Викки дрожала, ее лицо сморщилось. Стефан взял обе ее руки всвои, заставив смотреть ему в глаза, и продолжал говорить, медленно и срасстановкой:

— Если я правильно понимаю, Викки, он не сможет войти вдом, если ты ему не разрешишь. Поговори с родителями. Скажи им, что оченьважно, чтобы они не впускали в дом посторонних. Впрочем, я сам могу внушить имэто прямо сейчас. — Он бросил взгляд на Дамона, который пожал плечами икивнул с таким видом, словно его от чего-то отвлекли. Бонни отпустила рукав егокуртки.

Викки склонилась к вербене.

— Он все равно придет, — сказала она тихо, но стакой уверенностью, что от ее слов повеяло жутью.

— Нет, Викки. Послушай меня. С этого момента мы будемнаблюдать за домом. Мы будем его караулить.

— Это не имеет значения, — сказала Викки. —Вам его не остановить. — Она начала смеяться и плакать одновременно.

— И все-таки мы попробуем, — сказал Стефан. Онпосмотрел на Мередит и Мэтта, и те кивнули. — Отлично. Больше ты ни насекунду не останешься одна. Как минимум один из нас все время будетприсматривать за тобой с улицы.

Викки только покачала опущенной головой. Мередит стиснула ееруку и встала, а Стефан мотнул головой в сторону окна.

Когда все оказались на улице, Стефан сказал негромко:

— Оставлять ее без охраны нельзя, но сам я сейчас немогу дежурить. У меня есть одно дело, и мне надо, чтобы со мной пошел кто-то издевушек. Оставлять здесь Бонни или Мередит одну я тоже не хочу, — онобернулся к Мэтту: — Мэтт, ты не мог бы…

— Я останусь, — сказал Дамон.

Все в изумлении уставились на него.

— Но ведь это логично, нет? — Дамон, казалось, былискренне удивлен. — Или ты считаешь, что они смогут что-то сделать,столкнувшись с ним?

— Они вызовут меня. Я могу читать их мысли на очень большомрасстоянии, — сказал Стефан. Он явно не хотел уступать позиции.

— А-а, ну-ну, — протянул Дамон. — В случаечего я тоже могу тебя вызвать, братишка. Просто от ваших изысканий у меня ужескулы сводит. В конце концов, здесь не хуже, чем в любом другом месте.

— Ей нужен защитник, а не насильник, — сказалСтефан.

Улыбка Дамона была просто обворожительной.

— Ты про это? — Кивком головы он показал надевушку, которая по-прежнему сидела на кровати, склонившись над вербеной. Всяее фигура, от растрепанных волос до босых ног, являла собой не самоепривлекательное зрелище. — Извини, братишка, но я легко найду что-нибудьполучше. — На секунду Бонни показалось, что черные глаза, сверкнув,метнулись в ее сторону. — Ты всегда говорил, что хотел бы мнедоверять, — добавил он. — У тебя появился шанс доказать, что этоправда.

Казалось, Стефан искренне хотел ему поверить. Но все-такиподозрительное выражение не исчезло с его лица. Дамон ничего не говорил, онпросто улыбался, хитро и загадочно. «Он как будто хочет сказать: нет, мне нельзядоверять», — мелькнуло у Бонни в голове.

Два брата стояли и смотрели друг на друга, и в воздухеповисло напряженное молчание. Бонни отчетливо увидела, как они похожи: один —серьезный и сосредоточенный, другой — иронично-покорный, но оба потрясающекрасивые.

Стефан медленно вздохнул.

— Ладно, — сказал он наконец вполголоса. Бонни,Мэтт, Мередит — все смотрели на Стефана, но он, казалось, их не замечал. Онобращался к Дамону так, словно кроме них здесь никого не было. — Стой тут,у дома, так, чтобы тебя никто не заметил. Когда я закончу со своими делами, товернусь и подменю тебя.

Брови Мередит взлетели так высоко, что казалось, они вот-воткоснутся волос, но она не сказала ни слова. Бонни старалась подавить чувствобеспокойства. «Стефан знает, что делает, — сказала она себе. — Покрайней мере, я на это надеюсь».

— Постарайся не задерживаться, — сказал Дамонспокойно.

Они ушли, оставив Дамона, почти неразличимого в сумерках нафоне черных грецких орехов, которые росли на заднем дворе дома Викки, — исаму Викки, по-прежнему сидевшую, раскачиваясь взад-вперед.

Когда они сели в машину, Мередит спросила:

— Куда теперь?

— Хочу проверить одну гипотезу, — коротко сказалСтефан.

— Что убийца — вампир? — спросил Мэтт с заднегосиденья, где он сидел вместе с Бонни.

Стефан бросил на него внимательный взгляд.

— Да.

— Поэтому ты сказал Викки, чтобы она никого неприглашала в дом? — спросила Мередит, явно не желавшая оставаться в сторонеот бурной интеллектуальной деятельности. «Вампиры, — вспомнилаБонни, — не могут зайти в помещение, где живут и спят люди, если их тудане пригласить». — И поэтому спросил, не было ли у него синего камня?

— Амулет против солнечного света, — сказал Стефан,протягивая вперед правую руку. На среднем пальце красовалось серебряное кольцос лазуритом. — Без него прямые лучи солнца нас убивают. Если убийца —действительно вампир, на нем должен быть такой камень. — Словно бымашинально Стефан потрогал что-то под футболкой. Через секунду Боннисообразила, что это.

Кольцо Елены. Стефан дал ей это кольцо с самого начала, апосле ее смерти забрал его себе и повесил на цепочку. «Чтобы у меня всегда былакакая-то ее вещь», — сказал он тогда.

Бонни обернулась к сидевшему рядом с ней Мэтту и увидела,что его глаза закрыты.

— Как мы узнаем, вампир это или нет? — спросилаМередит.

— Я знаю только один способ, и он не из приятных. Нодругих вариантов у нас нет.

У Бонни екнуло сердце. Если этот способ даже для Стефана «неиз приятных», то что говорить о ней?

— И что это за способ? — уныло спросила она.

— Я должен осмотреть тело Сью.

Повисла мертвая тишина. Даже обычно невозмутимая Мередит,казалось, была не в своей тарелке. Мэтт отвернулся и уперся головой в стекло.

— Ты издеваешься? — спросила Бонни.

— К сожалению, нет.

— Но ведь… Боже мой, Стефан! Ничего не получится. Настуда не пустят. Что мы им скажем? «Извините, пожалуйста, мы хотим осмотретьтело и проверить, нет ли на нем подозрительных дырочек»?

— Бонни, прекрати, — сказала Мередит.

— Даже не подумаю, — огрызнулась Бонни. — Эточудовищная идея. И, кроме того, полиция уже осматривала тело и не нашла ничего,кроме травм, полученных при падении.

— Полицейские не знали, что искать, — сказалСтефан. В его голосе зазвенела сталь. И это заставило Бонни вспомнить нечто, очем она старалась забыть. Стефан был одним из них. Из охотников. Ему ужеприходилось видеть мертвецов. Может быть, некоторых из них убил он сам.