напротив, вскоре после выхода из роддома садятся гуглить, как отдать младенца на пятидневку в дом малютки (а на выходные можно отвозить бабушке). Собственно, поэтому я и считаю, что перед заведением ребенка следует заработать как можно больше денег: это окажется особенно важно при столкновении с любым из этих крайних случаев.

Помимо денег перед заведением ребенка полезно также обзавестись развернутой системой логических и эмоциональных аргументов по поводу того, зачем он вам нужен. Не потому, что они окажутся верны. Скорее всего, нет, по крайней мере относительная значимость разных аргументов поменяется точно. Решение о родительстве принимается в условиях колоссального недостатка информации, между действием и результатом проходит много месяцев, и все это время вы интенсивно меняетесь, и мир вокруг вас тоже. Но система аргументов нужна просто для того, чтобы она была. Чтобы вы помнили, что родительство было вашим сознательным и добровольным выбором. Это очень успокаивает, когда ваша детка рыдает четвертый час, времени восемь часов утра, а в десять вам вставать по будильнику и идти заниматься ответственной интеллектуальной работой.

В моем случае аргументы были двух типов: “почему нет” и “почему да”. В 2018 году они находились в состоянии неустойчивого равновесия, их было поровну. Я не хотела ребенка, потому что у меня не было своего жилья (даже ипотечного) и сопутствующего ему ощущения безопасности, и еще потому, что меня поедал заживо fear of missing out, желание как-то более интересно распорядиться своей жизнью; но я хотела ребенка, потому что у него был бы хороший отец и потому что ребенок открывал бы возможность написать зеленую книжку. То есть аргументы против материнства были у меня эмоциональными, а аргументы за – рациональными. У нормальных людей бывает наоборот, выращивание ребенка трудно пережить без эмоциональной вовлеченности, так что я тогда решила, что не стоит так рисковать. Думаю, что была права, тем более что буквально за следующие три года расклад изменился, аргументы против утратили актуальность, и одновременно появились дополнительные, теперь уже эмоциональные, аргументы за ребенка. В моих заметках по книжке они перечислены так: “голод, горгульи, тыква, кровавые ошметки и Стикс”.

Голод – это история про писательницу Арину Остромину (по совместительству мою маму). Однажды в 13 лет на прогулке она испытала странное чувство. Прислушавшись к своим ощущениям и проанализировав то, что было ей известно из мировой литературы, она предположила, что это чувство голода. Проверка этой гипотезы увенчалась успехом, и с тех пор она была осведомлена, как ощущается голод; возможности испытать его раньше у нее не было, потому что она жила с двумя заботливыми бабушками и всю жизнь ее кормили гораздо скорее, чем могла бы возникнуть интенция задуматься об этом самостоятельно. Так вот: точно такая же история была у меня с одиночеством, но только до 33 лет. Я жила сначала в многодетной семье, потом снимала комнаты с разнообразными соседями, потом все время была замужем. Уехав в 2019 году учиться в город Бристоль и обретя социальную изоляцию на полгода раньше, чем это стало мейнстримом, я довольно долго не понимала, чего же мне так отвратительно. Чего я плохо сплю, постоянно трясусь, кожа у меня облезает клочьями и иммунитет ни к черту. Только через пару месяцев я заподозрила, что мне, возможно, требуется какая-то неформальная коммуникация с людьми. Стала проверять эту гипотезу, и внезапно оказалось, что да, люди – это важно, и разговоры – важно, и обнимашки. Это резко улучшило мое мнение о деторождении, потому что все люди исходно берутся из живота; а потом, оказывается, приносят пользу самим своим существованием.

Заподозрив, что я когда-то захочу ребенка, в 2020 году я отправилась замораживать эмбрионы и яйцеклетки, чтобы остановить биологические часы. А это подразумевает гормональную стимуляцию, к которой прилагаются (по крайней мере в моем случае) очень интересные психоактивные эффекты: древняя инстинктивная радость от ощущения себя наполненным сосудом, а также плодородным полем. Это сильнее всего похоже на тот момент в “Героях меча и магии”, когда вы уже построили драконов и стали сильнее всех на карте, подвалы ваши ломятся от злата, а крипты – от горгулий. Только от размножения в реальной жизни это чувство еще ярче.

2020 год, естественно, повлиял на мою жизненную стратегию и более серьезно, потому что моя вторая магистратура, по молекулярной нейробиологии, из-за пандемии превратилась в тыкву. Я исходно планировала поработать в лаборатории, чтобы понять, не хочу ли я биологическую аспирантуру. Весь год сохранялась неопределенность, университет искренне надеялся, что студенты еще смогут вернуться к очному обучению. Путем сложной цепочки интриг, лести, шантажа и антикоронавирусного волонтерства я добилась от своей стипендии, Chevening, согласия на свой академический отпуск и вернулась в Бристоль в начале 2021 года, несмотря на большие логистические трудности. Через два дня после того, как я это сделала, в Великобритании объявили очередной локдаун, и я застряла на дистанционном обучении в городе Бристоле без самолетов домой. Диплом же мой в отсутствие лабораторной работы превратился в диплом по биоинформатике, которой я заниматься не хотела никогда в жизни и ни за что не стала бы делать это добровольно (а не под угрозой возвращения денег за обучение). Я в итоге что-то написала и мне поставили какую-то оценку, но эта история привила мне невообразимых масштабов отвращение к труду. Это последнее, впрочем, изрядно поспособствовало моему репродуктивному успеху: я начала гораздо больше зарабатывать. Оказывается, заказчики давно были морально готовы давать мне больше денег, но я не пробовала просить, потому что мне и так все нравилось. Вот, а если у вас отвращение к труду и одновременно много денег, то почему не родить кого-нибудь? Это в нашем обществе для женщины социально приемлемый повод еще некоторое время не решать, кем она станет, когда вырастет.

Финальным триггером для того, чтобы завести ребенка вот уже сейчас, а не когда-то в гипотетическом отдаленном будущем, послужила роковая страсть, приключившаяся со мной в 2021 году. После четырех месяцев бурного романа мы вынуждены были крайне болезненно расстаться на пике взаимной влюбленности, поскольку у нас случился неразрешимый конфликт базовых ценностей. Произошло причудливое и маловероятное стечение внешних обстоятельств – очередной черный лебедь в косяке черных лебедей, накрывшем в последние годы всю планету, – лишившее меня возможности сохранить одновременно и этого мужчину, и свою профессию. Выбор был очевидным, но это не означает, что он был легким. Не приходилось сомневаться, что следующие пару лет мне предстоит собирать себя из кровавых ошметков и шарахаться от любых новых отношений, как черт от ладана. А раз уж полые мышечные органы (например, сердце) все равно