не крюк, а в Люксембурге можно камень от одной границы до другой добросить.

– После приобретения республикой независимости Самуэль перешел на комсомольскую работу. Я условно называю молодежное крыло правящей партии «комсомольским», так как тебе вряд ли будет интересно его длинное и путаное название. В 1979 году Самуэль получил распределение на учебу в СССР. Год изучал русский язык в Москве. В 1981 году приехал в наш техникум. Представь, 1 сентября ты входишь в фойе, а там – чернокожий мужик с небольшой остроконечной бородкой, в берете с красной звездой. На груди загадочный значок сверкает.

Ты видел фотографии Че Гевары? Самуэль старался ему подражать, но волосы до плеч отпустить не мог – кудрявые волосы у африканцев прут во все стороны. Если бы Самуэль попытался их отрастить, то стал бы похож на бородатого Бобби Фарелла из «Бони М». Самуэль – настоящий революционер-марксист. Настоящий, понимаешь? Он с детства увлекся идеями марксизма и антиколониализма, перечитал все труды Че Гевары об экспорте революции и организации партизанского движения. С легкостью, не заглядывая ни в какие источники, цитировал Ленина, Маркса, Троцкого.

Наш военрук Евгений Борисович Берг с первого взгляда полюбил его. Бергу примерно 45 лет, по званию он – подполковник артиллерийских войск. В праздничный день наденет парадную форму, идет по техникуму, на груди медали звенят, но все они юбилейные, а не за боевые заслуги. Не довелось Евгению Борисовичу повоевать – войны не было. А тут – настоящий партизан, герой борьбы с колониализмом. Да к тому же – марксист! Его не надо убеждать в преимуществах социалистического строя. Он сам тебе все, что хочешь, про социализм расскажет.

С первых дней Самуэль проявил себя как общественник: стал участвовать в подготовке и проведении «Вечеров мужества», «Уроков памяти». Читал со сцены стихи собственного сочинения на русском языке. Со стихотворениями у него получалось не очень, русские рифмы ему не давались, зато идеологически все было выдержано так правильно, что у сентиментальной преподавательницы обществоведения слезы из глаз катились.

Берг на уроках НВП установил свои правила, которые никто не смел нарушить. Учащийся на урок НВП должен был приходить в пиджаке, при галстуке, в наглаженных брюках. Один парень в шутку сказал, что брюк у него нет, только джинсы. Берг не задумываясь отвечает: «Джинсы так джинсы! Бери утюг, наводи на джинсах стрелки и приходи на занятия. Без стрелок я тебя до уроков не допущу». С длинными волосами у парней Берг бороться не мог, иначе ему пришлось бы полтехникума остричь. Но он нашел выход. На его уроках у парней должны быть открыты уши. Тимоха в то время носил волосы чуть ли не до плеч, рокера из себя строил. Так вот он перед уроками брал у девчонок шпильки-невидимки и закалывал волосы так, чтобы уши оставались открытыми.

– Сейчас же у Тимохи короткая прическа. Что изменилось?

– К армии готовится. Он даже бегать по утрам решил, да все как-то не получается, все на следующий понедельник переносится.

Не всем такое дружеское расположение военрука к иностранцу понравилось. Представь – нас он тиранит, а с Самуэлем разговаривает не как со студентом, а как с коллегой, с равным. Решили пошутить. Как-то перед уроками в аудитории, где должны были проходить занятия у иностранцев, написали мелом на классной доске «ККК», что означает Ку-клукс-клан. Самуэль вошел первым, молча стер надпись. Вечером в общежитии, говорит: «Что вы, как шакалы, на доске пишете? Вкопайте на стадионе под нашими окнами крест и подожгите его»[4]. Больше у нас шуток на расовые темы не было.

Если твое расследование зайдет далеко, то тебе наверняка скажут, что у меня и Самуэля были странные отношения. Действительно, я общался с ним больше других жильцов общежития и понял, что я для него вроде говорящей собаки, которую забавно послушать. Самуэль был марксистом до мозга костей. Все, кто не разделял его революционные идеи, делились на две группы: «попутчики» и «враги». Я был «попутчиком». Я в тонкостях марксизма-ленинизма не разбираюсь, но Самуэлю от кого-то надо было узнать об особенностях жизни в Сибири, вот он и расспрашивал меня обо всем, просил провести обзорные экскурсии по городу.

