и сдав квартиру на Кэнонбери-сквер в субаренду Миранде Кристен, которой он вскоре отправил черновики готовящейся работы для набора текста. Друзья вспоминали его энтузиазм по поводу воспитания Ричарда на Юре, вдали от лондонских смогов и нависшей угрозы ядерной войны, его явный восторг от своего нового дома и готовность преуменьшить его существенные недостатки. "Конечно, здесь постоянно идут дожди, - признал он, - но если принять это как данность, то это не имеет значения". Уже через несколько дней после приезда он вернулся к прежним делам: сеял горох, присматривал за примулами, следил за погодой в птичнике ("Некоторые куры линяют. Сегодня двойное яйцо, что считается плохим знаком, так как считается, что это последняя кладка"). Тем не менее, в его дневниковых записях все еще звучит звон о плохом самочувствии: "Не чувствую себя достаточно хорошо, чтобы много выходить на улицу" (22 апреля); "Не чувствую себя достаточно хорошо, чтобы много делать" (9 мая). К середине мая он начал чувствовать себя лучше. В конце месяца Бренда Салкелд, среди множества других новостей, сообщила: "Я тоже до недавнего времени чувствовала себя не очень хорошо. Когда я приехала из Лондона, у меня заболела грудь, и я не могла избавиться от этого, пока не улучшилась погода".

Между тем, были и другие неприятности. Через два дня после того, как Оруэлл, Аврил и Ричард вернулись в Барнхилл, Оруэлл решил развлечь своего сына, вырезав из куска дерева игрушку. Эта процедура настолько увлекла уже почти трехлетнего мальчика, что он забрался на стул, чтобы получше рассмотреть, потерял равновесие, упал на пол и ударился лбом о фарфоровый кувшин. Порез обильно кровоточил: Ричарда пришлось отвезти в Ардлуссу и вызвать врача из Крейгауза, чтобы наложить швы. Чтобы усугубить ситуацию, вскоре после этого он заболел корью. Но помимо этих мелких происшествий и болезней, воспоминания Ричарда о его втором пребывании на Юре были идиллическими. "Для ребенка это было чудесно", - вспоминал он о времени, проведенном в играх с детьми Флетчеров, об Оруэлле и Аврил, читавших ему Беатрикс Поттер, или о случае, когда Оруэлл попустительствовал тому, чтобы он набил старую трубку окурками, взял отцовскую зажигалку, сделал несколько затяжек, а потом его сильно тошнило, в надежде, что это отучит его от курения. Именно от Ричарда мы получаем некоторое представление о мире, который Аврил создала для своего брата и его сына здесь, на Юре, и в какой-то степени руководила им. Он сохранил теплые чувства к своей приемной тете, хотя и признавал, что она не принадлежала к "бригаде обнимашек-целовашек". Был один никогда не забываемый момент в начале лета, когда Ричард, получив сообщение, что он не может присоединиться к экспедиции по проверке горшков с омарами, поднял шум. Аврил тут же потянулась к полке за тарелкой - верный признак того, что сразу после ужина его отправят спать.

Несмотря на заверения, которые он дал Бренде, Оруэлл провел еще три дня в постели в конце мая и был вынужден принимать таблетки M&B - антибактериальный препарат, использовавшийся в качестве профилактики пневмонии в допенициллиновые времена. Были и другие отвлекающие факторы - работа на ферме, экспедиции с Ричардом и план выведения лягушачьих яиц в банке с вареньем, - но через семь недель пребывания в больнице он смог сообщить Варбургу, что довольно хорошо начал работу и завершил треть чернового наброска. Через две недели Джордж Вудкок получил сообщение: "Моя книга продвигается очень медленно, но все же продвигается. Я надеюсь закончить ее довольно рано в 1948 году". Он обратился к Муру с такой же оптимистичной нотой, сказав ему, что рассчитывает закончить черновик к октябрю. Что касается законченной рукописи, то "смею предположить, что после этого мне понадобится еще шесть месяцев". Впервые в длинной серии бюллетеней о его творческой жизни чувствуется слабое недоумение. Оруэлл знает, что ему следовало бы продвигаться быстрее, что на его пути лежат препятствия, которые его более молодой человек мог бы обойти или проигнорировать, что простой акт наложения пера на бумагу превратился в борьбу.

Тем летом на Юре появилось несколько новых лиц. Одним из них был Билл Данн, "симпатичный, с бородой и очень тонкими зубами" - это описание принадлежит Инес Холден - бывший военнослужащий, который потерял ногу ниже колена на Сицилии и поселился у Дарроков, пока работал у Робина Флетчера. Другим был Ричард Рис, который провел на острове большую часть оставшегося года и был достаточно впечатлен способностями Данна, чтобы предложить ему заняться фермерством в Барнхилле, причем Рис вложил деньги и выступал в качестве партнера по сну. Еще трое были родственниками Оруэлла по фамилии Дейкин: его племянник Генри, племянница-подросток Люси и их старшая сестра Джейн, недавно освобожденная из женской сухопутной армии. Двадцатиоднолетний сын Жоржа Коппа Мишель приехал на каникулы и привез с собой гуся, который, возможно, стал для его отца компенсацией за брошенный грузовик. Всех без исключения новоприбывших поразила занятость Оруэлла ("колоссальные объемы машинописи") и его слабое здоровье. Он "выглядел адски", - вспоминала Люси, добавляя с оговоркой: "Но тогда он всегда выглядел адски... И он всегда курил, и у него всегда был этот небольшой кашель". Мишель Копп вспоминал, как он спускался вниз к ужину после тяжелого рабочего дня, "ел мало, курил и пил много кофе".

Дакинам нравился их дядя, которого они считали "милым и добрым", но при этом явно каким-то образом отделенным от окружающих его людей, живущим "в другом мире". Есть способ, с помощью которого отстраненность Оруэлла кажется более выраженной на Юре, менее скованной устоями обычной цивилизованной жизни: летние гости оставляли захватывающие рассказы о драматических событиях, когда их хозяина можно было увидеть, так сказать, в действии. Один из таких случаев произошел в начале июля, когда Аврил вывихнула плечо, прыгая через стену. Реакцией Оруэлла было вернуться в дом и вызвать Риса на том (правдоподобном) основании, что, служа в отряде скорой помощи на Мадридском фронте, он обладает необходимым практическим опытом. 'Вы ведь оказывали первую помощь, не так ли?' вспоминал Рис, настаивая на своем. Вы сможете вернуть его на место. Нужно просто резко дернуть его вверх, не так ли?". Никакие резкие рывки вверх не привели к результату ни у Риса, ни у врача, вызванного с острова Айла, и Аврил пришлось везти на материк для лечения.

Та же самая бесхитростность проявилась во время поездки в Гленгаррисдейл в середине августа, последствия которой едва не стали роковыми. Полдюжины членов группы Барнхиллов - Оруэлл, Аврил, Ричард и трое Дейкинов - провели несколько дней в