широким оплывшим от жира рукам и бёдрам. От неё несло рыбой и болотной тиной. На испещрённом оспинами лице сквозило полное безразличие. Она тут же сбежала в хвостовой отсек.

Третьего пассажира он заметил лишь мельком. Мужчина, худой и юркий. Он носил тёмную шапочку, и куртку с кармашками. Двигался он практически бесшумно. Террор? Вполне возможно.

Четвёртый зашёл в трак спустя восемь минут. Он тащил за собой огромный баул со всяким барахлом. Содержимое клади Секст не видел, как и лица прибывшего. Только знал, что он тоже мужчина. Мог он числиться в списке убийц? Вполне. В большом бауле он мог пронести на борт оружие, несмотря на сканер трака.

Итого под подозрением оказалось три человека. Все трое — взрослые мужчины, и как минимум, один из них — весьма грозный противник. Худой в шапке мог доставить больших хлопот в автопоезде.

Трак тронулся только через десять минут, после того, как все расселись по местам. Загудели генераторы, перерабатывая водородное топливо. Залязгали движущиеся металлические детали. Заморгали лампочки и светодиоды внутри салона, внутри салона послышалась возня и гомон пассажиров.

— Им понадобится время, чтобы вычислить тебя сканером опознавания лиц или же визуально. Поэтому постарайся на время «исчезнуть» с поля зрения. Одень повязку на лицо и не отсвечивай. Так ты выиграешь время и подготовишься к встрече.

Голос Таркова звучал в голове Секста всё чаще. Старикан хитрил, и его помощь могла оказаться хитроумной западнёй. Разве что он правильно сообщил расчётное время для остановки. Секст по-прежнему не доверял Вану, но его советы игнорировать не стал. Помятая бандана на небритое неприметное лицо — попробуй определи, кто перед тобой в такой темноте. Что касается «действий», то Эций не собирался отсиживаться на месте, надеясь на удачу.

У него появилась одна смелая идея, которую он хотел воплотить до прихода новых гостей.

Трак набирал скорость. Они выехали на хорошую трассу. Значит, у него оставалось всего полчаса для следующей остановки. Последней, перед тем, как смертники атакуют его, если они не нанесут удар сейчас.

Секст поднялся с Саркофага, чувствуя необыкновенный прилив сил. Головная боль, привычная и неминуемая, перестала его беспокоить. Мандраж перед предстоящей схваткой сошёл на «нет», а усталость в напряжённых мышцах ушла. Еще недавно он едва переставлял ноги от упадка физических сил. Вот только поспит ещё чутка, и можно двигаться дальше.

Стоп! Какое поспать!

Он открыл веки пошире и едва не закричал. В полутьме движущейся машины вынырнуло лицо чернокожей женщины. Роза. Она стояла напротив и всматривалась ему в лицо, спящее и безмятежное. Белые зубы и повязка на раненой руке — неудивительно, что он посчитал её чудовищем во мраке с раскрытой пастью. И хуже всего, что она подкралась бесшумно, в самый уязвимый момент.

— Такими темпами бегущий от демонов скоро отдаст свою жизнь. Во сне.

Она присела на капсулу. Как старик, на самый краешек, поближе к выходу. Её руки перебирали костяные чётки с вырезанными странными рунами. Её карие глаза в тусклом приглушённом свете казались безжизненными и гипнотизирующими. Старик говорил о ней, как о медиуме, да еще потомственном. Походило на правду.

— Что ты здесь делаешь? — спросил её наёмник.

— Размышляю о жизни и смерти. Человек в шапочке приказал мне убраться восвояси. Я, как слабая женщина, не стала спорить с ним и ушла. Мы и так все умрём. А кто-то и не один раз!

«Один террор нашёлся» — мрачно заметил Секст, потирая глаза. Сонливость так и не спала с него вместе с головной пульсирующей болью.

— Он был один?

— Может, да, может, нет. Всё дело в тебе, бродяга, спасающийся от демонов? Я не зря назвала тебя обречённым. Я не могла ошибиться. Поэтому и пришла к тебе.

Фигура Розы выразительно выделалась в полумраке. Белая повязка на раненой руке теперь окрасилась в грязно-серый цвети и потускнела. Секст, что обычно пялился на стену трака, внезапно отметил, что ему нравится эта девушка. Она двигалась как кошка, мягкой вкрадчивой поступью, медленно ворочая широкими бёдрами. Ещё тогда, в лесу, Эций задержал внимание на них дольше обычного, как всегда, с последующим сожалением о не том времени и не том месте.

— Мне кажется, ты преувеличиваешь насчёт демонов. У меня проблемы куда серьёзнее, чем твои подозрения. Ты говорила о человеке в шапке?

— Пустой. В безжизненных глазах плескалась тьма. Он обречён, как и ты.

— Что еще ты заметила?

— Он торопился и не находил себе места. Будто ждал с секунды на секунду какой-то знак. Похоже, ты ему действительно нужен.

— Да. Я крепко насолил террорам. Вот они и пытаются меня достать.

Непропорциональное лицо Розы то исчезало в тени ниши, то вновь появлялось. Секст избегал смотреть в её кошачьи карие глаза. Дочь шамана будто пыталась вывернуть его наизнанку, забраться в черепную коробку, и заставить говорить. Она дышала уверенностью, в отличие от него. В последнее время неудачи преследовали его так часто, что даже обыденный отдых казался за счастье.

— Ты задумывался над тем, почему умерли те несчастные на тропе? Почему на одного из убийц напал тигр и перегрыз тому шею? Я видела это своими глазами.

— Они умерли, и этого достаточно, чтобы двигаться дальше. Даже если я пойму, отчего подохли эти уроды, мне не станет лучше или хуже. Только добавится больше хлопот.

— Почему ты не можешь принять, что за тобой идут демоны Дикой Карелии? Ты веришь в свои силы, в удачу, плюёшь через плечо, но скептически говоришь о Высших силах. Эти места и раньше считались не слишком гостеприимными. Теперь же вызывают у здешних жителей благоговейный трепет. Думаешь, это сказки?

— Такой уж я уродился. Мне некогда размышлять над причинами, когда ты каждый день рискуешь больше не проснуться. Демоны, чудовища, психи-убийцы, вирусы — этот мир наполнен до краёв болью и страданиями. А те, кто вдаются в философию, легко подпадают под влияние сектантов или одиозных культов, что тоже ведёт гибели. В той половине едет шайка жалких наркоадептов. Они верят в перемены, а я нет. Знаешь, почему? Я реалист до мозга костей. Поэтому… мне наплевать. Единственное, чего я не понимаю, почему так остальные лезут в мою жизнь, включая тебя.

Девушка поднялась. Она поправила повязку на предплечье. Механическая рука на секунду повисла плетью. Роза смутилась, тряханула рукой — протез снова заработал, как ни в чём не бывало.

— Я могу починить твою руку. — сказал он ей на прощание, прекрасно понимая, что гордая девушка никогда не послушает дельного совета.

— Дурак ты, наёмник. Ты так ничего и не понял.