– Ты хочешь сказать, что подключился к Единой Сети Развитых Миров телепатически, что ли? – уточнил я. – И силой мысли включил деморежим?

– Ваш друг на верном пути, – заметил Олег. – Мы считаем, что код доступа, прочитанный вслух, с помощью особой комбинации звуков активирует определённые участки коры головного мозга. После чего эти зоны начинают излучать специфические волны, тем самым обращаясь к информационной базе. Впрочем, как показывает практика, одного кода для доступа недостаточно. – В голосе Олега послышалось нескрываемое сожаление, и я догадался, что сам-то он явно не единожды пробовал декламировать белиберду про зайчиков и пылесосы. – Требуется ещё какой-то индивидуальный компонент – внутреннее усилие, быть может, или особое строение нервной системы, или уникальный рисунок волны мозгового излучения…

– Наша кора больших полушарий излучает волны, – поведал я персонально Рите. – Ты ведь знала, да?

– Знала! – огрызнулась та. – Но… Блин, ребята, ну вы сами себя слышите, а? Как бы – произносишь заклинание, и оно тебе портал в иной мир отпирает, да? Детский сад какой-то. Может, вы у меня тут ещё файерболами начнёте швыряться?

– В этой концепции тебя в наибольшей степени смущает то, что код доступа нужно произносить вслух? – уточнил Матвей.

– А если б какого-нть неандертальца к нам в мир занесло? – с бухты-барахты выдал Гена.

– Но ведь широко известно, что вербализация мыслей, эмоций и чувств сопровождается более мощным всплеском энергии, чем молчаливое их переживание, – напомнил Матвей.

– Он бы увидел, как мы со смартами разговариваем, и прифигел, – заверил Гена.

– Насколько я знаю, по меньшей мере с нецензурной лексикой дело обстоит именно так, иначе бранные слова не было бы никакого смысла озвучивать, – заметил Матвей.

– Решил бы, что у нас тут плотненькая магия повсюду, – развил свою мысль Гена.

– Да, отстающее в технологическом развитии существо могло бы обычный для нас лифт воспринять как волшебный портал, – поддержал Олег.

– Ты, наверное, сама-то в «Варкрафт» ни разу не играла, да? – с жалостью спросил я.

– Фрррряу! – презрительно ругнулся Вельзевул.

– Ой, да заткнитесь вы все! – вскипела Рита.

– Поддерживаю, – неожиданно послышалось спереди, с места штурмана. – Прекращайте этот балаган. Олег, к тебе тоже относится. Вы совсем не соображаете, что́ нам угрожает, да?

В салоне воцарилась смущённая тишина.

– В любой момент из этого вашего портала может появиться такая тварь, с которой мы не справимся, – грозно продолжил полковник Дроздов, глядя на нас в зеркальце заднего вида. – И за полчаса, прежде чем исчезнуть, успеет стереть с лица земли весь город. Или весь континент. Ясно это вам?

Вот теперь стало ясно. То есть оно и раньше было ясно, просто как-то не доходило. А вообще-то – прав полковник, конечно.

– Так что завязывайте с трёпом и шевелите мозгами. Думайте, как решать. Кому нечем шевелить – просто завязывайте с трёпом. И не мешайте тем, кому есть чем. Я понятно выражаюсь?

– Рргх, – недовольно, но и негромко поддал Вельзевул.

И больше никто до следующего привала подать голос не осмелился.

Глава 12

Два оставшихся мерсетанка запарковали метрах в двадцати от берега, а ближний свет направили на воду. Наверное, теперь, если оттуда полезут какие-нибудь тридцать три богатыря, мы сразу заметим.

В полном молчании мы колесили по объездным шоссе где-то с полчаса. После чего я в очередной раз глянул на Матвея и очень вежливо попросил остановиться.

Спецслужбы, понятно, знают всё и обо всех. Но, видно, они не в курсе, что некоторых из нас укачивает в автомобиле. Причём так укачивает, что после первого и единственного раза, когда мои добрые родители решили вывезти нас на уютный погрибной-поягодный пикничок, от семейных поездок пришлось отказаться.

Ну и интеллектуальная мощь укачанного Матвея, по моим наблюдениям, заметно снижается.

Первое, что сделал этот человек, когда мы заехали на пустынный ночной берег небольшого озерца, это ушёл в камыши. Второе, что он сделал, это, выйдя из камышей, побрёл к кромке воды и уселся там по-турецки, уставившись на тёмные волны. Я понял, что сейчас как раз тот момент, когда Матвея лучше не трогать.

Дрейнер Геннадий от нечего делать побродил по песку, набрал сухого тростника, сложил шалашиком, одолжил у одного из водителей зажигалку и теперь пытался развести костерок.

Рита позанималась упражнениями для растяжки ног, напоследок попинала песок кроссовками и подошла ко мне. Я как раз спускал с плеч рюкзак, рассудив, что кот мой – не настолько потусторонний, чтобы полдня просидеть у меня за спиной и не захотеть в туалет. Намылится умотать посреди ночи – ему же хуже.

– Я тут подумала, – рыжая широко зевнула, – какие-то эти ваши Развитые не очень дружелюбные, да?

– Почему? – Я расстегнул молнию на рюкзаке, и сатана явился миру.

Вид у бедняги был, прямо скажем, помятый.

– Они же в этом своем сообщении постоянно грозятся. Мол, если что – накажем.

– «Закон суров, но это закон», – процитировал я не помню кого.

– Оке-ей, – протянула Рита. – Тогда другое. Тебе не кажется странным, что из этого их якобы благотворительного хранилища сплошь всякие монстры агрессивные прут? Нормальное такое добро эти Развитые людям сделали, да?

Я подумал, рассеянно провожая взглядом Вельзевула. Бешеный котан величаво вышагивал в свете фар, целеустремлённо направляясь – ну конечно же – к Матвею.

– Слушай, ну, наверное… Ты вот на блошиный рынок разве хорошие вещи понесёшь?

– Я не понесу, – ухмыльнулась рыжая. – У меня сестра младшая есть.

– Моя мама в благотворительные организации сдаёт, – поделился я, жестом намекая, что лучше бы нам не зябнуть в темноте, а двинуть к Гене на огонёк. – Относит им что-нибудь такое, что никому в семье не нравится, но хоть как-то хоть кому-то ещё пригодиться может. Понимаешь?

Рита хмыкнула:

– Ну, предположим. А тебя не беспокоит, что твой друг, на этих Дроздовых работая, будет добывать именно таких монстров – которые никому не нравятся? Как, по-твоему, зачем его станут использовать?

Я присел на корточки напротив Гены. Тот улыбнулся мне, точно счастливый младенец, сверкнув белками в неверных язычках пламени:

– Сосисков бы щас, братцы! Вот вообще был бы праздник!

– А что ты такой счастливый-то? – насыпалась на дрейнера Рита. – Ни разу на пикнике не был? Нас с минуты на минуту инопланетные чудовища сожрут, а он радуется.

– Ваще-то, не был, – отозвался Гена и добавил, словно это всё объясняло: – У меня батя – рокер.

– Ну и что?

– Ну как… Свои пикники у него – вот что. Он по целым неделям где-то зависает, не до меня ему. Да и то хорошо, что не дома: когда