительно в Нью-Йорке!

Словно в подтверждение его слов какая-то женщина, похоже,куда-то спешащая, прошипела ему: «Возможно, некоторые могут позволить себестоять посреди тротуара весь день, но в основном тут ходят. Думаю, вы могли быи подвинуться, к бордюрному камню или стене».

Каллагэн извинился, хотя понимал, что едва ли его услышат, ауж тем более, оценят проявленную галантность, и двинулся дальше. Ощущение, чтоэто сон, чрезвычайно живой сон, не проходило, пока он не подошел к Сорок шестойулице. А там услышал розу, и все в его жизни изменилось.

7

Поначалу он уловил едва слышный шепот, но, по мересокращения расстояния, которое отделяло его от пустыря, начал различать голоса,поющие ангельские голоса. Никогда в жизни не слышал ничего болеевосхитительного, и побежал. Когда добрался до забора, уперся в него обеимируками. Заплакал, ничего не мог с собой поделать. Чувствовал, что люди смотрятна него, но его это нисколько не волновало. В эти мгновения он многое понял вРоланде и его друзьях, впервые почувствовал себя частью ка-тета. Его больше неудивляло их стремление выжить любой ценой и идти дальше! Чему тут удивляться,когда на кону стояло такое! По другую сторону забора, оклеенного постерами,находилось что-то удивительное, ни с чем не сравнимое…

Молодой мужчина с длинными черными волосами, схваченнымирезинкой и сдвинутой на затылок ковбойской шляпе хлопнул его по плечу. «Тутхорошо, не так ли? — спросил ковбой-хиппи. — Я не знаю, почему так, но хорошо.Я прихожу сюда раз в день. Хочешь, я тебе кое-что скажу?»

Каллагэн повернулся к молодому человеку.

— Да, пожалуйста. Я слушаю.

Молодой человек провел рукой по лбу, потом по щеке.

— У меня были угри. Жуткие угри. По всему лицу. Потом яначал приходить сюда. В конце марта или начале апреля… и все прошло, — он рассмеялся.— Дерматолог, к которому послал меня отец, говорит, что мне помог оксид цинка,но я думаю, это место. Что-то есть в этом месте. Ты слышишь?

И хотя в голове Каллагэна звучала ангельская музыка, онсловно перенесся в Нотр-Дам во время службы, он покачал головой. Сработалинстинкт.

— Нет? — спросил хиппи в ковбойской шляпе. — Я тоже. Ноиногда мне кажется, что слышу. Он поднял правую руку, вытянул два пальца буквойV. — Мир, брат.

— Мир, — ответил Каллагэн, тоже поднял правую руку с двумяоттопыренными пальцами.

После ухода хиппи Каллагэн провел ладонью по шершавымдоскам, порванной афише фильма «Война зомби». Больше всего на свете он хотел перелезтьчерез забор и посмотреть на розу… может, упасть перед ней на колени и молиться.Но по тротуару шли люди, он уже привлек к себе немало любопытных взглядов, втом числе и тех, кто, как и ковбой-хиппи, знали о притягательности этого места.И от него требовалось служить этой великой поющей силе за забором (Неужели речьшла о розе? Может, о чем-то большем?). То есть охранять Келвина Тауэра от тех,кто сжег его магазин.

Ведя рукой по шершавым доскам, Каллагэн повернул на Сорокшестую улицу. Впереди высилась зеленовато-стеклянная громада отеля «Плаза».«Calla, Callahan, — подумал он. — Calla, Callahan, Calvin, — потом в головесложился стишок. — Калья-кам-четыре, растет роза на пустыре,Калья-кам-Каллагэн, Келвина не отдадим врагам».

Он добрался до края забора. Поначалу ничего не увидел, и унего упало сердце. Потом посмотрел вниз, и вот они, на уровне колена, пятьцифр, написанных черным маркером. Каллагэн сунул руку в карман, достал огрызоккарандаша, всегда носил его с собой, оторвал край афиши какой-тоофф-бродвейской постановки, переписал почтовый индекс.

Ему не хотелось уходить, но он знал, что должен. Впрочем,что-то соображать так близко от розы не представлялось возможным.

«Я вернусь», — сказал он ей, и обрадовался до слез, услышавответ-мысль: «Да, отец, приходи в любое время. Кам-каммала».

На углу Второй авеню и Сорок шестой улицы он обернулся.Дверь в пещеру по-прежнему находилась у него за спиной, ее нижний торец плавалв трех дюймах над тротуаром. Семейная пара средних лет, туристы, судя попутеводителям в руках, приближались к нему со стороны отеля. О чем-торазговаривая друг с другом, они обошли дверь по широкой дуге. «Они ее не видят,но чувствуют», — подумал Каллагэн. А если бы на тротуаре было много людей иобойти дверь не удалось? Что ж, они прошли бы сквозь нее, на мгновениепочувствовав холод и головокружение. Возможно, услышали бы мелодию колокольцев,учуяли бы запах сгоревшего лука или горячего металла. А ночью, скорее всего,увидели бы сны о далеких местах, так не похожих на Город развлечений.

Он мог вернуться, наверное, ему следовало вернуться, ондобыл то, за чем пришел. Но Нью-йоркская публичная библиотека находилась совсемрядом. А там, за каменными львами, даже человек без цента в кармане могполучить кое-какую информацию. К примеру, определить, в какой город придеткорреспонденция, помеченная известным ему почтовым индексом. И, по правдеговоря, не хотелось ему так быстро покидать Нью-Йорк.

Он махал руками, пока стрелок не обратил на него внимания.Игнорируя взгляды прохожих, Каллагэн один, два, три раза поднимал пальцы ввоздух, не зная, понял ли его стрелок. Вроде бы понял, потому что кивнул, наеще вскинул левую руку с оттопыренным большим пальцем.

Каллагэн повернулся и быстрым шагом, чуть ли не трусцой,направился к библиотеке. Он не мог терять ни минуты, как бы ни нравился емуНью-Йорк. Понимал, что Роланду в пещере ой как не сладко. И к тому же, посвидетельству Эдди, еще и опасно.

8

Стрелок без труда понял послание Каллагэна. Тридцать пальцев— тридцать минут. Отцу требовалось побыть на другой стороне еще полчаса. Роландпредположил, что он нашел способ связать почтовый индекс, написанный на заборе,с конкретным местом. Если бы ему это удалось, полчаса были бы потрачены не зря.Информация — это могущество. А иногда, если времени в обрез, еще и скорость.

Патроны в ушах полностью блокировали голоса. Мелодияколокольцев прорывалась сквозь эту преграду, но звучала гораздо приглушеннее. Ислава Богу, потому что мелодия эта была куда как неприятнее дребезжаниячервоточины. Если б ему пришлось слушать ее два дня, он бы точно попал всумасшедший дом, но полчаса мог выдержать без проблем. А если б его допекло,мог бы что-нибудь бросить в дверь, привлечь внимание Каллагэна, и тот вернулсябы раньше.