Может, как компенсацию за отказ выполнить первое поручение.Вернулись мы уже в другую страну. Не было ни КПСС, ни ЦК. В течение двухмесяцев мы пытались наладить связь с находящимся в заключении Крючковым. Понегласному положению, только Председатель КГБ мог лично передать нас вподчинение другому лицу. Крючков справедливо нам не поверил. Сидя в тюрьме,после августовских событий, он более всего не хотел получать к своим проблемам ещетакой «динамит», как мы. И он ответил, что это провокация, он ничего никогда неслышал о группе. Тогда каждый из нас посчитал, что нужно немного отдохнуть,осмотреться, в какой стране мы живем. Группа приняла решение на времяпрекратить активную деятельность. К тому же, у каждого из нас была своя мирнаяпрофессия. Достаточно сказать, что в группе было четверо докторов наук, причемвсе специалисты достаточно высокого класса.

Потом оказалось, что спокойная жизнь не для нас. К тому женачала нервировать некоторая неопределенность. В декабре не стало вообще КГБ иСССР. Мы вдруг оказались гражданами разных государств.

В марте девяносто второго мы собрались снова. Решать былосложно. К тому времени дезинтеграционные процессы набирали обороты. Билюнасу,например, легче было попасть в Хельсинки, чем приезжать каждый раз в Москву. Мыприняли решение заморозить наши явки, спрятать документы, не трогать имеющихсяу нас валютных счетов. Только зарплату, по моему распоряжению, мы выдали на годвперед. Что потом творилось в течение года, вы помните. Следующим мартом, ужедевяносто третьего, мы сумели, наконец, собраться вновь, и решили, что отпускслишком затянулся. Тогда мы приняли решение послать наш запрос уже новомуМинистру безопасности России Виктору Баранникову. Приняв это сообщение,Баранников видимо сразу сообразил, какой козырь он может иметь в руках, имея всвоем распоряжении такую профессиональную группу. Но его политическиепротивники, недовольные Баранниковым, тоже смогли получить эту информацию. Иони тоже поняли, какая это бомба в руках Министра. На нас пытались выйтидважды, но на неофициальные контакты мы не реагировали. И вдруг, спустя тримесяца, появляется статья о фирме «Сиабеко», коррумпированности Баранникова, опохождениях его жены и супруги генерала Дудаева. По мнению аналитиков нашейгруппы это была хорошо спланированная акция по устранению Баранникова. Я неутверждаю, что он был абсолютно чист, я высказываю лишь мнение наших экспертов.

Вошедший офицер принес бутерброды, чай, сладости. Бесшумно разложиввсе на столике, он вышел. Меджидов продолжал:

— В сентябре девяносто третьего на нас снова пытаютсявыйти, используя наши старые каналы связи. В Москве к тому времени уже гремеливыстрелы. Мы, в который раз, приняли решение не ввязываться в противостояниепарламента и Президента и отказались от сотрудничества, решив вновь подождать.Наконец, спустя месяц, когда страсти несколько улеглись, мы отправили новыйзапрос Министру безопасности Николаю Голушко. Он также не успел ничего сделать.Буквально через очень короткое время его без объяснения причин снимают сдолжности. Вскоре ликвидируется и само Министерство безопасности. Вы знаетесудьбу «Альфы», «Вымпела», «Бетты». Лучшие профессионалы страны оказались не удел. В то же время параллельно шло создание других структур. Но нереорганизации и революции развалили наши супергруппы сильнее, чем всезарубежные и внутренние операции вместе взятые.

Наша беда состояла в том, что по своей структуре и составумы не могли работать в качестве обычной штурмовой антитеррористической группы.Мы всегда подчинялись только высшему руководству страны, точнее, персональноруководителю службы безопасности. Но они менялись слишком часто. Наконец вапреле девяносто четвертого мы приняли решение направить наш запрос не в толькочто созданную службу ФСК, а в службу внешней разведки. Ответом на этот запросстала смерть Коршунова, затем убийство Билюнаса. Теперь по прошествии трех лет,мы понимаем, что кто-то целенаправленно выводил нас из системы ФСК, из системыконтрразведки. Мы понимаем, что наши контакты с вашей службой были нежелательныдля этих лиц. Мы понимаем, что кого-то не устраивает само существование нашейгруппы. Видимо, это связано с теми документами. О них знали бывшие УправляющиеЦК КПСС. Как вы знаете, оба выбросились из окна. Вы же отлично понимаете, чтотаких совпадений в жизни не бывает. А тут еще нелепая смерть Билюнаса. И тожеиз окна.

Чай остывал на столике не тронутым. Бутерброды так и лежали,прикрытые салфеткой. Директор ФСК молчал. Молчал несколько минут. Затемспросил.

— Кто, по-вашему, заинтересован в получении этихдокументов?

— Только тот, кто мог организовать эти убийства ипрослушивание в вашем Центре. Этот человек должен обладать очень мощной силовойструктурой, включая целую агентурную сеть и своими исполнителями на устранениемоих сотрудников. А это сделать совсем не просто. Значит, профессионалыдостаточно высокого класса. Методом исключения можно назвать только пятерых.

— Достаточно, — немного удивленно, сказал ДиректорФСК, — и кто эти люди.

— Первый — вы сами.

— Вы меня подозреваете?

— Нет просто перечисляю людей, имеющих реальную власть,агентурную сеть, готовых исполнителей и достаточное количество информаторов.

— Согласен. Другие четверо.

— Примаков, Ерин, Грачев, Коржаков. Реальная власть в странепринадлежит этим четверым. Только один из них мог рискнуть, убирая меня в вашемЦентре. Этот человек понимал, на какой риск нужно идти. Выступить против целойструктуры ФСК — для этого нужно иметь не менее, сильную структуру. Документы досих пор лежат там, где мы их спрятали. Весь вопрос в том, кто первый до нихдоберется?

— Но почему тогда они устраняют ваших людей, вместотого, чтобы договориться?

— Они считают, что мы входим в руководство группы. А состальными им будет легче договориться, — подумав, ответилМеджидов, — хотя их действия носят несколько хаотичный характер. Слишкомпрямолинейно меня пытаются убрать, словно я обладаю какой-то закрытойинформацией.

— А вы ею не обладаете? — быстро спросил Директор.

— Я знаю очень много, — честно ответилМеджидов, — но не знаю, чего боятся эти люди. И какое мое знание опаснодля них.

Директор ФСК молчал. Он вспоминал, внешне сохраняя полнуюневозмутимость. Он вдруг впервые вспомнил, с каким пренебрежением с нимобщались Ерин и Грачев; как часто на заседаниях Совета безопасности уПрезидента его перебивали, не давая ему возможности выговориться. Какунизительно каждый раз он выпрашивал у Коржакова разрешение увидеть Президента,встретиться с ним. Вспомнил тяжелый, ехидный взгляд Примакова, его колкости. И вдругпонял, что у него появился шанс стать наконец одним из лидеров страны, занявдостойное место в политической иерархии.

— С чего думаете начать? — сухо спросил онМеджидова.

— С элементарной проверки. Моя группа уже действует.

— Вам понадобится какая-нибудь помощь?