Рыженькая. Раньше, когда у нее был приступ паники, он называл ее немного иначе.Наподобие… дорогуша? Нет. Обычно ее так называл Тайсон. Милочка? Нет, ноблизко. Милая? Да! Да, точно так. Она моргнула от удивления. От удовольствия.Этот жестокий воин, способный без колебаний перерезать человеку глотку,обращался к ней как с бесценным сокровищем. Так почему же тогда он не ответил на ее поцелуй? - Мы достигли пункта назначения, ребята, - сообщил через интерком незнакомыйголос, буквально сочащийся облегчением. Девушка поняла, что говорил пилот, ииспытала чувство вины за причиненные неприятности. – Приготовьтесь, снижаемся. Сабин, словно несокрушимая скала, остался на месте – между ее ног. - Ты веришь мне, Гвен? Последуешь, как и раньше, по своей воле с нами в нашдом? - Я никогда не шла за вами по своей воле. - Но и не пыталась сбежать. - Мне что, надо было тащиться по незнакомой местности – одной и без провизии? Он нахмурился. - Я своими глазам видел твое мастерство постоять за себя. И мы много разпредлагали тебе пищу. Какой бы ни была причина, часть тебя хочет быть с нами.Иначе ты бы уже давно покинула нас. И ты, и я – мы оба знаем это. Против такой логики возразить было нечего. Но… почему? Почему часть ее хочет остаться с ними? Тогда или сейчас? Тебе известен ответ, хотя ты пытаешься отрицать. Он. Сабин. Не нравится? Ха! Она рассматривала его, подмечая залегшие в уголках его глаз тонкие морщинки,отбрасываемые ресницами острые тени, подрагивающий на скуле нерв. Бешеный пульсвоина эхом отражался в ее ушах. Возможно, и его тянет к ней, но онсопротивляется этому, в точности, как и она. Эта мысль доставила ейудовольствие. Ждала ли его в Будапеште женщина? Жена? Гвен сжала кулаки, впиваясь ногтями в кожу. Удовольствие ушло. Это не имело значения. Ты не должна хотеть его. - Гвен? То, как он произносил ее имя, одновременно напоминало пощечину и ласку, играяна нервах и заставляя содрогаться. Ей нравилось, что он желал ее сотрудничества,хотя она подозревала, что в случае отказа он вполне может заставить ее силой. - Может, мне и стоило сбежать. - Куда? В жизнь, полную сожалений? В жизнь, полную мыслей о том, что следовалодать отпор обидчикам? Я предлагаю тебе шанс помочь мне убить Ловцов. И тебепрекрасно известно, что убийство врагов – это не единственная выгода, которуюты получишь. - О чем ты? - Я могу помочь тебе научиться контролировать своего зверя так, как это делаюя. Могу помочь тебе использовать его для доброго дела. Разве ты не хочешьобрести контроль? Всю жизнь ей хотелось трех вещей: встретить отца, заслужить уважение семьи инаучиться управлять Гарпией внутри себя. Если Сабин сумеет выполнить обещание,то она наконец-то после стольких лет сможет получить хоть что-то одно. Он,должно быть, преувеличивает и обречен на провал, но пред подобным соблазном онане могла устоять. - Я пойду с тобой, - согласилась она. – Помогу всем, чем смогу. Облегчение заструилось от воина, когда он прикрыл глаза и улыбнулся. - Благодарю. Улыбка смягчила резкие черты его лица, вновь придавая ему мальчишеское обаяние.Пока она упивалась его преображением, самолет внезапно тряхнуло. Сабинаотбросило назад; ее – толкнуло вперед. К ее радости – испугу – расстояние межними так и не увеличилось. - При одном условии, - добавила она, когда они восстановили равновесие. Облегчение сменилось чем-то неуловимо жестоким. - Что? - Ты должен пригласить моих сестер. Может и не прямо сейчас. Ей было стыдно за обстоятельства, в которых онанаходилась, и не хотелось, чтобы сестры видели ее в таком положении, узнали ослучившемся с нею. Но она ужасно по ним скучала, и знала, что скоро тоска подому перевесит стыд. - Пригласить твоих сестер? Хочешь сказать, что мне придется иметь дело с такимиже, как и ты? - Лучше бы в твоем голосе слышалась радость, а не отвращение, - обиженнопроговорила она. – Мои сестры оскопляли мужчин и за меньшие провинности. Сабин потер переносицу. - Ясно. Конечно, приглашай их. И да помогут нам боги.

