печально улыбнулся, и пелена безнадежности надорвалась: — Но, быть может, когда-нибудь в самом деле настанет пора призывов к миру. И я постараюсь донести их до всех.

— Спасибо.

Ферот торопливо побрел к выходу из казематов, хромая на левую ногу. Его одолевали странные чувства и мысли, но он старался не обращать на них внимания. С помощью Ахина епископ смог ступить на путь воплощения принятого решения в жизнь, стремясь к лучшему будущему, где мир не разваливается на части, а все народы, позабыв о разном происхождении, сообща трудятся ради общего блага. Но одержимость слишком сильно сказывалась на разуме атлана. В любой момент он мог навечно потерять себя. И лишь воля, рожденная в переплетении сущностей, и единая цель вели его вперед.

«Это мое решение. Даже если я принял его неосознанно, я все равно согласен с ним. Я… Мы поступаем правильно».

Щурясь от утреннего света, Ферот вышел во внутренний дворик. Вокруг входа в казематы полукругом выстроились солдаты атланской армии. Они терпеливо ждали нарушителя и его возможных сообщников, не спускаясь в подземелье. Иного выхода все равно нет, а открытое пространство даст им преимущество в строевом бою, если взбунтовавшиеся заключенные все же выбегут наружу. Хоть епископ и сказал привратнику, что хочет просто поговорить, молодой клирик весьма благоразумно велел охране подготовиться к бою — все-таки опальный атлан вел себя слишком подозрительно, а по слухам и вовсе сошел с ума. От него можно было ожидать чего угодно, даже совершенно бессмысленного мятежа в казематах.

Но Ферот вышел один. Он остановился, опираясь на здоровую ногу, и медленно обвел взглядом несокрушимую стену щитов. Привратник, скорее всего, уже побежал докладывать коменданту о произошедшем. Хотя вряд ли Онкан или его ассистенты обратят внимание на сумасбродную выходку Ферота, сейчас у них и без того хватало забот на большом совете Атланской империи.

«Хорошо, — выдохнул епископ. — Как минимум они не убили меня, едва завидев».

Ряды солдат расступились, пропустив командующего, и тут же сомкнулись вновь. Задумчиво хмыкнув и пригладив пышные седые усы, бригадир немного небрежно отсалютовал:

— Приветствую, епископ Ферот.

— Ирьян! — воскликнул одержимый атлан, внезапно осознав, что ему очень сильно не хватало сдержанных замечаний, практичных советов и даже проницательного и немного насмешливого прищуренного взгляда этого умудренного опытом человека. Но, к сожалению, назвать их встречу приятной он не мог. — Что ты тут делаешь?

— Несу службу. Во время вторжения Ахина наша армия понесла потери, в том числе и среди командования. А так как мое имя было на слуху, оно мелькало где-то в ваших отчетах, меня повысили. Не до комиссара, конечно, но все же. И затем назначили охранять вход и первый этаж Цитадели, включая казематы. Обстановка в стране, знаете ли… — пожилой бригадир присмотрелся к черному глазу и угольно-серым пятнам на светлой атланской коже: — А что вы тут делаете?

«Солдаты-люди в Цитадели? Хотя все верно. Раз атланы и феи собираются создать экономическую элиту людей, то и военной, конечно, пренебрегать не станут. Постепенно человечество начнет само себя контролировать. Все произойдет вполне естественно, никто и не заметит, как завращаются шестеренки саморегулирующегося механизма управления созданиями Помраченного Света, всецело подчиняющегося воле высших светлых рас. Умно. Подло, но умно».

— Я исправляю ошибки своего народа, — ответил Ферот.

— Благая цель. Но средства ее достижения… — Ирьян без лишней скромности указал пальцем на тронутое темной сущностью лицо епископа: — Это то, о чем я подумал?

— Да.

Седые брови бригадира сдвинулись к переносице. Он глубоко задумался.

— Зачем вам это?

— Я хочу, чтобы Вечная война наконец-то закончилась.

— Но ведь Свет уже победил Тьму, — заметил Ирьян. — Причем довольно давно.

— Свет победил Тьму, — невесело усмехнулся Ферот. — А война так и не закончилась.

— Понял, — после короткой паузы произнес бригадир. Он действительно понял. — Но ваша… хм… одержимость…

— Так нужно. Прости, я не могу это объяснить.

Некоторые вещи нельзя выразить словами, их можно только почувствовать. И епископ чувствовал, что поступает правильно, хоть и вынужден был игнорировать сомнения и писк задавленного здравого смысла.

— Хм… — Ирьян неторопливо пригладил седые усы. Чуть более неторопливо, чем обычно. — Если бы я вас не знал, то решил бы, что вы сбились с верного пути.

— А ты меня знаешь?

— Немного. Знаю то, что должен знать.

— И?

— И думаю, что вы, сбившись с верного пути, нашли иной, — пожилой бригадир прищурился, по-прежнему глядя на абсолютно черный глаз Ферота. — Нашли с большим трудом. И даже с жертвами. Но все-таки нашли.

Епископ облегченно выдохнул. Ему почему-то было важно услышать мнение Ирьяна. Наверное, все дело в доверии и том, чего так не хватало атлану. Старый солдат всю свою жизнь провел на границе темной и светлой сторон мира. Он знает то, что неизвестно созданиям Света, он видел то, что недосягаемо взору порождений Тьмы. Ирьян — настоящий человек. Такие, как он, заслуживают уважения, даже если это всего лишь люди.

— Ты пропустишь меня в Цитадель? — спросил Ферот.

— Да, проходите, — невозмутимо ответил бригадир и махнул рукой подчиненным: — Разойтись!

Солдаты переглянулись, с подозрением посмотрели на одержимого атлана, но все же опустили оружие и осторожно освободили проход, готовые в любой момент вновь сомкнуть ряды по приказу командира. Однако, кажется, Ирьян действительно собирался позволить опальному епископу войти в крепость, хотя тот нарушил предписание коменданта, осквернил собственное озаренное естество, которое так берегут прочие высшие создания Света, и заявил о своих явно преступных намерениях.

— Тебя могут осудить, — предупредил Ферот.

— За что? — усмехнулся в пышные усы Ирьян. — Я выполняю приказ кардинала Иустина.

— В каком смысле?

— У меня есть письменный приказ, в котором кардинал Иустин предписывает мне напрямую подчиняться вам до получения дальнейших указаний, — в хитром прищуре бригадира сверкнули насмешливые искорки. — Он был вручен мне перед началом карательной экспедиции. И когда мы вернулись в Камиен, дальнейших указаний от кардинала так и не поступило.

— А как же твое новое назначение?

— Оно лишь изменило детали моих обязанностей при несении службы. Но приказ остался прежним — подчиняться вам.

Крайне абсурдная ситуация, порожденная бюрократическим аппаратом Атланской империи. Ирьян, будучи военнослужащим, обязан выполнять приказы руководства армии, но в то же время он находится в непосредственном подчинении Фероту, что было поручено лично Иустином, но до сих пор не отменено. А слово кардинала, подкрепленное официальным документом, значит больше, чем любой закон.

— Как солдат, я обязан следовать вашим указаниям, потому что это мой долг, — подытожил Ирьян и чуть тише добавил: — А как человек, я хочу следовать вашим указаниям, потому что верю в вашу правоту.

Он много наблюдал за