– Если Самуэль такой правильный, почему же он с парня за выбитый зуб золото потребовал?

– Парень-то не марксист! Если человек не марксист, то он уважения не заслуживает. «Марксист» в понятии Самуэля – это фанатик, в духе стихотворения:

Нам солнца не надо – нам партия светит! Нам хлеба не надо – работу давай!

– Самуэль и Паунтье не враждовали?

– О, тут надо понимать особенности национально-освободительных движений в борьбе с колониализмом! Ты представляешь расстановку сил во время гражданской войны в Испании? Не ломай голову, я тебе расскажу. Против генерала Франко воевали интербригады со всего света. Там были отряды советских добровольцев, коммунисты со всей Европы, троцкисты, анархисты, социалисты. Если бы они совместно не держали фронт, то насмерть перегрызлись бы между собой. Че Гевара, анализируя поражение республиканцев в гражданской войне, писал, что для достижения общей цели на первоначальном этапе стоит забыть о межпартийных разногласиях. Для Самуэля борьба с колониализмом не закончилась, а перешла в новую стадию – борьбу с неоколониализмом и американским империализмом. Чернокожий Пуантье для него соратник в борьбе – значит, друг. Хреновый такой друг, на которого нельзя положиться, но ни в коем случае не враг. Единственная стычка между ними произошла из-за Санька Медоеда. В остальном они ладили. Еще Самуэль неодобрительно относился к… – Полысаев испуганно воскликнул: – Ой! – и прервался на полуслове.

Я покровительственно хмыкнул, насмехаясь над его детской непосредственностью:

– Про Веронику Гулянову начал рассказывать, да осекся?

Он молча кивнул.

– Леня, мы здесь, на заводе, в общежитии, все в одной лодке. Все равны, как голые в бане. Если мы будем морализировать и выявлять друг у друга недостатки, то рассоримся вдребезги и превратим нашу жизнь в ад. Я – враг условностей, я живу по своим законам и меряю людей своей меркой. Для меня главные критерии в оценке человека не праведный пуританизм и соответствие общепринятым стандартам, а личные качества. Порядочный он или нет, умный или глупый. Можно на него положиться в трудной ситуации или он предаст тебя при первой опасности. Я не собираюсь осуждать Веронику за ее отношения с чернокожими, так что давай валяй. Что там у них было?

– По общежитию прошел слух, что Вероника собирается замуж за парня из Гамбии. Самуэль этого допустить не мог. Он считал Веронику мещанкой, инертной особой, которая после замужества будет отвлекать супруга от борьбы с колониализмом. Открыто выступить против отношений Вероники и африканца он не мог, так как это походило бы на расизм наоборот, на черный расизм, и он пошел другим путем. Самуэль встретился с директором техникума, побеседовал с ней. Через неделю Вероника разорвала отношения с гамбийцем и перешла на заочное отделение.

– Так вот кто стукач! – воскликнул я.

– Как ты не понимаешь! – обиделся Полысаев. – Для Самуэля это не наушничество, не стукачество, а одна из форм революционной борьбы. Он ни от кого не скрывал, что был у директора на приеме.

– На него в общежитии не ополчились?

– Мнение учащихся его не интересовало в принципе, а у себя, на пятом этаже, Самуэль был высшим авторитетом. Восставать против него никто бы не посмел. Военрук, кстати, негласно поддержал его. Из каких соображений он это сделал, не знаю, но явно не с целью продвижения революции в Африке. Скорее всего, не захотел, чтобы привлекательная русская девчонка навсегда покинула Родину и отправилась куда-то в дебри Западной Африки.

– Мне бы тоже было жалко, если бы Вероника сгинула от малярии где-нибудь в крохотном поселке без канализации и водоснабжения.

– Про Самуэля вроде бы все. В этом году он получит диплом и уедет в Гвинею-Бисау. Бухгалтером работать не пойдет, займется партийной работой.

– Зачем ему диплом?

– Советское образование – это очень престижно. «Я учился в СССР». Этими словами все сказано. Это как знак качества, признак надежности, преданности идеалам антиколониализма. На кого ты учился, получил диплом о высшем образовании или только о среднем специальном, это уже никому не интересно. Представь ситуацию,