мы! Не Ворчун, не Вонючка, не Царапун и Нюхач. Мы хороши маленьки Скрипуны. Мы не причинять вреда твоим…

– ПапМам, – встрял Нюхач.

– Тогда кто? – спросила Люси, отчаянно пытаясь их понять.

– Это Волеб, – мрачно признался Ворчун. – Волеб всё енто делать.

– Что делает Волеб? – спросила Люси.

Скрипуны переглянулись. На их губах играли злорадные улыбки.

– Волеб изменять, – сказал Ворчун.

– Волеб искажать, – сказал Вонючка.

– Волеб держать взаперти, – добавил Царапун.

– Навсегда, – прошептал Нюхач.

…Держись! Говорят, что тринадцать – несчастливое число! Наверное, это немного безответственно – написать книгу о противных существах, живущих под твоей кроватью, а потом взять и вставить сюда главу под несчастливым числом, как будто в этом нет ничего особенного. Что, если ты прочтешь эту главу, и тебя утащит Скрипун? Я буду чувствовать себя виноватым! Может, перепрыгнем сразу к четырнадцатой главе? По-моему, это мудрое решение. В том, что касается Скрипунов, лучше перестраховаться.

Глава 14

Человеческие заклинания

Терпение Люси подошло к концу. Она держалась и оставалась сильной с самого первого дня, когда всё началось. Она уже потеряла папу. А теперь, когда эти существа сказали, что, возможно, и мама никогда не вернется, это оказалось уже чересчур.

Поэтому Люси сделала единственное, что может сделать человек, когда ему больше ничего не остается.

Она обратилась к старому доброму способу – заплакала.

Она всхлипывала и что-то бормотала сквозь слезы, сидя на корзине для белья, под которой сидели четыре гадких Скрипуна. Слезы накапливались внутри очков для плавания, но Люси и не подумала их снять. Она совершенно не доверяла Скрипунам.

– Чтой-то ребятенка творит? – сказал Царапун.

– От-та гадки звук! – сказал Нюхач и закрыл обвислые уши длинными пальцами.

– Я… плачу… И… это вы… гадкие… – прорыдала Люси.

– Плачет? Чтой-та – плачет? – спросил Нюхач, и краем заплаканного глаза Люси увидела, что все четыре Скрипуна внимательно смотрят на нее из корзины.

– Вы что, никогда раньше не видели плачущего человека? – спросила Люси и шмыгнула носом.

– Нет, – хором ответили Скрипуны.

– Мы-тта скрипим, когда ребятенки дрыхнут. Никогда ищщо не видайт, штоб плакайт, – объяснил Ворчун.

Люси смахнула слезы, катившиеся по ее щекам, и объяснила:

– Ну, мы плачем, когда очень, очень, очень сильно из-за чего-то грустим.

– Плакайт плохо? – тут же уточнил Вонючка. – Нам, Скрипунам, нравится плохое!

– Мой папа всегда говорил, что плакать – это хорошо. Это значит, что в твоей голове накопилось так много грустного, что оно начинает сочиться из глаз. Так что лучше выпустить это наружу, а не держать в голове, – сказала Люси.

Скрипуны затихли, как будто действительно задумались над тем, что она сказала.

– Бывайт, я думай, что в моя тыква набралось слишком много плохих вещей, – признался Царапун и задумчиво поскреб руку. – Кажду темень чтой-то скрипит тут, чтой-то скрипит там. Один день – ПапМам, другой день – дрыхнущи ребятенки… – Его голос звучал странно, как будто он старался не рассмеяться.

– Я понимать, о чем ты, – сказал Нюхач, который начал тихонько хихикать.

– Всё, что мы делайт, кажду темень, – сплошное гадство, – согласился Вонючка.

Ини они втроем захохотали.

Люси посмотрела на них. Какие ужасные создания, – подумала она. – Смеются над человеком, которому грустно!

