– Я завтра же свяжусь с нашими юристами, – сказала Марта. – Они все решат. Думаю, можно будет организовать ему сначала лечение, а потом реабилитацию.

– И как можно дальше от Гремучего ручья. – Розалия кивнула, провела узловатыми пальцами по своему шелковому тюрбану, словно проверяя, на месте ли он. – Слухи нам ни к чему.

Она хотела еще что-то сказать, но не успела: из коридора послышались торопливые шаги, а спустя несколько мгновений в перевязочную вслед за молоденькой медсестричкой вошел врач «Скорой», за ним просочились фельдшер и водитель с носилками. Все трое были Мирону знакомы, поэтому докладывать обстановку доверили именно ему. Доложил он кратко и быстро, без лишних подробностей. Так же быстро деда погрузили на носилки. Пока грузили, фельдшер все бубнил про «хрень какую-то». Оказалось, что именно эта бригада работала на той аварии на старой дороге. Вот там тоже была «точно такая же хрень». Мирон не сказал бы, что точно такая, но, определенно, похожая. Впрочем, он вообще ничего не сказал. Как только стало ясно, что жизни пациента ничто не угрожает, мысли Мирона сразу же вернулись к тому, ради чего он так спешил в Гремучий ручей, – к Лере. Но уйти сразу не получилось. Розалия решила провести всем участникам спасательной операции краткий инструктаж, перемежающийся плохо замаскированными угрозами. Суть ее спича сводилась к одному: все должны молчать о случившемся. И если хоть кто-нибудь, хоть единая живая душа в усадьбе узнает…

– Пострадавшего отправили в больницу. – Мирон оборвал старуху на полуслове, за что та одарила его раздраженным взглядом. – Его раны видели не только мы, но и бригада «Скорой помощи». О какой секретности может идти речь? Скоро весь город будет знать, что в лощине завелась какая-то тварь.

Он так и сказал «тварь», не сумел удержаться.

– В городе могут говорить что угодно, – процедила Розалия. – Наша задача – не допустить паники в центре.

– У нас информационный детокс, – сказала Марта с извиняющейся улыбкой. – Если никто из присутствующих не проговорится, гости ничего не узнают.

Наивности Марты можно было только позавидовать. Как минимум у одной гостьи имелся мобильный и связь с внешним миром. Кто знает, что спрятано под матрасами у других постояльцев? Может быть рация!

– Шила в мешке не утаишь, Марта Генриховна, – поддержал Мирона хирург. – Все равно, рано или поздно, слухи извне просочатся.

– Пока слухи просочатся, – процедила Розалия, – это животное нейтрализуют, и нашим постояльцам нечего будет бояться. – Она строго и многозначительно посмотрела на Марту, та кивнула в ответ.

– Я завтра же поговорю с мэром, – сказала она, – попрошу, чтобы в лощину прислали кого-нибудь из службы отлова животных.

– Сегодня, – поправила ее Розалия. – Звонить нужно сегодня. – Она посмотрела в окно, за которым уже клубился предрассветный туман. А Мирон посмотрел на ее профиль. Профиль был хищный, с выступающей вперед челюстью, со скошенным затылком. Розалия Францевна запросто могла бы возглавить упыриную банду с этакой внешностью и этакой мизантропией, но Мирон не заметил с ее стороны никакого интереса к крови. А крови в перевязочной было хоть залейся, в воздухе все еще стоял ее густой дух. Сумел бы вампир удержаться? Мирон не знал, но искренне полагал, что, если Розалия – вампир, то исключительно энергетический.

Из главного корпуса он вышел, когда Марта и Розалия ушли к себе, медсестры остались наводить порядок в перевязочной, а хирург пристроился на лавочке с сигаретой в зубах. Он явно не горел желанием обсуждать случившееся, и Мирон был ему за это весьма признателен.

Теперь, когда врачебный долг был исполнен, самое время исполнить долг человеческий: проверить, как там Лера. Мирон подобрал свой осиновый кол, сунул его за пояс джинсов. Несмотря не приближающийся рассвет, усадьба еще спала. Свет теперь горел только в нескольких окнах главного корпуса и в сторожке получившего нагоняй охранника. Мирон двинулся в сторону флигеля, по колено бредя в густом тумане и внимательно оглядываясь по сторонам. От первородной твари Астры можно было ждать любой подлянки.

Вопреки ожиданиям, Цербер не появился ни просто так, ни на тихий Миронов свист. Мирон не знал, уместно ли подзывать призрачных псов банальным свистом, просто действовал по наитию. Казалось странным, что за всю ночь Цербер ни разу не объявился, не проверил, как там его закадычный дружок Мирон Куликов. Не водилось раньше за ним такого равнодушия.

