— Пока нет, только ваше согласие.

— Согласие на что?

— На установление истины.

— Сильно, — усмехнулся Директор, — хорошо,будем считать, что я не возражаю, но учтите, если вы провалитесь, я первыйоткажусь от вас. Формально вы террористическая группа, обладающая оружием,деньгами, явками, с участием иностранных граждан. И, кстати, вы находитесь внезакона и вне рамок моей организации. Вам понятен ваш статус?

— Вполне.

— У вас есть какие-нибудь личные просьбы, пожелания?

— Да, я знаю, что вы задержали Костенко. Если можно,пусть его отвезут назад. У него умерла мать. Конечно, его нужно охранять, навсякий случай.

— Распорядитесь, — повернулся Директор к ВадимуГеоргиевичу, — еще что-нибудь?

— Больше ничего. Желательно высадить меня где-нибудьпоближе к метро.

— Почему вы считаете, что справитесь? — неудержался от вопроса Директор, — мы, целая армия профессионалов, несправимся, а вы — справитесь.

— У нас есть стимул. Они убили наших товарищей. Такогожелания работать нет ни у кого из ваших людей. Кроме того, мы не знаем, кому изних можно доверять, — невозмутимо ответил Меджидов.

В этот момент Директор ФСК увидел глаза старого генерала,сидевшего перед ним. Вадим Георгиевич неслышно вздохнул. Директор отвел глаза,ему было стыдно.

Встреча была радостной. Сделав несколько проверок, Меджидовубедился, что за ним нет наблюдения и появился наконец в квартире, где его всеждали. Рассказы и взаимные наблюдения заняли почти три часа, пока наконец ЛенаСуслова не позвала их обедать. После обеда обсуждение продолжалось. Каждыйговорил о своих личных наблюдениях, подчеркивая экстремальный характерситуации.

— Понимаете, — рассуждал Меджидов, — вместополучения информации они убирают членов нашей, группы. Значит, мы им уже ненужны. То есть, им не интересна наша информация.

— Думаете, они вышли на документы? — спросилКовальчук.

— Олег Митрофанович, я беру это как гипотезу.

Если они вышли на наши документы, значит, они попытаются ихполучить, или, /что еще хуже, уже получили. Но из-за этого не убивают.Согласитесь, здесь что-то не сходится; Можно просто тихо забрать документы изабыть про нас. А они этого не делают. И вот я в который раз думаю, что именноне устраивает наших противников? И кто они? Ведь мы уже три года практически неведем активной деятельности. Считать, что это чья-то месть? Глупо. Ноцеленаправленный характер их покушений указывает, что за этим стоят оченьсерьезные люди. И они сделают все, чтобы нас уничтожить.

— Вы рассказали о своих выводах Директору ФСК? —поинтересовался Подшивалов.

— Практически да. Он-то как раз вне игры. Во-первых, онпока новый человек, во-вторых, если это он, то меня бы просто не довезли доЦентра ФСК, и, наконец, он не мог знать о нашем последнем сообщении в Службувнешней разведки.

— После этого все и началось, — вставил Сулакаури.

— Мы сумели проверить, что сообщения, переданные ранеев Министерство безопасности к Баранникову также шли этим каналом, —добавил Подшивалов, — а значит, основная утечка информации идет именнооттуда. Согласитесь, не может быть, чтобы в двух параллельных ведомстваходновременно сидели люди, пытающиеся отстранить нас от всяких контактов.

— Меня беспокоит не это, — снова сказалМеджидов, — дело в том, что Баранникова и Голушко вполне могли убратьиз-за этих документов, чтобы они не попали к ним в руки. И связные, пытавшиесяустановить с нами контакты, вполне искренне допускали наше сотрудничество. Нопочему они снова не попытались с нами связаться? Почему избрали такойбесцеремонный способ объяснения своих позиций?

Группа «Октава» пользовалась специальным каналом связи,предназначенным для разведчиков-нелегалов. При этом, получающий информацию,офицер разведки не мог знать ни имени агента, ни его положения в данной стране.Такая система была принята по предложению Кимафилби, считавшего, что нелегалызасыпаются на своих связных. Отчасти это было правдой, так как большинствосоветских разведчиков за рубежом провалились в результате действий другихлюдей, связных, информаторов в собственном ведомстве, просто двойных агентов.Группа «Октава» получила еще в начале восьмидесятых несколько каналов связи ипользовалась ими по мере необходимости передачи информации. Вариант «семь»,названный Меджидовым, как раз и предусматривал проверку последнего канала связис тем, чтобы установить источник утечки информации.

— Вы хотите попросить личную встречу? — спросилКовальчук.

— Думаю, да. У нас просто нет другого выхода.

— Это значит, сразу подставить себя под пули убийцы.

— Не думаю, — возразил Меджидов, — это непройдет, если мы продублируем сообщение и дадим знать обоим каналам, чтоситуация чрезвычайная. Стрелять в меня в таком случае может только самоубийца.Он сразу себя раскроет.

— Но ведь они не побоялись, сделать это в ФСК.

— Там была другая ситуация. Никто не знал, что мойразговор о группе может прослушиваться. Никто даже предположить не мог, чтозадействована дублирующая система прослушивания. А значит, их человек привыполнении задания не рисковал ничем. Ну, или практически ничем, так как былвсего лишь одним из пятидесяти подозреваемых. Согласитесь, шансы на его провалдостаточно невелики — два из ста. А тот в другом случае, при моей встрече — этобудет стопроцентное попадание, и они не решатся так просто меня убрать. Тогдапридется убирать и вышедшего со мной на связь офицера, а это вызовет цепнуюреакцию по всем каналам Службы внешней разведки.

— Все каналы связи напрямую связаны с руководствомСлужбы внешней разведки, — напомнил Подшивалов, — может, за всем этимстоит Примаков?

— Вполне может быть, — согласился Меджидов, —кстати, провокация с целью убрать Баранникова очень в его стиле. Тут я могусогласиться. Но вот полет из окна своего дома для Паулиса Билюнаса Примаковпридумать не мог. Очень грубо. Его люди работают тоньше, деликатнее.

— Как только нам передали о варианте «семь», —начал Ковальчук, — мы стали просчитывать варианты. Мы сразу поняли, чтонеобходима личная встреча. Но учитывая, что вы были задержаны, мы сталиразрабатывать вариант встречи с учетом психомодели Игоря Арсеньевича. Выбиралиместо встречи, задействованность других членов группы, возможные вариантыотхода, продумывали вопросы безопасности. Менять что-либо уже поздно. Сообщениебыло отправлено два часа назад.

— Понятно, — помрачнел Меджидов, — я думал,что на встречу пойду сам. Но раз вы уже просчитали все варианты, тогдаподключайте и меня.

— Да, — оживился Ковальчук, доставая карту. —Условное место встречи состоится здесь. Игорь Арсеньевич будет стоять подаркой, на этом мы настояли. Из проезжающих на улице машин этого места не виднои стрелять тоже невозможно. Предполагаемый убийца должен выйти из автомобиля изавернуть за угол. Вот здесь мы и планируем место Сулакаури. Он оденет белыйхалат, снова станет усатым грузином и будет продавать всякую мелочь.