наполнился неодобрительным ропотом. Сузумаи с опаской поглядывала на новых подданных.

– Извини, Думаи, – заговорила она. – Я не хотела занимать твой трон. Я думала, ты умерла.

– Как видишь, жива, – с холодком ответила Думаи, надо было держать себя в руках. – Я, как известил Государственный совет мой отец, гостила с частным визитом у своей бабушки.

Годы трудов, замыслов… Фундамент, втайне заложенный ее семьей, снесен в считаные дни. Без императора Йороду не будет и теневого двора.

Она, простодушная дура, покинула столицу в такое ненадежное время. Права была Никея, предостерегая ее.

– Теперь, когда вы вернулись, – сказал речной хозяин, – я хотел бы представить вам на рассмотрение несколько дел величайшей важности, принцесса.

– Представьте. Здесь, мой господин, – отчеканила Думаи. – При всех.

– Как пожелаете. Прежде всего я должен оспорить ваше мнение, будто возраст подготовил вас к роли правительницы. Сузумаи всю жизнь провела при дворе, в то время как вы жили на горе. Вы мало знаете Сейки. Вы побывали в Мозом Альфе, а Гинуры не видели.

– Отец, – с мягким, как пух, смешком проговорила Никея, – вам, конечно, известно, что в путь принцессу Думаи позвала Фуртия Буревестница. Вы бы хотели, чтобы она отвергла призыв божества?

– Ни в коем случае, дочь, и тем не менее наследница Сейки покинула его в час нужды. Мы не можем жить, опасаясь подобного. – Речной хозяин выдержал деликатную паузу. – Второй деликатный вопрос касается проникновения болезни на Сейки. Принцесса, до вашего странствия по свету мы были в безопасности. Теперь нет. Мне больно об этом просить, но не покажете ли ваши ладони?

Думаи, не раздумывая, сунула ему руки.

– Ах, ваши пальцы. С них ведь и начинается болезнь?

Думаи нахмурилась, услышав новые возмущенные возгласы.

– Господин Купоза, пальцы я потеряла в десять лет.

– Люди могут в том усомниться, принцесса Думаи, – произнес речной хозяин с таким вздохом, словно это повергло его в бездну отчаяния. – Змеи вселили страх во все умы. Думаю, вам лучше будет снова нас оставить, ради вашей же безопасности… отправившись на Муисиму.

– Это место ссылки. – Думаи выдержала его взгляд.

– Не так, принцесса. Это место, где вы будете в безопасности, где, может быть, познаете довольство жизнью…

– Нет! – вскрикнула Сузумаи. – Дядя, пожалуйста, не отсылай Думаи!

– Ну-ну, ваше величество…

– Пожалуйста! – Она вдруг расплакалась. – Она мне сестра, единственная сестра. Хочу, чтобы она жила здесь!

Речной хозяин опустился на колени около трона.

– Ваше величество, я ваш слуга, – сказал он. – Полагаю, мы придумаем, как позволить принцессе Думаи остаться. Я знаю, вас это утешит.

Сузумаи закивала так, что корона на ней задрожала.

– Но вашей старшей сестре грозит серьезная опасность. Ей нельзя больше сбегать из дворца. Она должна уважать меня как регента и повиноваться, чтобы не возникло ссор, и должна всегда выказывать почтение вам. Вы это понимаете, ваше величество?

– Да, – дрожащим голосом проговорила Сузумаи. – Пожалуйста, Думаи, скажи, что будешь.

Это дитя девять лет держали в покорности и трепете перед внучатым дядей.

Еще одна серебряная Нойзикен.

Думаи обвела глазами всех – весь колокольный двор. Отец вызвал ее, потому что она никому не отдавала своей верности. Сейчас она видела, что и ей ничья верность не принадлежит.

«Я одна. – Она стояла далеко-далеко от самой себя. – Я одна и запуталась ногой в сети».

