– Меня ты тоже считаешь… конченной сволочью?.. Ну, там, в глубине души и за глаза? – ещё больше распаляясь, задал напарнику прямо в лоб свой вопрос Герман, вызывающе сверля Муху взглядом.

– Тебя – однозначно нет! – в очередной раз нисколечко не смутившись, поспешил с ответом Муха, прежде чем самолично перейти в контрнаступление и возмущенно-обиженно обрушиться уже на самого Германа. – И как вообще тебе мог прийти в голову такой, заведомо идиотский и коварно-бесстыжий, вопрос и само подозрение, Летун?!

– Молча и скрепя зубами, – не замедлил, к тому же – подчеркнуто грубо, огрызнуться тот, всё ещё и с завидным упрямством продолжая гневно и недоверчиво сверкать в адрес Мухи глазами. – Ну, тогда, дражайший мой друг, ответь-ка мне ещё на один вопросик… Что ещё могло тебе в принципе помешать сразу и без обиняков предупредить меня обо всех возможных опасностях, таящихся в уже заброшенных штольнях нашего рудника? И какого хрена ты этого не сделал раньше, напарник?! И вообще, Муха, помниться, ты как-то клятвенно мне обещал подробно и в мельчайших деталях поведать обо всех местных животных, тварях и подледно-подземных чудовищах-монстрах? Вот что они собой в реальности представляют, чем так опасны для людей и, главное, почему имеют такие несуразные, я бы даже сказал, вызывающе дебильные и априори экстравагантные, погонялы-названия?!

– Ну да, было такое, – хладнокровно и без особого на то энтузиазма признал Муха. Только сейчас начиная, хотя и пока достаточно смутно, догадываться о том, что именно могло случиться с Германом в дальней шахте Рудника, после чего он вернулся в «пещеру» Старателей весь из себя такой – не на шутку взвинченный и разъяренно-взъерошенный. – Однако, просто напомню, я как-то тебя уже, и не единожды, предупреждал об смертельно опасных местных тварях и настойчиво советовал быть с ними всегда начеку и предельно осторожным, Летун! Помнишь наш недавний разговор про Стерлингов и Ленточных Перевертышей?! Хотя, как я теперь понимаю, ты меня тогда просто не слушал! И, уж точно, не воспринял все мои предостережения всерьез!.. Ладно, я не гордый! Могу и повторить… И, если ты так этого просишь, начну с самых банальных «азов» – то бишь с самих, вот в этом я с тобой полностью согласен, вызывающе необычных и порой даже нелепых названий всех местных тварей!.. Так вот, «швындры» и «Стерлинги» получили свои кликухи от колонистов на Плутоне не просто так – типа от балды или по капризу свихнувшегося Суперкома! Вот уж нет и ни разу! Потому как со всем этим связан один, одновременно трагикомичный и вместе с этим бесконечно слёзно-печальный исторический факт. В общем, если вкратце и без лишних подробностей, то в составе самой первой космической экспедиции землян на Плутон, которая состоялась ещё в конце 21-го века, был, согласно местным легендам, один особо выдающийся персонаж – пожилой шепелявый еврей с русско-британскими корнями. По своей основной профессии и занимаемой должности он был на Разведзвездолете землян – кем-то вроде штатного зоолога-натуралиста… Так вот, как только экспедиция впервые высадилась на Плутоне этот самый зоолог-натуралист сразу же бросился искать на планете признаки биологической жизни, а то, если вдруг и несказанно повезет, и сразу братьев по разуму… В общем, разумных прямоходящих он здесь, разумеется, тогда не нашел! Но зато сразу же и без особого труда обнаружил на Плутоне много весьма необычных местных животных и чахлых растений. При этом, всех, кого он тут находил сам, либо ему по дружбе приносили разведчики и геологи после своих первично-исследовательских рейдов по поверхности и в недрах Плутона, наш престарелый зоолог-натуралист тут же и фанатично крестил. Причем, исключительно путем присвоения им имен и названий, начинавшихся с его любимых буквенных сочетаний «шв» и «шл»… Вот так на Плутоне появились первые «швындры», коими наш, не лишенный чувства юмора и находчивости, герой автоматом назвал всех местных животных. Затем «шлесень» – именно так самый первый зоолог-натуралист на Плутоне обозвал все местные растения, которые на самом деле представляют собой нечто среднее – между лишайником и грибами и преимущественно растут лишь по краям местных проталин, прорубей и азотнокислых кратеров-выходов подземных рек и озер на поверхность. Чуть позже выяснилось, что отдельных биологических видов «швындр», в отличие от однотипной «шлесени», на Плутоне достаточно много. В результате чего фронт «лингвистических» работ-изысканий у нашего зоолога-натуралиста в одночасье стал поистине неисчерпаемым и непочатым. Так появились на свет его новые перлы-названия: «швалдры» – это все летающие швындры, «шлёндры» – это все ползающие твари – типа наших змей и пресмыкающихся, швюдры и «шлюндры» – все водоплавающие, «шволотопендры, швалепендры, швомандровошдры, швондокатицы, шлядрокатицы и шлядропендры» – ну это типа наших земных насекомых, «швондры» – больше похожи на растения «перекати-поле» и выглядят как полые внутри шары с большим количеством внешних ложноножек и усиков… К всеобщему, в первую очередь текущих разведчиков и будущих колонистов Плутона, счастью, наш зоолог не особо интересовался местными водорослями, простейшими, вирусами и бактериями. Поэтому конкретно для них, он никаких экзотических «шв»-имен и «шд»-названий так до конца первой экспедиции и не придумал! Хотя, говорят, очень и нестерпимо даже хотел…

