class="p1"/>

С одной стороны — кто мне этот Гекко? Да никто. Что с него полезного взять можно? Ничего. И зачем мне этот геморрой? Проблема в том, что я так не могу — взять и просто закрыть глаза. Я сам себе этого не прощу и вспоминать буду всю оставшуюся жизнь, в ряду самых идиотских, постыдных и неправильных поступков. В большей степени я спасаю Гекко не из-за него самого, а из-за его деда. Эх, старик, знал бы ты, какую свинью моей совести подложил!

Помотав головой, снова принялся убеждать Кито.

— Ты пойми, этот сон мне снился задолго до экзамена, — пояснял я недоверчивому медику. — И я не мог знать о том, что припрется Орочимару, но он мне приснился! Не мог знать наперед, что Анко пострадает. Не верил до последнего. Вот представь, что ты бы знал, что Миюри что-то угрожает, а не помог. Знаешь, как мне паршиво?!

Медик осторожно помотал головой.

— А теперь мне приснилось, как умер Хаяте. Я хочу его спасти. Вот дурак, да? Рискуя прослыть психом, спасаю жизнь незнакомому мне человеку! Сам знаю, что звучит идиотски.

— Вмешиваться в дела богов, — сложил Кито руки на груди и покачал головой, — не стоит.

Он по-прежнему сомневался, не сошел ли я с ума, но хотя бы решил рассмотреть и версию вещих снов. Уже неплохо. В сверхъестественное здесь верят, на это многое можно списать.

— А разве видения подобного толка не от них? Если бы они не хотели, чтобы я вмешивался, этих видений не было бы! Я тебе больше скажу. Пятым каге у нас будет какая-то женщина со светлыми волосами, скверным характером и огромной грудью, — еще и руками показал, насколько "огромной".

Кито глубоко задумался и после утомительно долгой паузы все же кивнул, спрашивая, как он может помочь.

— Гекко надо задержать в госпитале до старта следующего этапа! — с жаром выпалил я, намереваясь пнуть друга в сторону регистратуры.

Тот уперся.

— Что?! Ты понимаешь, что я не могу по выдуманной причине его на месяц тут запереть?

— Не надо на целый месяц, его не должно быть ночью на улице до третьего этапа. Как начнет темнеть — чтобы был тут или дома. Но дома его невозможно проконтролировать, так что лучше тут.

— Ирука, это все равно месяц, — со скепсисом высказал очевидное друг. — Ладно, но мне придется рассказать об этом Итимачи. Без него ничего не получится.

Я покривился и нехотя дал добро, взяв с Кито слово, что больше никто о "Нострадамусе" не узнает.

Итимачи мне напоминал какое-то ночное мелкое животное, вроде Ай-ай: глаза круглые, будто он все время удивляется, сам какой-то облезлый, а руки тощие-тощие, но крупные.

Этот "зверек" неопределенного возраста подозрительно быстро поверил мне и тут же попросил доказательства и предсказания. Ну, я и повторил то же самое, недоверчиво присматриваясь. Лично с Итимачи я был знаком не слишком хорошо, больше по чужим словам. Говорили, что он чудаковатый и излишне суеверный, потому что таскал с собой кучу разных амулетов и иногда их дарил больным. Как мне кажется, так не дарил, а продавал. Не тот характер, чтобы благотворительностью заниматься.

Закончив, я собрался уйти, но меня остановили.

— А как же те, кто его убил? — полюбопытствовал Кито.

Отбрехался, что не знаю, кто они, не видел лиц, а приметы слишком расплывчаты. Знаю только, что Хаяте подслушал нечто важное и не смог даже намеком передать, что именно. И на соседней от него крыше был какой-то бой и кто-то умер.

Итимачи почесал черный с седыми волосками бакенбард и сказал, что мог бы предупредить остальных людей через знакомую гадалку. Я на это только презрительно фыркнул и заметил, что если гадалка настоящая, а не клиническая дура, повернутая на сверхъестественном, то она сама должна знать, что Конохе грозит беда. А работать за нее я не собираюсь.

— Полегче, она моя сестра! То есть ради одного ты рискнул репутацией, — укорил Итимачи, — а сотни других этого не стоят?

— Я не хочу стать посмешищем, — набычился я. — И так сильно рискую. Чем больше народа знает, тем выше вероятность, что пророка станут искать. Не хочу я такой славы.

— А если никто не узнает, что это ты?

— Как? — хором спросили я и Кито.

Итимачи рассказал, что буквально сутки назад у него на руках скончался в бреду один шиноби. Мертвый уже не расскажет, что врач приврал, а сестричка с радостью озвучит прихожанам байку от пророчащего мертвеца. Естественно, все лавры забрав себе. Мертвец-пророк нужен для страховки, чтобы сестричка лишнего не знала, если вдруг у кого-то посерьезнее рядовых прихожан возникнут вопросы, а гадалка начнет путаться в показаниях.

Итимачи мне мозг вынес допросом, и я не выдержал:

— Биджу с тобой, рассказывай, что хочешь, только меня не упоминай! Меня и рядом не было! Вообще!

Ухмыльнувшись, Итимачи достал блокнот и переспросил про приметы будущей Пятой. А Кито еще меня передразнил, жестом напомнив, что я не сказал о прелестях будущей главы Конохи.

— Больше мертвец ничего не скажет, — невежливо буркнул я.

— Сестрица будет визжать от радости!

Сестричка Итимачи была храмовой жрицей. Гадала прихожанам на любовь, удачу и прочую муру. Не всегда угадывала. А тут такой шанс приумножить количество прихожан за счет реального пророчества! Вот тебе и объяснение доверчивости медика!

— Было б чему радоваться, — раздраженно фыркнул. — Я же не дождь из банкнот предсказал, а катастрофу.

Брат гадалки, веселясь, пригрозил пальцем:

— Нет-нет-нет! Это не ты предсказал, а Рэйко-чан из храма Огненных небес! Запомни!

— Да хоть Рикудо из толчка! Спасибо, я пошел. Лучше б я молчал.

Уже отойдя на приличное расстояние, я не сдержался и прислушался.

— Думаешь это правда? — все еще сомневался Кито. — Если нет, предсказание посеет панику.

— Правда, не сомневайся. Нутром чую. Мне сам пророк не нравится. Скользкий он, как угорь. Знает больше, чем сказал.

Наруто пришел позже меня, отчего-то забыв сказать "я вернулся". Словно на автопилоте покачнулся в сторону ванной, но замер около кресла в задумчивости.

В эмоциях у него был