Нет, не одна. За стеной ее ждала дракана. Между грудями таился синий камень. И голос, который прозвучал у нее в голове, принадлежал не божеству и не женщине из сна, а ей самой.

«Что ты делаешь?»

Когда этот вопрос заполнил собой сознание, ей стало легко.

Она не обязана вести эту войну. Не обязана стоять здесь, силясь перехитрить речного хозяина. Не обязана уподобляться ему, а в иные дни казалась очень похожа. Двор сделал ее безрассудной, недоверчивой и жестокой – едва не сделал жестокой.

Ей вспомнилась певица богов с горы Ипьеда – та, что не желала себе другой судьбы. Та не нуждалась в короне, чтобы служить Квирики, чтобы служить народу Сейки. Что ни говори, Квирики она узнала раньше, чем увидела этот трон.

«Ты – воздушный змей, радуга, всадница. – Эта мысль подарила ей робкую улыбку. – Где же твое место, как не в небе?»

Не успев ничего обдумать, она шагнула к трону и, встав на колени, взяла Сузумаи за руку:

– Ваше величество, я вас люблю и почитаю как старшая сестра. Я не прошу у вас Радужного трона. Вы не меньше меня вправе на нем сидеть. – Она погладила сестру по щеке. – Мне придется снова уйти, ненадолго, но я всегда буду возвращаться.

Сузумаи сглотнула, в глазах заблестели слезы.

– Ты обещала больше не уходить.

– Знаю. – Думаи крепче пожала ей руку. – Извини. Ты будешь меня защищать?

– Да, – прошептала Сузумаи.

Думаи взглянула на речного хозяина, не сумевшего скрыть любопытства. Он гадал, каким будет ее следующий ход.

– Я не желаю бороться с вами, когда враг угрожает острову. Я не желаю раскалывать страну изнутри. – Думаи обратила к нему лицо. – Моя мать когда-то была… провинциалкой, как вы выразились. Она возделывала ячменное поле в Афе. А ее отец давным-давно управлял этой провинцией.

В его глазах рыболовным крючком блеснуло внезапное понимание. Думаи не знала, догадывался ли он, кто такая Унора, или забыл о ней, едва та лишилась места при дворе.

– Я, как певица богов, как всадница и как принцесса, служу им, – говорила Думаи. – Больше всего в такие времена страдают от пожаров провинции. У меня есть средство их защитить, и я вынуждена к нему прибегнуть.

Рядом с ней тихо ахнула Никея. Речной хозяин молча разглядывал Думаи. Она видела, как тот готовится извратить ее слова, какая умственная работа идет за его глазами.

– Я удаляюсь в изгнание, но не на Муисиму. – Думаи повернулась к знати. – Император Йороду желал создать второй источник власти. Тому свидетелями великая императрица и моя мать, дева-служительница.

На нее уставились сотни глаз.

– Я почитаю его волю. Я ухожу от этого двора и осную свой, в провинциях, для защиты острова, чтобы дать его людям надежду, пока приход кометы не покончит с этим бедствием.

Чтобы речной хозяин не украл ее последние слова, она прошла между расступившимися придворными, стараясь не слышать голосов, и вышла из зала, где немедленно вскипел шум негодования.

Никея вышла за ней.

– Думаи, – позвала она. Та не остановилась. – Я так мало для тебя значу, что ты навсегда повернулась ко мне спиной?

Думаи замедлила шаг и взглянула ей в лицо:

– Скажи правду. Ты знала, что он собирается, пока меня нет, посадить на трон Сузумаи?

У Никеи свело лицо от гнева.

– Ты до сих пор считаешь меня его орудием?

– Ответь, Никея.

– Нет же! И не подозревала, что он подстроит нападение на твоего отца. Мы обе знаем, что такое не в его обычае. В любом случае, уходя, ты даешь ему именно то, чего он добивался. Ты проиграла. – Она протянула руки, прижала к вискам Думаи. – Я видела, сколько