— Друг семьи! — с презрением повторил Тимли.

— Выкладывайте, что у вас на уме!

— Друзья доктора Девареста никогда не слышали о вас. Онивообразят себе Бог знает что! И появляетесь вы сразу после смерти доктора,входите в узкий семейный круг… Друг семьи… А может, не семьи, а Колетты?Гораздо пристойней будет представиться приятелем Надин. Тетя Колетта согласнасо мной.

— Я терпеть не могу причинять кому-либо неприятности. — Ястарался быть как можно более вежливым. — И знаете, миссис Крой уже объявиламне о перемене курса на тот самый, о котором вы сказали… Не хотелось бы толькомне сбиться с него.

— И перейти границы… — поддразнила меня Надин, улыбаясь.

— Так что вы скажете о моих метаморфозах? — спросил я уТимли.

— Они — побочное явление. При всех настоящих и последующихпревращениях все полномочия ваши по главному делу сохраняются.

— Благодарю вас, — с чувством произнес я.

— Нет, Дональд, ее целый день не было, и она никуда незвонила.

Я сел, предложил Элси Бранд сигарету.

Она отказалась:

— Берта здесь не разрешает курить.

— Я разрешаю. Я теперь ее партнер. Мы оба руководимагентством.

— Уже знаю об этом.

Поколебавшись немного, Элси взяла сигарету.

Мы курили некоторое время, не произнося ни слова.

— Думаю, неплохо бы повысить тебе заработную плату, Элси, —сказал я.

— Я не против.

— Ты ведь всегда так усердно барабанишь на машинке!

— У Берты подскочит давление! В прошлом месяце я просила еео прибавке, и она так отбила мою атаку, что я отлетела, как мячик.

— А сколько ты просила?

— Десять долларов.

— Твоя заработная плата повышается на десять долларов, —торжественно объявил я.

— Нельзя так поступать.

— Почему?

— Это силовой прием. Не по закону!

— Все — по закону. С сегодняшнего дня вводится новая оплата.Для тебя. Решено! — Помолчав, я спросил Элси: — А что слышно про велосипед —жертву столкновения с машиной?

— Ничего не слышно. Утром я звонила в автоклуб.

Эта девица нас перехитрила.

— Попробуй позвонить еще раз.

Элси положила сигарету на край пепельницы, набрала номер.

— Это мисс Бранд. Я повредила чужой велосипед.

Кто-нибудь справлялся о нем? — Выражение лица Элсиизменилось. Она схватила карандаш. — Одну секунду…

Нолли Старр. Ист-Бендон-стрит, шестьсот восемьдесят один.Сколько она хочет?.. Да, это моя вина… Очень сожалею… Большое спасибо. — Элсиповесила трубку, вырвала страничку из блокнота. — Вот ее настоящий адрес. Онахотела сначала починить велосипед, а потом подать жалобу. Автоклуб оплатилремонт и послал ей чек по этому адресу.

Я убрал листок в карман.

— Надо убедиться, что чек действительно отослан, — сказал яЭлси. — Тебе придется это проверить. Не в наших интересах, чтобы мисс Старрразыскала тебя и установила, где ты работаешь. Она может сменить квартиру.

— О’кей, я позвоню им завтра. Я…

Входная дверь с грохотом распахнулась, явилась Берта Кул.

Элси торопливо потушила сигарету, склонилась над машинкой.Не глядя на нее, Берта направилась в кабинет, но я остановил ее вопросом:

— Где ты пропадала целый день?

— Ловила рыбу, — отчеканила она. Ее маленькие глазкисверкнули. — Великолепно себя чувствую, и не пытайся устраивать мне партнерскиесцены. Я тебя предупреждала, что буду распоряжаться своим временем, как мнеугодно. И не толкайте меня на то, чтобы я испортила вам настроение. Что тут увас? Небольшой тет-а-тет, а? Заговор? Я знаю, Дональд, ты — мой партнер. Побизнесу! А Элси? Она получает зарплату. Надеюсь, не требует партнерскихполномочий для себя, а?

— Не требует. Но говорили мы с Элси о деле.

Воинственный пыл у Берты еще не иссяк, но любопытствоодержало верх.

— О велосипеде, да? Есть какие-нибудь новости?

— Кое-что новенькое есть. Но мы обсуждали не только текущиедела.

— А что еще?

— Элси сказала мне, что цены растут, а ее материальноеположение ухудшается.

Берта насупилась.

— Она напрасно тратит время. В прошлом месяце она и мнежаловалась на растущие цены.

— У меня она не выжимала сочувствия… Я просто повысил ейзарплату. На десять долларов.

Берта открыла рот. От неожиданности она потеряла дар речи. Итут же набросилась на меня:

— Нахал! Распоряжаюсь здесь я! Ты можешь быть моимкомпаньоном, но не имеешь права повышать зарплату моим служащим без моегосогласия!

— Не лучше ли перенести нашу ссору в кабинет? — вежливообратился я к Берте.

Кипя от возмущения, Берта ринулась в кабинет. Я вошелследом. Взять себя в руки — это Берте удавалось плохо. Слова сыпались какгорох:

— Десять долларов! Скоро она потребует, чтобы ее на работудоставлял шофер. Элси получает столько же, сколько и любые другиестенографистки. Она…

— Делает вдвое больше, чем любая другая стенографистка, —перебил я.

— Ну и что?! — Берта снова повысила голос. — Она искалаработу. Я взяла ее к себе. Выбрала из дюжины, понятно, я предпочла ту, котораясогласна работать много, а не мало.

— Тогда была трудная пора, — сказал я. — Безработица. Можнобыло выбирать. Теперь иные времена.

Берта дернула на себя ящик письменного стола, выхватилаоттуда мундштук и с такой силой воткнула в мундштук сигарету, что сломала ее.Она чуть не выбросила сигарету, но, остывая, передумала, отломила сломавшийсякончик, а оставшуюся часть бережно вставила в мундштук.

— Ты отдаешь себе отчет в том, что я могу расторгнуть нашдоговор в любое время?

— И я могу это сделать, разве нет?

— Ах вот как! — вспылила Берта. — Ты пришел ко мне безединого цента, умирая от голода. И ты расторгнешь договор, который принесеттебе больше денег, чем когда-либо у тебя водилось? Не смеши, ради Бога!

— Элси Бранд получит свои десять долларов. В противномслучае будем считать наш договор расторгнутым.