— Я тоже хотел помочь, — наконец произнес епископ. — Но мирно, без обманов и убийств.

— Не получилось? — скорее подтвердил, нежели спросил одержимый.

— Меня никто не услышал.

— Поэтому ты сдался?

— Те, кто могут услышать меня, либо не согласятся, либо ничего не поймут.

— И поэтому ты сдался? — повторил Ахин.

— Да.

— Значит, не так уж сильно ты хотел всем помочь.

— А я должен был выхватить меч и начать без разбора вырезать созданий Света? — разозлился Ферот. — Ты ведь поступил бы именно так, да? Не пытайся оправдываться необходимостью, ты просто кровожадный кретин!

— Разве у меня был выбор?

— Насилие — всегда неверный выбор!

— Тогда скажи мне, — одержимый встал с пола и подошел к епископу. — Кто стал бы меня слушать, если бы я попытался добиться своего словами?

Ферот опустил взгляд. Мнение порождения Тьмы в Атланской империи — пустой звук. Высказать его светлому созданию мог лишь тот раб, который совершенно не боялся побоев или намеревался как можно скорее оказаться в Могильнике, сделав короткую остановку в казематах Цитадели. А уж если завести речь об уничтожении сущности Света…

— Никто.

— У меня не осталось иного выбора, — Ахин резко взмахнул рукой. — Ни у кого из порождений Тьмы не осталось иного выбора! Даже если это был неверный выбор.

Под ногами епископа зашелестел пустыми камнями сводчатый верх. Единственный путь крутился вокруг себя, оборачивая равными сторонами шершавый цвет возвращения вперед. Звуки окунали слух в безмолвный шум прибоя голосов под толщей невыносимой бездны громкой тишины. Здесь можно найти себя до потери и потерять вновь, никогда не находя ранее. Непересекающиеся грани здравого смысла вели к их бесконечным пересечениям, рождающимся из самих себя в одной и той же стороне углов идеального шара, который был поделен на неровный крест коридора, ведущего из одного начала в другое через конец…

Ферот зажмурился, жадно хватая ртом воздух. Когда он открыл глаза, все встало на свои места. Но надолго ли? Пора приходить в себя. Ему не хотелось вновь оказаться в том безумном кошмаре и остаться в нем навечно. Он ошибся — смерть в реальности куда приятнее.

— Ты действительно собирался уничтожить сущность Света? — спросил Ферот, цепляясь за зыбкую ирреальную действительность преддверия своего сознания.

— Да, — ответил Ахин. Задумчиво хмыкнув, он посмотрел в светлые глаза епископа: — И ты прекрасно понимаешь, почему я хотел это сделать. Иначе я не смог бы оказаться здесь с тобой. Ты тоже осознаешь, в чем кроется корень большинства наших проблем. Дисбаланс вселенских сил порождает природное неравенство одних над другими. Общественный строй, политическая система, взаимоотношения рас и народов — все неправильно. Мир сошел с изначального пути, исчезновение сущности Тьмы столкнуло его. Рано или поздно он сорвется с края, на котором пока еще продолжает балансировать, раскачиваясь все сильнее и сильнее. Но вернуть его на место можно — надо лишь подтолкнуть с другой стороны, — одержимый развел руками, отвернулся и невозмутимо, как будто речь шла о чем-то обыденном и общеизвестном, подвел итог: — Миру необходимо уничтожение сущности Света.

— Да, я понимаю. Но можно ведь просто высвободить ее, — возразил Ферот. — Нельзя уничтожать сущность Света. Это же… Это же сущность Света!

— А с чего ты решил, что она не высвобождена? — усмехнулся Ахин. — Киатор ошибся, хотя он все просчитывал годами, выверяя малейшие детали своей теории. Ваши легенды правдивы. Светлый Повелитель смог вернуть ее на место за гранью материального мира, когда надобность в великом могуществе отпала. Он не хотел, чтобы созданий Света постигла та же участь, что и подданных темного владыки, подавившегося виноградиной. Так что теперь в нашем мире нет какого-либо воплощения сущности Света.

— Есть, — заявил епископ. — Вы не там искали.

— Даже если и есть. Неважно, — отмахнулся одержимый. Ему действительно было уже все равно. — Киатор, умнейший из порождений Тьмы, не смог вычислить ее местонахождение. Она спрятана слишком хорошо, ее невозможно найти.

— Невозможно.

За словами Ферота, застрявшими в вибрирующем воздухе, осталось слишком много свободного места. Он еще не все сказал.

— Но? — покосился на него Ахин.

— Но только если нет доступа к Цитадели.

После разговора с Эберном епископ почти двое суток провел в библиотеке крепости, перечитывая исторические источники времен окончания Вечной войны и исчезновения светлого Повелителя. И там не говорилось ни слова о высвобождении сущности Света. Первые подобные сведения появились годами позже, постепенно превращаясь в легенду и неотъемлемую часть доктрины.

А бесследно пропавший клирик, о котором упоминал гатляур, оказался привратником резиденции кардинала Иустина. По долгу службы молодой атлан находился там, где концентрировались все тайны, и произошедшее с ним после того, как он изъявил желание продать информацию о величайшей святыне озаренного мира, было бы слишком наивно считать случайным стечением обстоятельств.

Может, рассудок Ферота и помутился, но епископ был далеко не глуп. То, что было известно всегда, то, что раскрылось совсем недавно, то, о чем многие даже не пытались думать, довольствуясь общепринятой истиной, и то, что объединяло все это, внезапно подтолкнуло епископа к очень простому выводу. Никто ничего не замечал, потому что это никому не было нужно. А лежащий на поверхности факт поражал своей очевидностью.

Четвертая дверь в зале на самом верху Цитадели ведет в хранилище сущности Света.

— Я понимаю, почему Киатор решил, будто бы она находится под кварталом фей, — продолжил Ферот. — Древние катакомбы исторического центра столицы действительно планировалось перестроить. Естественно, никаких свидетельств о том не сохранилось, не считая несколько туманных упоминаний и пару копий схем без каких-либо пояснений. Но все указывает на то…

— Киатор ошибся, — хмуро перебил его Ахин. — Там никогда не было святилища.

— Верно. Потому что примерно в то же время феи начали жаловаться на запах из сточных канав. Они выдвинули требование о создании полноценной канализационной системы. И в целях экономии было решено использовать старые катакомбы.

Таким образом, нечистоты и прижимистость властей спасли сущность Света. Порой взаимосвязь причин и последствий действительно весьма причудлива.

— Но Киатор все же ошибся, — повторил одержимый. — И его ошибка обошлась всем нам очень дорого.

— Однако кое в чем он оказался прав — сущность Света действительно существует в материальном мире. Прямо в Цитадели.

— Тогда почему бы тебе просто не уничтожить ее? — внезапно спросил Ахин. — Ты ведь знаешь, что это необходимо.

— Ее нельзя уничтожать, — вздохнул Ферот. Кажется, это они уже обсуждали. — Я собирался выступить перед советом архиепископов и кардиналом с инициативой высвобождения сущности Света…

Епископ резко замолчал. Он только сейчас осознал всю глупость и безнадежность своей затеи. Даже если бы его услышали, даже если бы поняли…