– Что? Установили? Неужели?

Все бросили свои дела и уставились на него. Мартин Бек положил трубку и объявил:

– Баллистическая экспертиза закончена.

– Ну?

– Установили тип оружия.

– Так, – невозмутимо сказал Кольберг.

– Армейский автомат, – заявил Гунвальд Ларссон. – Они тысячами лежат на никем не охраняемых складах. С таким же успехом их можно было бесплатно раздать преступникам, чтобы сэкономить на новых замках, которые приходится менять каждую неделю. Я за полчаса могу купить их в городе целую дюжину.

– Не совсем так, – сказал Мартин Бек, взяв лист бумаги со своими записями. – Тип «Суоми», тридцать седьмая модель.

– Это еще что такое? – спросил Меландер.

– Пистолет-пулемет старого образца с деревянным прикладом, – объяснил Гунвальд Ларссон. – Я не видел таких с сорокового года.

– Изготовлен в Финляндии или здесь по финской лицензии? – спросил Кольберг.

– В Финляндии, – ответил Мартин Бек. – Эксперт сказал, что это совершенно точно. Патроны тоже старые, изготовлены на швейной фабрике «Тиккакоски»[163].

– Тридцать седьмая модель, – повторил Кольберг. – С магазином на семьдесят патронов. Трудно представить, что сейчас у кого-то может быть такой автомат.

– Сейчас ни у кого, – заявил Гунвальд Ларссон. – Сейчас он уже лежит на дне Стрёммена[164]. На тридцатиметровой глубине.

– Возможно, – сказал Мартин Бек. – Но у кого он был четыре дня назад?

– У какого-нибудь сумасшедшего финна, – ответил Гунвальд Ларссон. – Надо устроить облаву и схватить всех сумасшедших финнов, которые живут в этом городе. Веселая работенка.

– Прессе сообщим об этом? – спросил Кольберг.

– Нет, – предупредил Мартин Бек. – Прессе ни слова!

Воцарилось молчание. Это была первая зацепка. Сколько понадобится времени, чтобы найти вторую?

Дверь распахнулась, в кабинет вошел молодой человек и с любопытством осмотрелся вокруг. В руке у него был серый конверт.

– Тебе кого? – спросил Кольберг.

– Меландера, – ответил молодой человек.

– Старшего криминального ассистента Меландера, – поправил его Кольберг. – Вон он сидит.

Молодой человек положил конверт на письменный стол Меландера. Он уже собрался выйти, как вдруг Кольберг сказал:

– Что-то я не слышал, чтобы ты стучал.

Молодой человек, который уже взялся за дверную ручку, замер, но ничего не ответил. В наступившей тишине Кольберг медленно и отчетливо, словно давал пояснения ребенку, произнес:

– Перед тем как войти в комнату, следует постучать в дверь, подождать, когда ответят «войдите», и только после этого входить. Понятно?

– Да, – буркнул молодой человек, глядя под ноги Кольберга.

– Замечательно, – сказал Кольберг и повернулся к нему спиной.

Парень быстро выскользнул за дверь и бесшумно закрыл ее за собой.

– Кто это? – спросил Гунвальд Ларссон.

Кольберг пожал плечами.

– Он чем-то напомнил мне Стенстрёма, – добавил Гунвальд Ларссон.

Меландер вынул изо рта трубку, открыл конверт и вытащил оттуда зеленую, толщиной в один сантиметр брошюру, полистал ее.

– Что это? – поинтересовался Мартин Бек.

– Заключение психологов, – объяснил Меландер. – Я попросил переплести его.

– Ага, – сказал Гунвальд Ларссон. – У них тоже имеются гениальные версии? О том, что наш несчастный преступник, совершивший массовое убийство, якобы однажды, в переходном возрасте, вынужден был отказаться от поездки в автобусе, так как у него не оказалось денег на билет, и это событие оставило такой глубокий след в его впечатлительной душе…

– В этом нет ничего смешного, Гунвальд, – резко прервал его Мартин Бек.