Парис развалился на заднем сидениивнедорожника Эскалейд. Страйдер вел машину, абсолютно не обращая внимания наскоростные ограничения. Хотя над Будапештом светило солнце, с места, где сидел Парис, это не былозаметно. Сильно тонированные окна создавали внутри салона полумрак. Анья, возлюбленная Люциена младшая богиня Анархии, украла, Бог весть где, этимашины в количестве «две штуки» – не забыв прихватить и себе Бентли – как разперед их отъездом в Египет. - Не стоит благодарить, - блаженно ухмыляясь. – Ваши перепуганные физиономииуже сами по себе дар небес. Машинки, по моему мнению, весьмапредставительно-бандитские. И давайте смотреть правде в глаза. Вы серьезнонуждались в смене имиджа, и эти колеса отлично справятся с заданием. К сожалению, Парис оказался в одной машине с Аманом, который с таким усилиемсжимал руками свою голову, словно та могла взорваться с минуты на минуту. Рядомбыл сердитый Аэрон – чувак отчаянно нуждался в своем маленьком демоне, Легионе,для снятия напряжения – а также Сабин и его Гарпия. Сабин не мог отвести глаз от смертельно опасной, разрывающей врагам глотки,женщины, и так и не сумел избавиться от мучительной эрекции после поцелуя насамолете. Что ж, вполне понятно. Она была возмутительно прекрасна: золотые глаза подобны бриллиантам чистейшейводы, губы такие же ярко-красные, каким, вероятно. было яблоко с древапознания, а тело – образчик соблазна. Волосы оттенка клубники – настоящее чудо.Но она – Гарпия, которую они встретили в лагере врага, и доверять ей ни в коемслучае не следует. Возможно, с ней обошлись так же ужасно, как и с остальными пленными. Возможно, она так же, как и он, презирала Ловцов. Возможно… Но такой возможности недостаточно, чтобы заслужить его доверие. Второй раз на эту удочку он не попадется. Она может быть Наживкой,прекраснокудрой ловушкой Ловцов, в которую за милую душу угодили Повелители. Парис не хотел, чтобы друг повторил его путь: желать врага всеми фибрами своегоестества, но не иметь возможности быть с ней. Минуту, час, месяц, год тому назад – он не знал, ведь время утратило для негосмысл – он попал в плен к Ловцам. Благодаря своему сотоварищу – демону Разврата– он нуждался в сексе, чтобы выживать. Ежедневно, хотя бы по разу, но каждыйраз с новой женщиной. В той камере привязанный к каталке он так ослаб, что едва мог поднять веки. Нежелая ему погибели до того, как они отыщут ларец Пандоры – без которого сосмертью тела его демон получит свободу и будет безумным вихрем носиться поземле – они прислали ее. Сиенну. Некрасивую, укрытую веснушкам Сиенну с ее изящными ручками и нетронутойчувственностью. Она соблазнила его, мгновенно придав сил. И впервые с момента своего соединенияс демоном, Парис ощутил повторное влечение к женщине. В тот же миг он понял, чтоона предназначена ему. Понял, что она была его – его воздухом. Ради нее онстолько тысячелетий избегал смерти. Но она была застрелена своими жеединомышленники во время устроенного Парисом побега. Она умерла у него на руках. И теперь Парис по-прежнему был вынужден каждый день укладывать в свою постельженщину, а если не мог найти женщину, то должен был искать мужчину, хотя егоникогда не влекло к мужчинам. Но демон Разврата не видел разницы. И этообстоятельство уже давно являлось причиной его бесконечного стыда.