И вдруг она вспомнила, что Скрипуны явились из мира-наоборот, и когда они плачут, – это значит, что на самом деле им весело. И наоборот. Сейчас они смеялись, а это значило, что они расстроены. Всё это было очень странно и непонятно.

– Соберитесь, вы, вонючки, – прошипел Ворчун. – Эта ребятенка колдовать свои ребятенкины заклинания! Вот вы и становиться как человек. Коварно человеческо колдунство! – Он посмотрел на Люси сквозь решетку корзины для белья.

– Не использую я никаких заклинаний! – запротестовала Люси. – Я вообще никаких заклинаний не знаю. Люди не владеют магией! Я просто рассказала вам историю, вот и всё.

– От именно! Истории – это и есть магия. Они вбивать в твою башку то, чего там прежде не было. Из-за них ты начинать думать о мире иначе, – сердито рявкнул Ворчун, и другие Скрипуны очнулись от заклинания Люси и вернулись к своим мерзким чувствам.

Вдруг произошло что-то, отчего Скрипуны неуклюже заерзали. Их сморщенные уши навострились, как у кошки, услышавшей мышиный писк. Издалека донесся звон церковного колокола. Сколько же времени? Люси начала считать.

– Ой-ой, утрам! – воскликнул Ворчун.

– Темень вот-вот всё! – испугался Вонючка.

– Айда обратно в… – начал Царапун.

– Волеб! – завершил Нюхач.

– Не-а, – сказала Люси и затянула ремешки очков. Она вертелась и крутилась на корзине, пока не устроилась поудобнее, и уставилась прямо на их отражение в зеркале. – Вы никуда не уйдете, пока не скажете мне то, что я хочу знать. Почему вы здесь и что вы сделали с нашими взрослыми?

Церковный колокол замолк. Было шесть часов утра. Почти утро.

– Скажи-ка ей, Ворчун! – взмолился Вонючка. – Мы стать Пыль, если нас не выпускайт!

– Пыль? – спросила Люси, но Скрипуны крепко сжали уродливые губы, и она поняла, что больше они ничего не скажут. Она попробовала еще раз. – Расскажите мне всё, или останетесь здесь!

Наступила тишина. Ворчун задумался, что делать дальше. Вот же угораздило их попасть в мерзкий рассол… Хотя на самом деле он любил мерзкий рассол, особенно из заплесневелого сырного сэндвича. Так что, скорее это было всё равно что попасть на грядку свежей клубники – вот ее-то он ненавидел!

– Скажи-ка ей, Ворчун! – испуганно прошептал Нюхач.

– Да, Ворчун, – подхватила Люси. – Скажи мне то, что я хочу знать, и я вас отпущу. Спрашиваю в последний раз. Что вы сделали с взрослыми?

– Ладно! Ворчун сказать хитрой ребятенке. Но у Ворчуна проблемсы будут, – пробормотал Ворчун.

– Енто лучше, чем Пыль, – заметил Нюхач, дрожа.

Ворчун вздохнул и провел лапой по спине, покрытой шипами.

– Ну, енто всё несложна штука. Мы, Скрипуны, ненавидеть глупых взрослых, – сказал он.

– Ненавидите взрослых? – спросила Люси.

– НЕНАВИДЕТЬ, как розью вонь в солнечно утречко.

– Ненавидеть, как малиново морожено.

– Ненавидеть, как горячу грелку в холоднючу ночь, – согласились Скрипуны, содрогаясь.

– Но почему? – спросила Люси.

– Глупы взрослы! Забирают весь вонючий мусор, все отбросы и… и… – Люси видела, что Ворчун так разволновался, что понять его можно было только с трудом.

– …и ШВАРК их! – наконец выкрикнул он.

– Шварк? Выбрасывают?

– Да! – рявкнули Скрипуны.

– Все гнилушечки! Все объедочки!

– Весь чудесен мусор!

– Всё, что вы, глупы люди, только раз используете, а потом шварк,