– Стоп, Муха! – недоверчиво-возмущенно перебил напарника Герман. – А как насчет Стерлингов и ленточных перевертышей, о которых ты мне уже говорил?! Как быть с ними? Ведь их названия уж никак не начинаются ни на слог «шв», ни на «шл»…

– Подожди, Летун, не гони лошадей! – обижено фыркнул ему в ответ тот, демонстративно сверкая глазами. – Я же не сказал, что это есть конец всей истории про незадачливого натуралиста-зоолога… Если позволишь, я всё же продолжу!..

– Валяй! – благосклонно махнул ему рукой Герман.

– Так вот, Летун, – ободренный отказом напарника от пререканий, с воодушевлением продолжил свою душещипательную эпос-историю Муха. – В общем, под самый занавес космической экспедиции на Плутон, когда все, начиная с командира, уже собирались улетать обратно на Землю, было принято решение провести последнюю геологоразведку и рекогносцировку на местности. Речь шла о самой удаленной от места посадки Разведзвездолета – дальневосточной высокогорной Гряде, которая сейчас носит название Тартарус Дорса – что означает Хребет самого Тартара. История умалчивает, каким образом и с помощью каких именно дипломатических ухищрений нашему шепелявому горе-зоологу удалось-таки напроситься в эту последнюю экспедицию… Равно как и о том, в каком именно качестве он в неё отправился, но… Но он всё же полетел-таки на хребет Тартарус Дорса вместе с остальными геологами и картографами на штатном разведывательном флаттере-«Крысовозке»!.. Вначале всё шло, как по маслу: без особого труда и практически без приключений космолёту удалось добраться до самой восточной окраины «Сердца Плутона» и даже успешно пересечь границу области Томбо. И вот когда уже практически ничего не предвещало трагического финала, где-то в самых предгорьях мрачно-неприступной скалистой гряды Тартарус Дорса земляне вживую и практически лоб в лоб столкнулись с самым ужасным летающим монстром Плутона!.. Причем и фактически это был самодержавны Царь-Владыка всех местных Зверей, которого наш незадачливый старейшина-натуралист до этого как раз-то на Плутоне и не приметил!.. Между тем, эта огромная и передвигавшаяся с немыслимой для её размеров скоростью летучая тварь напала на земной космолёт совершенно внезапно и, вдобавок, под прикрытием азотно-снежной пурги и метанового бурана. Уже через минуту-другую беззащитный корабль землян был зверски покорежен чудовищной тварью и, весь объятый пламенем и плавиковой кислотой, обреченно рухнул на землю. В авиакатастрофе мгновенно погибла вся геологическая партия, включая и нашего зоолога-натуралиста. Ну а когда останки экспедиции через сутки обнаружили Спасатели с Разведзвездолета, которые тоже чуть было не угодили на ужин этому же самому монстру, то они не придумали ничего лучшего, как назвать самую огромную и костежадную летучую тварь ледяного мира Плутона – в честь погибшего и первого в истории Плутона зоолога – Стерлингом! Именно такую фамилию носил при жизни наш швындролюбивый еврей-натуралист… Ну а всех тех мелких и юрких тварей, что продолжали прямо на глазах Спасателей жадно доедать трупы геологов-разведчиков и самого натуралиста, тут же, на месте разыгравшейся трагедии, было решено назвать ленточными перевертышами. Ну просто и исходя из их внешнего вида и гнусной повадки вгрызаться в мертвую плоть, подобно шурупам или буравчикам… Вот так, дружище Летун, в названиях коренных представителей фауны Плутона, наряду забавно-несуразными швындрами всех трансбиологических видов, появились и куда более приличные по звучанию для англосаксонского уха обозначения особо опасных местных чудовищ и монстров – «Стерлинги» с «перевертышами»… Вот оно как иногда в реальной жизни бывает, Летун!