Отсутствие Цербера было первым звоночком. Второй не заставил себя долго ждать: дверь флигеля была приоткрыта. Мирон чертыхнулся, вытащил из-за пояса осиновый кол, взбежал на крыльцо, протиснулся в дверь. По коридору он шел на цыпочках, хоть и чуял, что осторожность уже излишня. Во флигеле что-то случилось.

Дверь, ведущая в комнату Семеновны, была открыта, из комнаты доносился богатырский храп. От сердца немного отлегло, ровно до тех пор, пока Мирон не переступил порог Лериной палаты.

Супернавороченная, суперфункциональная больничная койка была пуста… Мирон прижался спиной к дверному косяку, зажмурился, приходя в себя. Это была совершенно детская реакция. Словно все может измениться, стоит ему только открыть глаза.

Не изменилось. Больничная койка была пуста. Мирон оттолкнулся от дверного косяка, набрал полные легкие воздуха, шагнул к койке. Под ногами что-то хрустнуло. В мутном предрассветном сумраке он не сразу понял, на что наступил, а когда понял, к горлу подкатила тошнота. Пол Лериной палаты толстым ковром устилали мертвые летучие мыши. Окоченевшие трупики лежали на подоконнике настежь распахнутого окна. Тут же, на подоконнике, в белой керамической вазе стояли обуглившиеся палки. Мирону понадобилось время, чтобы понять, что когда-то эти палки были розами, еще всего пару часов назад были. Что случилось с розами, Мирон не знал, но подозревал, что то же, что и с летучими мышами.

Он отвернулся от окна, осторожно, стараясь больше ни на кого не наступать, подошел к больничной койке. Внимательно осмотрел простыню и подушку. Что искал? Чего боялся? Боялся, что увидит следы крови – явное доказательство того, что он опоздал, и случилось непоправимое. Но никаких следов не было.

– Лера, – позвал Мирон шепотом, словно бы она все еще могла быть где-то в комнате. Он даже заглянул в шкаф. В шкафу не нашлось ничего интересного, на полках аккуратными стопками лежало постельное белье и кое-какая одежда. – Цербер?.. – снова позвал он.

Вся надежда оставалась на призрачного пса, на то, что тот объявится, помигает красными глазюками и разъяснит ситуацию.

Никто не объявился и не помигал, зато в солнечном сплетении разгоралось одновременно жаркое и колючее пламя, словно прямо сейчас невидимый упырь полосовал Мирона невидимыми когтями. Пока он сначала мчался на подмогу к Милочке, а потом исполнял врачебный долг, спасая незнакомого старика, он упустил самое главное – он потерял Леру! Пламя в солнечном сплетении полыхало так сильно, что Мирон сполз по стеночке, прижал ладони к животу, попытался дышать и думать.

Из плохого: Лера пропала.

Из хорошего: если бы на нее напал упырь, остались бы следы крови. После упырей всегда остается кровь. Кровь и растерзанное тело. Не было ни того, ни другого. И Цербера тоже не было! А это давало надежду, что он где-то рядом с Лерой, помогает и сторожит. Эх, хреновые они с Цербером оказались сторожевые псы! Не уберегли…

Мирон пока не знал, что будет делать, но пожар в солнечном сплетении уже почти улегся, а дышать и думать стало легче. Первое, что он может сделать, это отыскать Астру, побеседовать с этой первородной тварью по душам! Если она причастна к исчезновению Леры, он вытрясет из нее правду, чего бы ему это не стоило. Значит, нужно выяснить, где живет Астра!

На ресепшене ожидаемо никого не было, соваться в компьютер Мирон не стал, потому что был уверен – вход запаролен. Вместо этого он нашел ту самую молодую медсестричку, которая, судя по всему, только закончила прибираться в перевязочной. Девушка переоделась в чистую униформу и выглядела лишь самую малость спокойнее, чем час назад. Наверное, она все еще не пришла в себя или после случившегося держала Мирона за своего, потому что информацию о том, в каком номере остановилась Астра, предоставила без лишних вопросов.

Астра обитала не в главном здании, а в одном из небольших кирпичных домиков, стоящих наособицу в глубине парка. Домики эти были весьма удачно стилизованным под архитектуру усадьбы «новоделом». Всего их было шесть. Наверное, предназначались они для гостей, особо ценивших свою приватность. Астра была из таких. А чего еще ждать от упыря?

На самом деле ждать от упыря можно было всякого, поэтому Мирон держал ухо востро, в дополнение к осиновому колу прихватил из ординаторской еще и нож. В оружии своем он