проиграла пари, они с одногруппникам отмечали окончание очередного учебного года. Настойка быстро вскружила ей голову, и она потерялась на городской площади, где в тот вечер было выступление бродячих артистов. Тогда она еще плохо знала город, студентов же почти не выпускают из Академий, — я посмотрела на Венду, она кивнула и улыбнулась, побуждая меня продолжить рассказ, — там ее и нашёл папа. Испуганную, замерзшую и еще немного хмельную, — я хихикнула, вспоминая, как мама смеялась, рассказывая мне эту историю.

Она плутала по незнакомым кварталам до вечера, и они неизменно возвращали ее на площадь. Она так устала, что решила лечь спать прямо на лавке. Скинула форменные сапожки, застегнула курточку под самый ворот и удобно устроилась на жесткой деревянной скамье. Под хмелем ей казалось, что это самая мягкая перина. Настойка из северных ягод — один из самых крепких хмельных напитков королевства. В Северных Землях иногда нужно быстро согреться, бывает, что сани застревают в снегах на несколько дней, и путники остаются отрезаны от мира. Тогда-то их и спасает эта чудесная настойка. А на одну маленькую худенькую южанку напиток подействовал убийственно. Если бы отец не нашел ее на той на лавке, она бы замерзла, летней ночью северяне надевают теплые меховые жилеты. Папа не смог пройти мимо юной студентки, с необычной смуглой кожей и копной шоколадных кудрей. Когда мама проснулась в незнакомой комнате постоялого двора на следующий день, в кровати с незнакомцем, она чуть не убила его на месте, решив, что он воспользовался положением и лишил ее чести! Так и состоялось их первое знакомство.

— А после папа часто приезжал к Академии, приглашая маму на свидания, — я увлеклась рассказом, мне приятно было говорить о родителях, — он показывал ей Северные города, рассказывал об обычаях и традициях. И когда мама окончила Академию, они поженились, — я закончила рассказ и взглянула на Венду, боясь увидеть на ее лице осуждение. Но она улыбалась тепло и добродушно.

— Дея всегда была полна энергии, она светилась, словно яркий солнечный луч, — мадам Роуз посмотрела в сторону гостиной, где на камине стоял портрет Жамьра, — несмотря на то, как сложилась судьба моего сына, я рада, что Дея была счастлива, — сказала она, возвращая на меня свое внимание, — и я знаю, что твой отец был хороший человек, потому что только хорошие люди могли воспитать такую чудесную дочь, как ты, дорогая.

Мы провели за разговорами еще несколько часов. Венда рассказывала о себе, о сыне, об их проделках с моей мамой. Я видела, как ей становится легче, и не могла сказать точно — дело в пирожках или в том, что мадам Роуз смогла разделить с кем-то свою историю. К концу вечера ее плечи немного расправились, она даже один раз засмеялась, разгоняя по комнате еле уловимые волны своей магии. Мы прощались, тепло обнимаясь у калитки.

— Мадам Роуз, Вы не будете против, если я снова заеду к Вам в гости? — спросила я, держа в своих руках ладонь женщины.

— Я буду только рада, — улыбнулась она.

Уже дома я вспоминала нашу встречу и моя магия разливалась внутри ласковым теплом. Первый шаг к исцелению прошел гладко и легко, словно мадам Роуз и сама давно была к нему готова. Я решила навестить ее с пирожками на следующей неделе. А пока — можно немного расслабиться, и окунуться в мою ежедневную рутину, которую я так любила — печь хлеб, встречать посетителей, знакомиться с новыми людьми, пить вечерами чай с мадам Фелл, ходить на воскресную ярмарку.

Этим я и занялась в следующую неделю. Мысли улеглись, магия успокоилась, в душе наступило умиротворение. Меня все еще волновали тайны моего рода, но сейчас они словно немного угасли, давая мне возможность насладиться привычной жизнью.

На воскресной ярмарке я закупила недостающих ингредиентов, встретила там барона Востера, он проверял свои лавки с вином, за что-то отчитывая наемных торговцев. Справилась о здоровье и настроении баронессы и узнала, что она ждёт ребёнка. Насколько я знала, это будет их первенец. Я от души поздравила барона, он подарил мне сдержанную улыбку.

— Мадмуазель Вайс, — вдруг окликнул он меня, когда мы уже распрощались, — сегодня вечером мы с супругой собираемся посетить приют, не хотите ли присоединиться к нам? Воспитанники давно мечтают познакомиться с той, кто печет для них такие вкусные булочки.

— Благодарю Вас за приглашение, барон, — я учтиво кивнула, — приму его с большой радостью!

Предложение барона воодушевило меня. Я и сама давно хотела посетить приют, для которого уже больше года пеку заказы, но не знала, насколько это будет уместно. Личных сбережений для внушительного взноса в фонд приюта мне не хватит, а простых любопытствующих до воспитанников не допускают. Я вернулась в пекарню и поспешно замесила тесто, мне хотелось порадовать детей чем-то вкусным. К назначенному времени встречи, у меня были готовы несколько сладких пирогов и воздушные кексы с лимонной начинкой.

Барон Востер ждал меня на центральной площади в комфортном дорогом кэбе, не в пример городским.

— Камелия неважно себя чувствует, — сообщил он, когда внутри кэба я поняла, что мы вдвоем, — она передавала Вам благодарность за то, что приняли мое приглашение.

— Я давно хотела посетить Ваш приют, лорд Востер, — я удобно устроилась на мягком сиденье, обитом дорогим бархатом бордового цвета, — надеюсь, баронесса скоро поправится.

— Не переживайте, мадемуазель Вайс, — успокоил меня барон, — всего лишь легкое недомогание, связанное с беременностью.

Мы еще немного поговорили на светские темы, а после я обратила свое внимание в окно. Дорога до приюта пролегала через горное ущелье, откуда открывался красивый вид на море. Редкие деревья цеплялись корнями прямо за камни, на скалистых выступах стелился мох, воздух в ущелье был чистым и прохладным. Примерно через час мы подъехали к трехэтажному особняку из светлого камня, с большой мраморной лестницей, панорамными окнами и личным парком. Я оценила роскошное здание, отметив, что чета Востер действительно постаралась для комфорта своих воспитанников. Лорд Востер вежливо подал мне руку, затянутую в перчатку из мягкой кожи, и помог выйти из кэба. У дверей нас уже встречали две женщины в одинаковых форменных платьях теплого коричневого цвета. Их волосы были убраны в строгие прически, на лицах было благостное выражение.

— Рады видеть Вас, лорд Востер, — произнесла одна из женщин, когда мы поднялись по лестнице на крыльцо, и обе они сделали почтительный поклон.

— Мадам Эм, мадемуазель Салтон, — мужчина кивнул каждой, — представляю вам мадемуазель Вайс, пекаря, который печет для приюта.

— Ах, мадемуазель! — воскликнула одна из женщин, которая была чуть помладше, за