Кольберг бросил на него быстрый удивленный взгляд и обратился к Меландеру:

– Ну и что там у тебя в этом заключении?

Меландер вытряхнул на лист бумаги пепел из трубки, сложил его и выбросил в корзину.

– В Швеции прецедентов не было, – сказал он. – Разве что, если углубиться в прошлое, до времен Нордлунда и бойни на пароходе «Принц Карл»[165]. Психологам пришлось опираться исключительно на американские исследования за последние несколько десятков лет. – Он продул трубку и, начав набивать ее, продолжил: – У американских психологов, в отличие от наших, нет недостатка в материале для подобного рода исследований. Здесь среди прочих упомянуты душитель из Бостона; Спек, убивший в Чикаго восемь медсестер; Уитмен, расстрелявший с башни шестнадцать человек и ранивший еще больше; Унру, который вышел на улицу в Нью-Джерси и за двенадцать минут застрелил тринадцать человек[166], – и множество других случаев, о которых вам наверняка известно из газет. – Он перелистал зеленую брошюру.

– Выходит, массовые убийства – это по части американцев, – заметил Гунвальд Ларссон.

– Да, – согласился Меландер, – в этом труде изложено несколько довольно правдоподобных теорий, обобщающих это явление.

– Восхваление насилия, – сказал Кольберг. – Общество карьеристов. Продажа оружия по почте. Грязная война во Вьетнаме.

Меландер затянулся и кивнул.

– Среди всего прочего, – поправил он.

– Я где-то читал, – сказал Кольберг, – что на одну тысячу американцев приходится один-два потенциальных преступника, способных совершить массовые убийства. Интересно, каким образом им удалось это установить.

– Анкетный опрос, – объяснил Гунвальд Ларссон. – Это тоже американское изобретение. Обходят дома и расспрашивают людей, как им кажется, способны ли они совершить массовое убийство. Двое из тысячи отвечают: «Да, мне кажется это приятным».

Мартин Бек высморкался и покрасневшими глазами с раздражением посмотрел на Гунвальда Ларссона.

Меландер откинулся на спинку стула и вытянул ноги.

– А что твои психологи говорят об особенностях такого типа убийц?

Меландер отыскал соответствующую страницу и начал читать:

– «Человеку, склонному к массовому убийству, чаще всего меньше тридцати лет, он застенчивый и недоразвитый, хотя окружающие считают его хорошо воспитанным и сообразительным. Иногда он пьющий, но чаще является абстинентом[167]. Предполагается, что он небольшого роста, с каким-нибудь физическим дефектом, который выделяет его из общей массы. В обществе он играет незначительную роль. Рос в нищете. Часто это ребенок разведенных родителей или сирота, и в детстве ему не хватало ласки. Как правило, он не совершал до этого никаких серьезных правонарушений». – Меландер оторвался от чтения и пояснил: – Это предположение основано на сопоставлении фактов, которые устанавливались в ходе допросов, тестовых исследований американских преступников, совершивших массовые убийства.

– Но ведь такой убийца должен быть сумасшедшим, – сказал Гунвальд Ларссон. – Но этого нельзя увидеть до тех пор, пока он не выскочит на улицу и не убьет толпу народу.

– Психопат может производить впечатление абсолютно нормального человека до тех пор, пока не произойдет нечто, что даст толчок высвобождению скрытой в нем болезни. Психопатия состоит в том, что какая-то черта или несколько черт характера данного человека сформированы ненормально. В остальном же он совершенно нормален в том, что касается одаренности, способности к работе и так далее. Людей, которые внезапно совершают массовые убийства, бессмысленные и вроде бы беспричинные, их друзья и родственники, как правило, считают рассудительными, хорошо воспитанными, и никто не ожидает, что они способны на такое. Большинство преступников, которых описали американцы, утверждают, что уже давно знали